Джозефина Тэй - Дочь времени
Любой школьник, переворачивая страницу с описанием жизни Ричарда III, испытывает облегчение, потому что от бесконечных перипетий войны Алой и Белой розы переходит к скучной, но легко запоминаемой истории Тюдоров.
— У вас случайно не сохранился учебник истории? — спросил Грант Пигалицу, когда она зашла к нему вечером.
— Учебник истории? Нет. Зачем он мне?
Хотя этот риторический вопрос не требовал ответа, молчание Гранта показалось ей обидным.
— Если вам вправду нужен учебник истории, — сказала она чуть погодя, — спросите у сестры Даррелл, когда она придет с ужином. По-моему, она таскает за собой все учебники. Они у нее в комнате на полке.
Похоже на Амазонку! Наверно, все еще скучает по школе, недаром она сама не своя, когда зацветают нарциссы. Едва дождавшись ее появления с тушеным ревенем и творожным пудингом, Грант в первый раз смотрел на ее неуклюжую фигуру почти с приязнью. Сейчас он видел в ней не чересчур крупную женщину с тяжелым дыханием, а возможную обладательницу вожделенной книги.
— О да. Учебник истории. У меня их даже два. Я любила школу, вот и сохранила все учебники.
Грант с трудом удержался, чтобы не спросить, не хранит ли она заодно и своих кукол, но вовремя одернул себя.
— Правда-правда, я любила историю, — лепетала Амазонка. — Любила больше всех других предметов, а мой любимый король — Ричард Львиное Сердце.
— Вот уж нахал из нахалов!
— Как вы можете? — обиделась Амазонка.
— У него была увеличенная щитовидная железа. — Грант не знал жалости. — Вот он и метался туда-сюда, как ракета, пущенная неумелым пиротехником. Вам еще долго сегодня?
— Вот накормлю всех ужином…
— Значит, сможете принести учебник сегодня?
— Ночью надо спать, а не читать учебники истории.
— Лучше учебник, чем потолок. Так принесете?
— Вряд ли мне захочется идти к себе, а потом возвращаться обратно ради человека, который плохо говорит о Ричарде Львиное Сердце.
— Ладно, — сдался Грант. — Мученика из меня не выйдет. Если вам так хочется, Ричард Львиное Сердце — самый замечательный рыцарь, chevalier sans peur et sans reproche [7], безупречный воин, трижды кавалер Ордена за боевые заслуги. [8] Ну, принесете учебник?
— Одна история у вас в голове, — буркнула Амазонка, поправляя сбившуюся простыню большими ласковыми руками. — Принесу я вам книгу, все равно вечером пойду в кино.
Она пришла через час в немыслимых размеров пальто из верблюжьей шерсти. Горела одна настольная лампа, и она материализовалась в полумраке палаты как добрый ангел.
— Я-то думала, вы уже спите, — сказала Амазонка. — Не надо сейчас читать.
— Единственное, чего я еще не пробовал в качестве снотворного, — это учебник истории. Идите в кино с чистой совестью.
— Мы с сестрой Берроуз.
— Тем более.
— С вами нужно ангельское терпение, — с мягким укором заметила Амазонка и растворилась во мраке.
Она принесла две книги.
Одна состояла из популярных рассказов на исторические темы и имела такое же отношение к истории, как библейские легенды к Священному писанию. Канут на берегу моря ругает своих военачальников, у Альфреда горят лепешки, Рейли бросает плащ под ноги Елизавете, Нельсон прощается с Харди в каюте «Виктории». Все это изложено длинными фразами на целый параграф и отпечатано крупным шрифтом, да еще каждый эпизод иллюстрируется картинкой на всю страницу.
Было что-то удивительно трогательное в том, как Амазонка дорожила своими детскими книжками. Перевернув обложку, Грант увидел на одной из пустых страниц:
Элла Даррелл
Класс III
Средняя школа
Ньюбридж
Глостершир
Англия
Европа
Земля
Вселенная
А вокруг красочные переводные картинки.
Интересно, подумал Грант. Наверно, все дети пишут в книгах свои имена и переводят на уроках картинки. Он-то уж точно это делал. И Грант впервые за много лет вспомнил свое детство. Вспомнил наслаждение, которое получал, когда видел, как все замечательно получается. Ну, с чем в мире взрослых сравнишь это? Разве что с удовольствием от точного удара, когда играешь в гольф? Или… Когда натягивается леска, и знаешь: рыбке уже не сорваться.
Книжечка так ему понравилась, что он прочитал ее до конца, наслаждаясь каждой из детских историй без исключения. Да и какой взрослый их не знает? Они остались в памяти вместе с задачками на тонны и фунты, с литургией Лода, амбарным заговором и трехгодичными актами, тогда как бесконечная путаница из версий и скандалов, союзов и предательств постепенно испарилась.
