Лора Роулэнд - Надушенный рукав
Победителем выходил тот, у кого после боя останется достаточно солдат, чтобы удержаться у власти.
Ворота в поместье Мацудайры украшала черная траурная драпировка. Висело объявление о тяжелой утрате клана. В личных покоях в деревянной ванне лежало нагое тело Даемона. Женщины Мацудайра, одетые в белое, поливали его водой из ковшей, которые наполняли в керамических урнах. Они плакали, смывая кровь с груди Даемона, осторожно вытирая его красивое безжизненное лицо.
Властитель Мацудайра сидел на корточках поблизости, уронив голову на сжатые кулаки. На нем были военные доспехи, но шлем с золотыми рогами лежал рядом на полу. Пока женщины готовили его племянника к путешествию в преисподнюю, горе терзало дух властителя Мацудайры.
Кто-то опустился на колени около него, властитель Мацудайра поднял взгляд и увидел Юмори Ёити, своего союзника из совета старейшин. Юмори, невысокий, квадратный мужчина с впалыми щеками, сказал:
— Прости, что беспокою, но я подумал, ты захочешь узнать последние вести с поля боя.
— Да, конечно, — оживился властитель Мацудайра, на миг отвлекаясь от своих мучений. Потери составили двести человек, — доложил Юмори. — Больше половины — люди канцлера Янагисавы.
Властитель Мацудайра кивнул в мрачном удовлетворении. Он встал и подошел к трупу племянника. Женщины вынули Даемона из ванны и положили на деревянный поддон. Они вытирали тело полотенцами, горько всхлипывая, а властитель Мацудайра смотрел на Даемона.
— Я выиграю эту битву в твою честь, — пообещал Мацудайра. — Ты жил и погиб не просто так. А став правителем Японии, я обличу канцлера Янагисаву в мошенничестве и убийствах.
Канцлер Янагисава и его сын Ёритомо стояли в смотровой башне на стене своего поместья. Они смотрели на Эдо через решетчатые окна. Туман и дым заволокли поле, где бушевала битва. Расстояние заглушало пронзительные звуки раковин. Янагисава глубоко вдохнул, его чуткий нос различил тончайший серный запах пороха. Янагисаве казалось, что он чувствует в воздухе привкус крови. Восторг в нем боролся со страхом.
— Я слышал, некоторые из наших союзников перешли на сторону властителя Мацудайры, — сказал Ёритомо. — Что у него по три отряда на два наших и больше ружей. Плохи наши дела, досточтимый отец?
Янагисава кивнул, потому что не мог отрицать правду.
— Но не отчаивайся. У нас есть другое оружие против властителя Мацудайры, кроме солдат и пуль.
Он глянул на дверь, которая открывала путь в коридор, ведший вдоль верхушки стены. В двадцати шагах от них втусклом свете крошечных окон стояла его жена. Она смотрела на Янагисаву так пристально, что ее взгляд словно огнем облизывал его тело. Янагисава спрятал хитрую улыбку и повернулся обратно к Ёритомо.
— Уничтожить врага можно не только на поле битвы. — Янагисава ободряюще положил руку на плечо сына. — Когда мы закончим, власть будет наша.
А он встанет над законом, и никто не сможет обвинить его в убийствах.
27
Словно в насмешку над угрозами войны, в приемном зале поместья главного старейшины Макино этим вечером царил праздник.
Кохэйдзи играл на сямисэне и пел, слуги били в барабаны. Окицу и две служанки танцевали в круге и пьяно подпевали, хихикая. Другие служанки наливали саке стражникам-самураям, которые слонялись по комнате, смеясь, подбадривая выкриками танцующих и чокаясь друг с другом. Вдова с фрейлинами сидели в уголке и выпивали. Глаза у Агэмаки были стеклянные, она раскачивалась взад-вперед. Ярко горели фонари. В воздухе витало отчаянно-тревожное веселье.
Рэйко, ускользнувшая из кухни, подсматривала в щель между бумажными перегородками. Вдруг дверь напротив нее с треском распахнулась. Влетел Тамура. Он мрачно хмурился.
— Прекратить разгул! — крикнул первый вассал главного старейшины.
Кохэйдзи извлек из сямисэна последние нестройные ноты. Пение утихло, барабаны замолчали. Окицу с двумя служанками, нервно хихикнув, застыли на месте. Стражники поставили чашки и сели прямо, радость на их лицах сменилась тревогой. Кутилы изумленно уставились на Тамуру.
— Что вы себе позволяете? — возмутился Тамура, презрительно оглядывая нарушителей спокойствия.
Рэйко обрадовалась появлению Тамуры, с которым ни разу не столкнулась после случая в комнате Макино. Ей порядком прискучило наблюдать за пьяным весельем.
После короткой неловкой паузы Кохэйдзи сказал:
— Мы просто понемногу развлекаемся.
