Ксения Рождественская - Мистическая Москва. Тайна дома на набережной
Глава 3
– Папочка, папа! – воскликнула Анна, едва отец переступил порог дома. – Ты мне очень нужен!
– И зачем же я тебе понадобился? – усмехнулся он.
– Мне нужно серьезно с тобой поговорить.
– Все потом, после ужина. Я очень устал и жутко проголодался.
Отец разделся и направился в ванную комнату. Аня побрела на кухню, чтобы помочь матери с ужином. Уже несколько часов она места себе не находила, дожидаясь возвращения отца. А того, как назло, все не было и не было. Мама уже стала бросать на дочку подозрительные взгляды, и Ане пришлось уйти в свою комнату. Вернее, в гостиную, которая на некоторое время стала ее прибежищем. Девушка чувствовала себя растерянной донельзя. И даже на практике у Вигорского сегодня была рассеянной и неловкой, чем вызвала недовольство руководителя.
– Фролова! – прикрикнул на нее хирург. – Что у вас сегодня в голове? Вы забыли продезинфицировать целую коробку инструментов!
– Простите, – пробормотала студентка. И, не в силах справиться с волнением, отпросилась пораньше.
Она расставляла тарелки, раскладывала вилки и ножи, а в голове постоянно звучали два слова: десятый подъезд. Мама взволнованно на нее поглядывала и, наконец не выдержав, спросила:
– Доча, у тебя все в порядке?
Аня пожала плечами и ничего не ответила. Как знать, все в порядке или нет? Лично у нее вроде бы никаких проблем нет. Пока. Но где гарантия, что их никогда не будет? И кто ей может дать такую гарантию?
– Так… Что у нас на ужин? – спросил отец, входя в столовую и потирая руки. – Надеюсь, хороший кусок мяса?
– Где ж его взять? – отозвалась его супруга. – До следующего пайка еще несколько дней.
– Жаль… – протянул мужчина. – Ладно, придется довольствоваться тем, что есть.
Отец придвинул к себе тарелку и с аппетитом принялся за еду. А Анне кусок в горло не лез. Она смотрела на папу и пыталась убедить себя, что все хорошо. Вовка просто глупо пошутил. Или поверил вранью нетрезвого Пашки Соболева. Мало ли что тот мог наболтать по пьяному делу! Все соседи, проживающие вместе с ее семьей, вполне приличные, милые люди. Никто из них не может оказаться доносчиком и тем более палачом. Да, да, Пашка все наврал, а Вовка и уши развесил. Нужно было искать другой источник информации, а не мутного Пашку, который вечно занят сам собой и создает вокруг себя такую таинственную атмосферу, что впору задуматься.
Аня не заметила, как съела все подчистую, так что мама одобрительно крякнула и даже погладила дочку по голове. Совсем как в детстве. Папа неторопливо выпил кофе, выкурил сигарету. И только после этого прошел в кабинет, поманив за собой Анну. Мама проводила их тоскливым взглядом и принялась убирать со стола.
– Ну, и о чем же ты хотела со мной поговорить?
Едва прозвучал в тишине кабинета этот вопрос отца, как вся Анина решительность куда-то пропала. Еще час назад девушка была уверена, что сможет напрямую спросить его обо всем, что ее гложет, теперь же была не в силах вымолвить ни слова.
– Смелее! – подбодрил он дочку.
– Даже не знаю, с чего начать, – пробормотала Анна, отводя взгляд.
– А ты начни с самого главного.
– С главного? – Аня задумалась.
Отец ее не торопил. Он видел, что дочь серьезно озабочена, и терпеливо ждал, пока та соберется с мыслями.
– Папа, а правда, что в нашем доме живут доносчики и палачи, а между стенами есть тайный ход, находясь в котором сотрудники определенного отдела следят за жителями? – наконец выпалила Анна и в ожидании ответа замерла.
А отец буквально окаменел от ее вопроса. Впился взглядом в противоположную стену и крепко сжал ручки кресла, словно пытаясь найти в них опору.
– Так как, папа? – переспросила Аня.
По ее спине побежал неприятный холодок. Если до сего момента девушка надеялась, что жуткая новость, услышанная ею от Вовки, не более чем досужий вымысел, то теперь, уставившись в лицо отца, чувствовала, как в ней растет уверенность – это правда! Все. От первого до последнего слова.
– Кто тебе сказал? – глухим голосом произнес отец, по-прежнему глядя в стену.
– Неважно, – мотнула головой Анна. – Самое главное, что я знаю.
– Не стоит слушать кого попало, – сказал отец и попытался улыбнуться. Но улыбка вышла какой-то неестественной.
– Значит, ты считаешь, что тут нет ни капли правды?
– Если и есть, то мне об этом ничего не известно.
– Совсем ничего? – уточнила Аня.
