Диана Стаккарт - Королевский гамбит
Спичка вспыхнула крошечным, но величественным пламенем, почти ослепившим меня в кромешной тьме. Радостно воскликнув, я поднесла спичку к свечному огарку. Тот тоже загорелся, и целое мгновение они вместе освещали маленький подземный мир, где я была пленником. Спичка быстро горела, и ее пламя оказалось в опасной близости от моих пальцев, поэтому мне пришлось, чтобы не обжечься, бросить ее. Впрочем, она была уже не нужна, ибо тьма вокруг меня была разогнана.
Вспомнив про вторую спичку, я осторожно засунула ее вместе с расплющенной монетой в кошель, а затем робко подняла свечу. Этого огарка хватит ненадолго… уж точно не до рассвета. Кроме того, ее слабый, хоть и приятный, свет разгонял мрак лишь на расстоянии вытянутой руки. С одной свечкой мне будет трудно найти дорогу к лестнице, а затем подняться к двери. Но поскольку в гробницу регулярно наведывались — то приносили, то навещали покойников, — и, следовательно, на стене где-то обязательно висит один или два факела.
Я встала и пошла вдоль одной стены гробницы. Я не видела мертвецов и была благодарна даже за такую малость; кроме того, я поняла, что утратила прежний страх, внушаемый мне этим местом. Хоть и была заключена сюда вопреки своей воле, оставлена на верную смерть негодяем, осмелившимся осквернить последнее место упокоения. Мертвые Сфорца, несомненно, если кто-нибудь из них по-прежнему находится здесь, сочувственно отнесутся ко мне. И, если бы могли, они, наверно, помогли бы мне выбраться, чтобы я покарала того человека.
Я прошла всего несколько шагов, когда при слабом свете свечи блеснула железная, прикрученная к стене скоба, державшая факел, который, видимо, никогда не зажигали. Я поднесла к нему свечу, и он вспыхнул, осветив часть пространства гробницы вокруг меня. Погасив свечу, я вынула факел и высоко подняла его.
Забавно, что к гробнице привыкаешь, подумала я, увидев знакомое место. Я стояла недалеко от того места, где мы с учителем нашли Лоренцо. При свете факела я заметила в нише что-то белое и сразу узнала жакет убитого разносчика, который мы оставили здесь. Я взглянула на свой наряд пажа и увидела, что нож Ренальдо оставил в нем спереди дыру, сквозь которую было видно порванное белье. Если я выберусь из склепа и явлюсь в замок, мой вид, возможно, вызовет лишние вопросы, на которые у меня нет времени отвечать.
Повинуясь порыву, я схватила мятый сине-белый наряд и стряхнула с него грязь, затем внимательно осмотрела его при свете факела. Он был измят, в грязи, но крови Лоренцо на нем не было; его еще можно было носить… не то что мой распоротый костюм. И он был довольно плотным и, следовательно, приятно согреет меня, ибо ночной холод начал уже всерьез пробирать меня. Подавив дрожь отвращения, пробежавшую по мне при мысли, что мне придется носить одежду мертвеца, я набросила его жакет поверх своего.
Но хотя я и согрелась, мой прежний оптимизм пошел на убыль, когда, добравшись до вытесанной из камня лестнице, я поднялась по грубым ступеням наверх. Я увидела то, что и ожидала: тяжелые деревянные двери были закрыты. Если они к тому же заперты на замок, мне не стоит даже и рассчитывать на то, чтобы без посторонней помощи выбраться наружу.
Сделав глубокий вдох, я уперлась в том месте, где двери сходились вместе, и со страшной силой толкнула их. Я почувствовала, что они немного сдвинулись, но затем замерли. Следовательно, Ренальдо проявил осмотрительность и запер склеп. Конечно, я предвидела такое препятствие, и тем не менее меня захлестнула волна отчаяния.
Собравшись с духом, я поднесла факел к двери и посмотрела сквозь узкую щель. Я заметила металлический блеск, должно быть, задвижки, соединявшей обе двери. Если мне удастся что-нибудь просунуть между ними, тогда, пожалуй, я смогу ударить с силой по железной полосе и сбить ее. Но чем?
Мне пришлось спуститься вниз и направиться к каменному возвышению, на котором покоилось тело графа Феррара. Хотя я уже довольно долго пробыла в склепе и привыкла к смрадному запаху гниения, приблизившись к разлагающемуся трупу, все же испытала настоящее потрясение. В желудке снова появилась тяжесть, но мне удалось справиться с этим, хотя и пришлось остановиться, чтобы прошло головокружение.
Свободной рукой приложив ко рту край жакета, я встала рядом с мертвецом. Я была благодарна, что темнота и саван скрывают его разлагающееся, лежащее на постаменте тело. Впрочем, интересовал меня не граф.
