Мастер Чэнь - Амалия и Золотой век
Это первый вопрос. А вот второй: адмирал Идэ. С которым тоже почти все ясно, осталось только прочитать некоторые бумаги из предоставленных Айком. Но неясно, кого и почему он боится, от кого скрывается. И не совсем ясно, какое отношение история с престарелым советником императора имеет к японским пометкам на бумагах генерала Макартура.
Да, а тут еще Фукумото. Чьи бумаги неопровержимо доказывают: если в Японии и возникают какие-то новые идеи насчет ценности будущей страны по имени Филиппины, то идеи исключительно коммерческого характера. И еще эти бумаги говорят, что какая-то группа политиков или чиновников устала от того, что эти самые Филиппины на самом деле никого в Токио не интересуют. А болтовня насчет «демографического давления» – это для дураков или политиканов.
Ну и как с этим согласуются мои пункт первый и пункт второй?
А еще не забудем ту самую встречу двух моих героев в плохом отеле «Пальма-де-Майорка». Поклоны (со стороны Фукумото – очень даже низкие), короткий и дружественный разговор. Да, они знают друг друга. И если советник императора знает якобы профессора Фукумото… Да, но после этого разговора в профессора полетели револьверные пули человека, которого – честно говоря – я себе очень плохо представляла. Хотя надеялась вскоре увидеть. Лучше – мысленно. Потому что это очень, очень неприятный человек.
А что за преступление – увидеть адмирала Идэ? Вывод может быть такой: оба, Идэ и Фукумото, делают что-то такое, что другие люди хотят срочно остановить. И если учесть, что прячется – до сих пор ведь прячется! – адмирал, да и профессор явно не ожидал подобного хода событий и тоже спрятался, кстати, съехав из отеля… То что мы тогда получаем? Непонятно.
И уж совсем вроде бы посторонняя история – наша с Вертом. История двух забытых шпионов, совершенно очевидно отправленных заниматься какими-то японскими делами в этот странный город, и не то чтобы брошенных тут – но в любом случае оставленных без связи на целых три месяца. До вчерашней телеграммы. А это что означает? Как минимум – что отправлять нам какие-либо сообщения и получать ответные для кого-то казалось опасным. В том числе, видимо, опасным для нас двоих. А может, и нет.
Совпадения и случайности – интересная штука. Они не только бывают, они бывают всегда, но когда начинаешь к ним присматриваться, что-то интересное всегда находишь.
Подхожу к окну своей комнаты, смотрю на облака над колокольнями и куполами Интрамуроса. Из окна дует горячий ветер, скоро здесь будет жарко, как дома, в Пенанге, а до этого будет карнавал. Да-да, карнавал. Люди в масках. Люди, называющиеся не теми именами, что на самом деле. Музыка и танцы.
Итак, списки пассажиров от Айка. Просто из принципа смотрю их все. И вижу самое простое и очевидное. Во-первых, ни одного японца как среди пассажиров, так и среди команды. Что, конечно, ни о чем еще не говорит, но все же… А, вот оно, это имя. А как насчет того списка, который – уже после выхода корабля из Шанхая? А теперь – после Манилы? Ну конечно же. Так просто.
Отлично, эта часть расследования закончена.
Теперь – досье на адмирала Идэ. Да-да-да, вот и все, я, собственно, и не сомневалась. Когда же Лола и чертов Эдди пустят меня в архивы Манильского диоцеза? А, да я же распорядилась об этом только вчера. Хорошо, подожду.
И вот еще списки приехавших и уехавших за полгода японцев. Вроде уже и не нужны, ну ладно. Всего-то сто с лишним человек, и среди них…
А это что такое? Эдди, хочу заорать я, Эдди, а где же?.. Но Эдди у меня в комнате нет, да и все равно на мой вопрос он ответить никак бы не мог.
Нет, это никакое не доказательство. Это только предположение, хотя если посмотреть на возраст всех этих прибывших и убывших японцев, то предположение довольно неплохое.
И что теперь остается?
Это невыносимо.
Терпение – самая невыносимая из всех пыток.
Еле втискиваю документы Айка в ячейку сейфа внизу. Японцы здесь точно рыться не будут, а все прочие – сколько угодно. В Интрамурос. Делать вид, что я развиваю свои довольно многочисленные предприятия.
Лола, как с каталогусами? Завтра? Наконец-то! Вы с Эдди готовитесь к карнавалу? Лола, нужно заказать прожекторы. Да-да, прожекторы – ну вот же они подсвечивали облака в ночь после инаугурации. И не делайте такое лицо, пойдите в Айюнтамьенто в трех кварталах отсюда, за собором, узнайте, кто организовывал ту церемонию. И сможет ли он нам помочь организовать наш карнавал. С прожекторами.