– Так… доходили какие-то слухи, – уклончиво ответил бывший командарм и наконец-то посмотрел на дочь. – Людям делать нечего, вот и придумывают что ни попадя. Ты больше не общайся с этими «добрыми» людьми. Хорошо?
Анна кивнула.
– Вот и отлично, – неизвестно чему обрадовался отец. – А теперь беги, мне надо немного поразмышлять.
Девушка вышла из кабинета и медленно направилась в гостиную, ни на секунду не поверив словам отца. Тот знает, что происходит. Но почему-то не хочет ей говорить. Хотя как раз таки почему не хочет, Аня понимает: чтобы ее не волновать. Надеется, что неизвестность гораздо лучше горькой правды. Только папа ошибается. Будь у нее другой характер, она бы легко отбросила неприятную информацию в сторону. Но все дело в том, что Аня не привыкла получать половину. Она должна иметь все. В том числе и информацию. Отец точно знает, что происходит в их доме, и Анна тоже должна об этом узнать. Наверняка что-то может быть известно маме. Вот только захочет ли та с дочкой откровенничать?
– Мама, – тихо позвала девушка, входя на кухню.
Мать как раз домыла посуду и вытирала столовые приборы.
– Что? – удивленно обернулась она.
– Ты слышала что-нибудь о том, что в нашем обществе существуют доносчики и палачи?
– Ты о чем? – глухим голосом обронила женщина и выпустила из рук вилки.
– Говорят, многие из них живут в нашем доме, – продолжила Аня, буравя мать взглядом.
Та оторопело смотрела на дочь и не могла вымолвить ни слова.
– Так что, мама? – нетерпеливо переспросила Анна.
– Тебе лучше поговорить об этом с отцом, – наконец выговорила мама. – Я в политике ничего не понимаю.
– Но ведь это не политика. Это жизнь, в которой мы варимся!
– И все равно, я ничего не знаю. И знать не хочу! Меньше знаешь – крепче спишь. Слышала такую поговорку? – сорвалась на крик мама.
– Значит, ты не в курсе, – констатировала Аня и, вздохнув, отправилась в гостиную.
Теперь ей было ясно, что маме известно не меньше, чем папе. Но по какой-то причине ни тот, ни другая не хотят об этом говорить.
Девушка улеглась на диван и взяла в руки книгу по анатомии. Впервые в жизни она не понимала ни слова из того, что там написано. Пальцы безучастно листали странички с детальным изображением опорно-двигательного аппарата, но глаза смотрели будто сквозь знакомые рисунки. Тогда Анна отложила учебник в сторону и положила голову на подушку. Нужно подумать. Хорошо подумать!
Анна не понимала, почему ее так задела полученная информация. В конце концов, мало ли кем являются те или иные люди. Ей нет до них никакого дела. Пусть все дурные поступки останутся на их совести.
И тем не менее на сердце было очень неспокойно.
Анна еще немного поковырялась в своих мыслях и поняла, что ее волнуют вовсе не соседи, которые теоретически могут оказаться отступниками от простых законов человеческой совести. Нет, ее тревожит совсем другое. А что, если папа – ее любимый и дорогой папочка – причастен к этой гадости? И хотя Аня не в силах была поверить в вероятность такого поворота, червячок сомнения, поселившийся в ее голове, не переставал шептать: ведь за что-то им дали эту прекрасную квартиру! Очень хотелось бы верить, что за какие-то иные заслуги. Но пока она не получит подтверждения последнему, сомнения так и будут ее мучить.
Сон оборвался внезапно, как будто кто-то ее окликнул. Однако в комнате царила полная тишина. Аня заметила, что кто-то – мама или папа – позаботился укрыть ее одеялом и убрать учебник. Видимо, она заснула, пытаясь разобраться в своих мыслях. Стояла глубокая ночь. Во всяком случае, так подсказывали ощущения.
Девушка положила голову обратно на подушку, но сон пропал. Странное чувство надвигающейся опасности накатило с новой силой. Что такое происходит? Аня уже устала задавать себе этот вопрос. Но не задавать тоже не могла. Внезапно она приняла решение, встала с дивана и тихонько вышла из гостиной. В квартире было тихо. Слышно только, как тикают старые ходики – единственная вещь, которую при переезде сюда взяли с собой из барака.
Возле двери спальни родителей Анна остановилась и прислушалась. Ни звука. Тогда девушка осторожно приоткрыла дверь и заглянула в комнату. Отец крепко спал, слегка похрапывая. Маминого лица не видно, но наверняка она тоже спокойно почивает. Видимо, никому, кроме Ани, нет дела до «несчастного» десятого подъезда.
Она прошла дальше по коридору и решительно вошла в свою комнату. Несмотря на то что папа выразил горячее желание переклеить обои, здесь пока все оставалось без изменений. То ли у отца руки не доходили, то ли причина совершенно в ином.
