Жан-Франсуа Паро - Человек со свинцовым чревом
Уладив вопрос с телом, Николя попросил у министра дать ему неделю, чтобы закончить уже начатые дела. Он был уверен, что сможет за этот срок докопаться до истины. И наконец, он позволил себе дать совет министру принять все меры по охране дворца и защите короля.
Месье де Сен-Флорантен прервал свое молчание, чтобы сдержанно дать согласие на предложения своего подчиненного. Он согласился с тем, что новый эпизод расследования до поры до времени следует держать в секрете. Это даст полиции время для необходимых действий, а комиссару Ле Флошу — возможность закончить свою работу. Этим вечером на аудиенции с месье де Сартином он расскажет ему о последних событиях и ходе расследования, которое ведет его подчиненный и делает это «весьма, весьма» удовлетворительно.
Кроме того, министр тотчас же напишет интендантам провинций, чтобы они начали поиски Ле Потра, и в описании укажет, что им следует искать человека с глухонемым мальчиком. Наконец, чтобы удвоить предосторожности, все мастерские водопроводчиков и прочих слуг, находящиеся в Большом парке, будут проверены. Следует переписать всех живущих там людей, сделать необходимые проверки и более не допускать по преступной небрежности самовольный захват земли, находящейся во владениях короля.
Месье де Сен-Флорантен добавил, что он желал бы после окончания расследования дела Рюиссека оставить Ле Флоша на некоторое время в Версале, чтобы тот проверил, насколько надежны здесь меры по защите короля, принцев крови и, — прибавил он, — министров. Он приказал Николя предоставить отчет, в котором он сделает свое заключение и на который можно будет полагаться во время принятия решений.
Что до особого дела Трюша де ля Шо, похоже, оно смутило министра — он довольно туманно высказался о необходимости принимать во внимание интересы персоны, которой, как хорошо было известно комиссару Ле Флошу, трудно противостоять. Николя согласился с этим, сказав, что убежден, что королевский гвардеец — человек лживый и легкомысленный, уверенный в том, что его преступление не подпадет под ранг преступлений против особ королевской крови.
Министр позвонил, чтобы вызвать одного из своих доверенных лиц. Он приказал ему перейти в полное распоряжение комиссара для выполнения всех его поручений относительно транспортировки тела. Человек предположил, что предпочтительнее будет не доверять это дело полицейским, на их молчание не всегда можно положиться. Месье де Сен-Флорантен прервал его, сел за стол и принялся что-то писать, так, как будто в комнате более никого не было. Николя вместе со своим помощником молча вышли из кабинета.
Собрать носильщиков, найти повозку и установить по плану Большого парка дорогу, ведущую прямо к мастерской водопроводчика, где можно было переждать незаметно — все это заняло некоторое время. Они снова встретились в назначенном месте, в сопровождении Бурдо и Семакгюса, и погрузили гроб с телом в повозку.
Повозка выехала из Сатори и направилась к парижской дороге. Николя следовал за ней в своей карете. Городские заставы закроются около девяти часом вечера. Николя отправил вперед гонца на лошади, чтобы тот предупредил об их приезде в Шатле. Гроб опустили в подвал Басс-Жеоль, расположенный за залом публичной демонстрации тел. Когда все формальности были улажены и Семакгюс покинул своих друзей, Бурдо предложил Николя подкрепиться в их любимом кабачке на улице Пье-де-Беф. Они могли бы добраться туда в карете, а потом разъехаться по домам. У Николя с самого утра ничего не было во рту, кроме его обычного утреннего шоколада, к тому же переживания дня только усилили его аппетит, и он с радостью согласился. Его утомила быстрая смена событий, охватила усталость от необходимости сохранять хладнокровие, и в висках пульсировала кровь. Ему следовало плотно поужинать, чтобы восстановить силы. Ведь сегодня ему сначала пришлось защищаться от нападок фаворитки, затем пережить шок от обнаруженного трупа и, наконец, провести полную нервного напряжения встречу с министром.
Но сейчас, сидя за старым расшатанным столом в кабачке, где было так спокойно и уютно, Николя в счастливом забытьи слушал, почти не разбирая слов, разговор между Бурдо и хозяином заведения. Этот знаток предложил ему взять угря под винным соусом, выловленного в Сене, и Бурдо, будучи на своей территории, решил его слегка поддразнить.
— Ты предлагаешь мне одно из этих морских чудищ, что кормят наших клиентов в Басс-Жеоль?