Да, да, потом, в самом конце, будет карнавал на Лунете, она же – поле Уоллеса, под стенами Интрамуроса и под окнами моего отеля.
Две недели безумных ночей с оркестрами, перекрикивающими друг друга, с королевами красоты из столицы и провинций, а еще маски, цветы, перья. Там всегда, каждый год, бывает этот человек, в домино и маске, известным всем, он танцует как никто и приглашает лучшую из претенденток на титул новой королевы красоты. И оркестр играет «Если бы ты знала».
А еще – скоро – из-за грозового горизонта придет корабль, он горой нависнет над пристанью, отель станет маленьким, по косой лестнице спустится Элистер. И Баттерфляй не выдержит такого счастья.
А пока что Баттерфляй сидит за столом на возвышении, Лола все узнала про прожекторы и вообще фактически наняла человека, который будет делать все, что нужно для того самого, нашего карнавала. И возьмет за это недешево.
Все получается. Даже у Моны Барсаны все вышло отлично, у меня на столе коробка из-под сигар «Дон Мануэль» (хорошо, что президент об этом не знает, или, по крайней мере, не пробовал то, что было в коробке). А сейчас в ней – совсем другие сигары, да-да, вот такие мне и нужны. Ну, может быть, в небольшой «короне» надо добавить шоколадного оттенка, если такой лист для начинки можно вырастить.
Тем временем я нервно перелистываю то, что просматриваю всегда и везде, вожу с собой, в этот раз шутки ради положила в сейф отеля. Помогает отвлечься от японцев и прочих загадочных персонажей. Что там придумали нового – как всегда, именно американцы, а вовсе не хозяева половины мира, мои дорогие британцы? Вот: авто в форме «слезы» появилось на улицах Чикаго, развивает до 100 миль в час. Ртутная лампочка – в 200 раз сильнее домашней лампы. Новый магнитный сплав. Улучшенный, вдвое дольше служащий полировочный блок для мебели – а вот это уже хорошо, потому что просто. Ребята из «Дженерал электрик» изобрели новые фонари для шоссе, 400 свечей, нет, не то. Что за бред – какая-то крыса из нержавеющей стали, на колесиках, путем проб и ошибок находит путь в лабиринте и запоминает его. Изобрел доктор Стивенсон Смит из Вашингтонского университета. Нет-нет.
А это просто скучно: «Студебекер», самая умная машина 1935 года для думающих покупателей в 1936-м. В пятницу ее покажут в «Манила Моторс». Авто стали страшные: горбатые, со скошенным задом, этакие гиппопотамчики. Хотя некий NASH-400 1936 года – первый в мире автомобиль, где не надо открывать капот, чтобы заправить его газолином, – это еще ничего.
А вот это – ну-ка, ну-ка… Создается система охлаждения воздуха для автобусов и авто. Какая же безумно простая идея или просто безумная. У меня дома целых два рефрижератора, и я хорошо знаю, что эта штука – для весьма преуспевающих. И не испугаться совместить недешевое авто с дико дорогим рефрижератором – это уже почти гениально. Да, машина похожа черт знает на что, с этой громадной штукой на крыше – конденсером, холодной змеей в решетке. Да, она будет пачкаться, ее будет заливать дождь, сверху падать кокосовые орехи. Ну и что, найдут как сделать красивой и защищенной эту странную нашлепку. Придумал Ральф Пео из Буффало, называет свое изобретение «погодой по заказу». Еще не начато промышленное применение. Браво!
Лола, телеграмма в Пенанг, да-да, такая длинная. Да, у меня там тоже есть офис. Вообще-то это здесь он «тоже», а там…
А там Фред Лим, мой генеральный менеджер, сейчас получит телеграфную инструкцию: найти, связаться, сделать первый в Малайе, если не в Азии, заказ на эти странные штуки. Безумие – верный признак того, что это будет продаваться. Или, как говорят мои японские подопечные, у некоторых людей нет необходимого, поэтому они приобретают роскошное.– Мадам! – сообщает тихонько Лола. – Хуан здесь.
Но Хуан здесь не затем, чтобы отправить телеграмму, – наоборот, телеграмма отложится, потому что «мадам, ваш китаец говорит, что вас ждут в Бинондо. Те китайцы, что вы приказывали».
Это еще неизвестно, Хуан, кто в данном случае будет кому приказывать. Это очень серьезные китайцы.
Джефри, вытянувшись в струнку, сидит как можно дальше от меня, лицо у него такое, будто он в похоронных очках. Хуан, поворачиваясь иногда в мою сторону, что бы вы думали? – рассказывает: пресиденте просыпается после веселой ночи, снимает трубку (отвечает ему обычно неизбежный герой этих историй, его секретарь, «маленький пресиденте» Хорхе Варгас):
– Хорхе, я ведь подписал вчера этот закон насчет введения летом энергосберегающего времени?