— Развлекаетесь? Когда после смерти досточтимого главного старейшины Макино прошло всего четыре дня? — не поверил своим ушам Тамура. Его суровое, лоснящееся лицо побагровело от гнева. — Стыдитесь! Какое неуважение к господину! Вы нарушаете правила приличия! — Он ткнул пальцем в стражников: — Бегом на посты!
Те вскочили на ноги и, мешая друг другу, в спешке кинулись вон из комнаты. Тамура выгнал служанок с фрейлинами и принялся за Агэмаки, Кохэйдзи и Окицу:
— Что до вас, больше никаких развлечений!
Он стоял к Рэйко спиной, и она не видела его лица, зато прекрасно могла рассмотреть трех других участников сцены. Лицо Окицу выражало чувство вины, Агэмаки — безучастие, Кохэйдзи — обиду.
— Эй, ты не можешь нам приказывать! — возмутился Кохэйдзи. — Ты не наш хозяин. Мы будем делать что захотим.
— Пока что здесь распоряжаюсь я, — заявил Тамура. — Моего господина больше нет, и мне не надо мириться с вашими выходками ради него. С этого момента вы будете вести себя достойно. А теперь марш по своим комнатам!
Рэйко заметила, как безучастие на лице Агэмаки сменилось злобой. Окицу оскорбленно ахнула.
— Разве может он нас заставить? — спросила наложница Кохэйдзи.
— Конечно, нет! — зыркнул Кохэйдзи на Тамуру, задыхаясь от гнева. — Я никуда не пойду.
— И я, — поддержала Агэмаки неверным от выпивки голосом.
— Посмотрим! — бросил Тамура. Он подошел к Агэмаки, схватил ее за руку и рывком поднял на ноги.
— Пусти! — закричала она. — Как ты смеешь так обращаться с вдовой своего господина?!
— Ты всего лишь шлюха, которая воспользовалась слабостью старика, — сказал Тамура. — Я видел, как ты ластилась к главному старейшине Макино, а потом сплевывала у него за спиной. Я предупреждал его, что ты эгоистичная, жадная ведьма и ничего хорошего от тебя не жди, но разве он послушал? Нет — этот дурак все равно на тебе женился. Ну, ты выжала из него последнюю монету. Твои дни здесь сочтены.
Агэмаки возмущенно кричала и царапалась, но Тамура упорно тащил ее к двери. По пути он схватил Окицу.
— Нет! — завизжала Окицу. — Помоги мне, Кохэйдзи-сан!
Наложница протянула руку к актеру. Кохэйдзи и Тамура принялись дергать ее в противоположных направлениях.
— Пусти ее! — крикнул Кохэйдзи.
— Вы двое — отбросы общества! — обвинил Тамура, борясь с Агэмаки. — Я видел, как вы играли в свои грязные игры с моим господином, отвлекая его от долга, заставляя опускаться все ниже. Ни один из вас его не уважал и не любил. Вы всего лишь паразиты, сосавшие из него деньги!
— Эй! А как же ты? Думаешь, ты лучше нас? — возмутился Кохэйдзи. Они с Тамурой тянули Окицу каждый к себе, та пищала. — Ты тоже наживался на Макино. Без него ты был бы никем. И все знают, что ты ненавидел его, потому что он не такой добродетельный самурай, каким ты его хотел видеть.
— Ты пожалеешь, что посмел говорить со мной с таким неуважением! — прошипел Тамура, его глаза почернели от ярости. — Особенно если я выясню, что один из вас убил моего хозяина.
Тамура двинулся к выходу, таща Агэмаки. Неимоверным усилием он повлек за собой Окицу вместе с Кохэйдзи.
— Тогда во исполнение своей мести заставлю вас заплатить собственной жизнью за его смерть.
— О, я уверен, ты с удовольствием повесил бы убийство на одного из нас, — ответил Кохэйдзи, упираясь ногами в пол и не отпуская пищащую, всхлипывающую Окицу. — Так ты сам соскочишь с крючка, верно? Но знаешь, что я скажу? Я скажу, что это ты убил старика Макино! — Дерзкий от гнева и страха, актер ткнул указательным пальцем в Тамуру. — Ты хотел избавиться от него и от нас. Ты убил четверых одним ударом.
Рэйко задумалась: а действительно, не прикончил ли Тамура Макино именно по этой причине? Она вспомнила странное поведение первого вассала в потайной комнате. Может, он хотел очистить дом, клан и себя от дурного влияния, убив Макино и выгнав его прихлебателей? Но Рэйко тут же припомнила свои подозрения относительно других трех.
Внезапно размышления Рэйко прервала чья-то грубая рука. Девушка резко повернула голову и уткнулась взглядом в уродливое лицо Ясуэ.
— Ха! Поймала! — возликовала домоправительница.
Четверо в комнате повернулись на громкий голос. Они оставили свои распри и стали смотреть в их сторону.
— Что там происходит? — спросил Тамура.