«Просто расточительство, что такой клинок ржавеет здесь, в темноте» — эти слова эхом отдались в моей голове, когда я вспомнила шутливый разговор стражников, принесших тело графа в гробницу.
Орландо принадлежал к знатному роду, и поэтому его должны были похоронить вместе с мечом. Если я осмелюсь вытащить его из гниющих рук, то Получу инструмент, с помощью которого выберусь из склепа.
Осторожно подняв факел и осмотрев отвратительный труп, я увидела под тканью очертания меча, прикрепленного к груди. При мысли, что мне придется прикоснуться к нему, я пережила самое страшное мгновение за эту ужасную ночь, но добыть его оружие иным способом было нельзя. Напомнив себе, что от моей решительности, возможно, зависит жизнь архиепископа и даже Леонардо, я отпустила край жакета, которым закрывала нижнюю часть лица. Задержав дыхание, чтобы не надышаться вредными испарениями, я схватила край савана и рванула его.
Однако это было только полдела. Прикрыв обнаженную плоть уголком савана, я протянула дрожащую руку к мечу. Испугавшись, что мертвый граф, возмущенный кражей, вцепится в свой клинок, я схватила меч за рукоятку и быстро потянула на себя.
Он поддался легче, чем ожидалось. Я отступила на несколько шагов назад, держа в одной оружие, в другой факел, и чуть не упала на еще одного Сфорца, лежащего на соседней мраморной плите. Слава богу, от него давно уже остались одни кости да кожа, но я все же испуганно вскрикнула. Я отбежала на несколько шагов и прислонилась к стене, ожидая, пока сердце перестанет гулко стучать. Успокоившись, вставила факел в скобу и быстро осмотрела свою добычу.
Тяжелый наряд, надетый на мертвого графа, придавливал меч к телу, из которого сочилась отвратительная жидкость. Поэтому я тщательно вытерла усыпанные драгоценными камнями ножны и лишь потом осмелилась притронуться к нему голыми руками. Я неуклюже вытащила клинок, осмотрела его сверкающую поверхность при свете факела. Да, это великолепное оружие справится с древним замком, держащим меня взаперти!
Шепотом поблагодарив графа, я поднялась с мечом по ступенькам наверх и снова вставила факел в скобу у входа. Как я и надеялась, тяжелый клинок легко прошел сквозь щель между створками двери. Я просунула его над задвижкой и, держа его рукоятку обеими руками, принялась наносить по металлической полосе сильные и резкие удары.
Бить камнем по монете было гораздо легче. Не успела я сделать нескольких ударов, как у меня заболели плечи и дыхание стало прерывистым. Еще несколько ударов… Возникло опасение, что моя затея не удастся. Меч не причинил задвижке никакого вреда, ничуть не ослабил ее.
Я ударила еще несколько раз, затем остановилась на мгновение и вытерла потный лоб. Да, скорее прорубишь дыру в дверях, чем одолеешь держащую их задвижку.
Подавив рвущееся рыдание, я вцепилась в меч и опустилась на колени. Если не удастся каким-то чудом пробиться через каменные стены, мне суждено оставаться в этой гробнице до тех пор, пока меня не найдут. И если учителя нет в живых (и если в ближайшие дни не умрет еще кто-нибудь из семейства Моро), пройдет еще немало времени, прежде чем эти двери отворятся.
Эта мысль повергла меня в ужас. Уронив меч, я вскочила на ноги и принялась, зовя на помощь, колотить в дверь.
Как долго я вопила и колотила, не ведаю, только под конец снова опустилась на колени, до смерти напуганная и уставшая. В такой позе меня и найдут — стоящую на коленях и упирающуюся головой в двери, с руками, окровавленными от молотьбы по неподатливым дверям. И, возможно, найдут еще надпись, вырезанную на их поверхности: мое настоящее имя, Дельфина делла Фация, и год, 1483-й.
Я смахнула слезы испуга с лица и почувствовала, что во мне закипает гнев. Если смерть оставит мне время, я также вырежу имена родителей и название родного города, чтобы их известили о моей судьбе. Будет еще время, и я напишу имена моих убийц, сообщу о том, что они замышляли против архиепископа. И, быть может, я нацарапаю «прощай» учителю и попрошу прощения за то, что подвела его. Возможно, он упомянет обо мне в своих записных книжках. Разумеется, если не погибнет сам, ибо графиня вряд ли отступится от своего намерения.
Так была я погружена в размышления о собственном плачевном положении, что не сразу поняла, что снаружи склепа кто-то слабым голосом зовет меня.
17
Лев тоже заметает свои следы, чтобы враги не выследили его.
![Константин Путилин - Шеф сыскной полиции Санкт-Петербурга И.Д.Путилин. В 2-х тт. [Т. 1]](/uploads/posts/books/36823/36823.jpg)