— Я не говорю, что они в рот не лезут, когда рядом есть что повкуснее. Но ты не принимаешь во внимание, и напрасно, что эти твари питаются плодами бука и рябины. Представляешь, какая диета!
— Расскажи мне лучше о прекрасных девах из Вены и Луары, часто купающихся в этих водах.
— Но Пьер, окуни и щуки с виду гораздо аппетитней, их не выбрасывают на корм собакам…
— Ладно, но твой угорь куда более неудобоварим.
— А мне он не по вкусу.
— И что же тебе по вкусу?
— Мясо этой рыбы и вправду жирновато. Почистив ее как следует и сняв кожицу, я добавляю специи и соль и тушу на медленном огне в соусе или вине. С соте из опят, собранных в Шавиле и бутылкой вина, того же, что я добавил в соус, вам не захочется ничего другого. И добавляю чуточку сливочного масла, оно улучшает вкус.
Два друга решили последовать разумным советам своего хозяина. Морское чудище, которое им подали в горячей глиняной чашке, было просто огромным. Его сочные твердые куски хрустели на зубах. Вначале они ели молча, но утолив первоначальный голод, разговорились, и Николя рассказал Бурдо все подробности своего визита в мастерскую водопроводчика.
— По всей видимости, — произнес Бурдо, — граф де Рюиссек решил избавиться от ненужного свидетеля и угодил в собственную ловушку.
— Это доказывает, что граф стал организатором убийства своего сына. Я не могу себе представить ничего подобного, не понимаю, какие разногласия могли между ними возникнуть. Вы же помните страшные обстоятельства смерти виконта?
— Но вы так же не могли себе представить, как брат мог убить своего старшего брата, несмотря на то, что такое происходило испокон веков, и наши судебные архивы изобилуют подобными примерами.
Николя задумался над замечанием инспектора.
— Кстати, Бурдо, накануне вы хотели мне что-то сказать, но ром слегка помешал вашему красноречию.
— Я не понимаю…
— Ну да, вы говорили о каком-то лице… Вы много раз повторили это слово.
Бурдо ударил себя по лбу.
— Боже мой, я совершенно позабыл! А ведь это важная деталь. Я говорил вам, что мы нашли кучера баварского посла. Вы были очень заняты, и я подумал, что хорошо было бы его допросить.
— Вы были правы. Итак?
— Он рассказал мне очень странную историю. Когда он подъезжал на карете к берегу Сены, к Севрскому мосту, чтобы промыть ногу одной из лошадей, он хорошо разглядел сцену, описанную лакеем. Два человека окунали в воду бесчувственное тело и утверждали, что их друг мертвецки пьян. Но вот чего не заметил лакей и что поразило нашего кучера — это лицо пьяницы. Он с содроганием вспоминал его, бедняга! И его описание соответствует по всем пунктам лицу виконта де Рюиссека. Он до сих пор дрожит при воспоминании об этих ввалившихся щеках! Для пьяницы это уж слишком. Свинец. И смерть, вот чье это дело.
— Знаете, о чем я вдруг подумал? Об одежде, пропахшей речной водой, об этом резком запахе — гнилой воды с наших берегов. Они хотели избавиться от тела, утопив его. С таким балластом он бы тут же ушел ко дну. Чем бы очень порадовал рыб, о которых вы только что говорили.
Бурдо тут же отодвинул тарелку с угрем.
— Никогда я не жаловал, — проворчал он, — рыбу, пойманную в больших городах.
— Но, — продолжил Николя, — нашим малым не дали закончить свое дело, и один из них, несомненно, был лакей Ламбер, придумал этот дьявольский план подбросить тело во дворец Рюиссеков. Он или его сообщник.
— Видам? — спросил Бурдо.
— Возможно, но есть и другие подозреваемые.
— В любом случае, это проясняет нам некоторые подробности и открывает новые перспективы. Я приказал спрятать кучера. Он — свидетель первостепенной важности, жаль только, что он не смог получше разглядеть тех двоих. Его не на шутку напугало лицо мнимого пьяницы.
Николя и Бурдо еще долго проговорили за бутылкой крепкого шинона, готовя план действий. Теперь Николя был спокоен. Еще не имея в руках все карты, он понимал, что сможет сдержать слово, данное месье де Сен-Флорантену, и представит ему виновных в недельный срок. Оставалось только дождаться вестей из провинций, сопоставить их и проверить, подождать, пока месье де ля Вернь найдет имя лейтенанта, ставшего жертвой графа де Рюиссека — эта деталь могла оказаться крайне важной — и, конечно, расставить вокруг главных героев этой трагедии сети шпионов и осведомителей.