Наконец Грант добрался до рассказа о Ричарде III, который назывался «Принцы в Тауэре». Юная Элла, по-видимому, не очень интересовалась принцами, особенно в сравнении с Ричардом Львиное Сердце, потому что все строчные «о» были аккуратно заштрихованы карандашом. На картинке два золотоволосых мальчика в пририсованных очках играли на фоне зарешеченного окна, а на соседней странице осталась память о давних сражениях в крестики-нолики. С Эллой принцам не повезло.
Тем не менее история оказалась довольно захватывающей, хотя для детского сердца, вероятно, излишне мрачной. Невинные младенцы. Чудовище-дядя. Обычный набор классического повествования.
Была и мораль, как в настоящей сказке:
«Королю не пришлось воспользоваться плодами своего преступления. Народ Англии ужаснулся его жестокостью и не захотел больше терпеть его власть. Поэтому снарядили посла во Францию к Генриху Тюдору, дальнему родственнику Ричарда, чтобы просил он его возвратиться в Англию и стать королем. Ричард сражался храбро, но все равно погиб, потому что народ ненавидел его и воины покидали его, чтобы стать на сторону Генриха».
Все просто, в лоб, зато без пошлостей. Говоря по-современному: лаконичный репортаж.
Грант взял другую книгу.
Вот это был настоящий школьный учебник. Двухтысячелетняя история Англии оказалась аккуратно разложенной для удобства детей по полочкам-параграфам. Полочки, естественно, соответствовали правлению того или иного монарха, поэтому рассматриваемое историческое лицо пришпиливалось к одному королю, хотя могло быть связано и с другими. Классификация чисто механическая. Пепис — Карл II. Шекспир — Елизавета. Мальборо — королева Анна. А ведь человек, живший при Елизавете, мог также жить и при Георге I. Ребенка с малолетства приучали к тому, что монархия — это замечательно.
Однако такая классификация была слишком простенькой для полицейского с поврежденным позвоночником и ногой на вытяжке, который решил поохотиться за информацией о давно почивших властителях Англии, чтобы не сойти с ума от безделья.
Грант очень удивился, обнаружив, что Ричард III просидел на троне всего ничего, а сумел стать одним из самых знаменитых королей, что, несомненно, говорило о его неординарности. Если Ричард не привязывал к себе людей дружескими узами, то уж влиять-то на них умел.
Авторы учебника, похоже, также не сомневались в его способностях.
«Ричард был очень умен и неразборчив в средствах. Он откровенно потребовал коронации на том абсурдном основании, что брак его брата с Елизаветой Вудвилл был незаконным, следовательно, их дети не могли претендовать на престол, и его поддержали те, кто опасался остаться в меньшинстве. Ричард начал свое правление с путешествия на юг страны, где его хорошо принимали, но, пока его не было, исчезли оба маленьких принца, которые жили в Тауэре, и все решили, что их убили. Последовавшее за этим крупное восстание было подавлено с большой жестокостью. Чтобы хоть отчасти возвратить себе утерянную популярность, Ричард утвердил парламент, который принял некоторые полезные акты (против поборов, лжесвидетельства и так далее).
Через некоторое время последовало второе восстание. Генрих Тюдор, глава Ланкастеров, привел в Англию французские войска, в результате чего произошла Босуортская битва, окончившаяся из-за вероломства Стэнли победой Генриха. Ричард дрался храбро, но погиб и оставил после себя славу не менее позорную, чем принц Джон».
Трудно что-нибудь понять в этой путанице поборов и лжесвидетельств.
И с какой стати англичане приняли короля, навязанного им французами?
Ну конечно, Франция в смутное время войны Роз воспринималась как бы вместе с Англией, во всяком случае, она была ближе сердцу англичанина, чем Ирландия. В пятнадцатом веке он бывал во Франции почти запросто, а в Ирландию всегда ехал против воли.
Грант лежал и думал об Англии. О той Англии, над зелеными полями которой гремела война Алой и Белой Розы, но еще не дымили трубы. Об Англии не перегороженной, с бесконечными лесами, где водился зверь, и необъятными болотами, где было полно птицы. Об Англии, в которой через каждые несколько миль путешественнику открывались одни и те же строения: замок, церковь, крестьянские дома; монастырь, церковь, крестьянские дома; поместье, церковь, крестьянские дома. Вокруг селений земля была обработана, а дальше, сколько хватало глаз, простирались зеленые луга. Утоптанные дороги с глубокими колеями бежали от селения к селению, зимой чернели грязью, летом белели пылью, а по обочинам цвел шиповник или боярышник, в зависимости от сезона.
