Элеанор Каттон - Светила
– Прошу меня простить, – чуть качнул головой Фрост.
– Ах да, – разочарованно протянул Мэннеринг. – Ты ведь на деньги не споришь! Ты – человек благоразумный. Деньгами если и бросаешься, то только в кошелек.
На это Фрост отвечать не стал, пристыженно вспомнив о тридцати фунтах, выкинутых на ветер совсем недавно. Спустя мгновение Мэннеринг воскликнул:
– Да ну же, не томи! – сконфуженный тем, что последнее его замечание прозвучало оскорбительнее, нежели ему бы хотелось. – Выкладывай все как есть! Что еще за идея?
Чарли Фрост рассказал обо всем, что узнал тем утром: что Фрэнк Карвер владеет половиной акций золотого рудника «Аврора» и что они с Эмери Стейнзом, в сущности, были компаньонами.
– Да, сдается мне, я что-то такое слышал, – туманно отозвался Мэннеринг. – Однако ж это долгая история; и это личное дело самого Стейнза. А почему ты об этом заговорил?
– Потому что заявка на «Аврору» связана с проблемой Кросби Уэллса.
– Это как еще? – нахмурился Мэннеринг.
– Сейчас расскажу.
– Рассказывай.
Фрост запыхтел сигарой.
– Клад Уэллса передан на хранение в банк, – сообщил он наконец. – И прошел через мои руки.
– И что?
Дик Мэннеринг не терпел, чтобы кто-то другой долго оставался в центре внимания, и имел привычку часто перебивать рассказчика, как правило, чтобы сподвигнуть его сделать собственный вывод сколь можно более быстро и точно.
Фрост, однако, торопиться не собирался.
– Так вот, – промолвил он, – есть одна любопытная подробность. Золото уже переплавили, причем не силами представителя компании. Судя по всему, это было сделано в частном порядке, негласно.
– Переплавили – уже! – воскликнул Мэннеринг. – Я об этом не слышал.
– Разумеется, не слышал, – кивнул Фрост. – Все золото, что оказывается у нас на прилавке, должно быть спрессовано, даже если это уже делалось. Это нужно для того, чтобы внутрь не попало никаких добавок и чтобы обеспечить однородное качество. Так что Килларни все проделал заново. Он расплавил Уэллсов клад, прежде чем его оценить, и к тому времени, как кто-либо его увидел, тот уже превратился в слитки с печатью Резервного банка. Никто из посторонних банку людей не может знать, что золото ранее уже прошло переплавку, – понятное дело, за исключением того, кто его спрятал. Ах да, и еще за исключением комиссионера, который обнаружил в доме клад и доставил его в банк.
– А кто это был – Кохран?
– Харальд Нильссен. Из «Нильссен и К°».
– Почему не Кохран? – нахмурился Мэннеринг.
Фрост помолчал, затянулся сигарой.
– Не знаю, – произнес наконец он.
– Зачем Клинчу вообще понадобилось втягивать кого-то в это дело? – недоумевал Мэннеринг. – Мог бы и сам имущество распродать. Зачем он еще и Харальда Нильссена впутал?
– Да говорю ж тебе, Клинч понятия не имел, что в доме есть что-то ценное, – настаивал Фрост. – Он был прямо фраппирован, когда обнаружился этот самый клад.
– Ах, фраппирован, значит?
– Да.
– Это твое словечко или его?
– Его.
– Фраппирован, ишь ты, – еще раз повторил Мэннеринг.
– Что ж, для Нильссена все сложилось лучше некуда. По условиям договора ему причитались десять процентов от общей стоимости движимого имущества, находящегося в доме. Удачный денек ему выпал. Ему перепало четыре сотни фунтов!
Мэннеринг по-прежнему глядел скептически.
– Ну-ну, продолжай, – промолвил он. – Переплавленное золото, говоришь. Итак, золото было переплавлено.
– И вот я пригляделся к нему поближе, – рассказывал Фрост. – Мы всегда составляем краткое описание руды: ну, там, в чешуйках золото или как, прежде чем металл расплавить. Если золото уже переплавлялось, мы все равно следуем заведенному порядку: записываем, как оно выглядело при поступлении. Из соображений… – Фрост замялся: он собирался сказать «безопасности», но особой логики в том не увидел. – Из соображений благоразумия, – неловко докончил он. – Как бы то ни было, я осмотрел бруски, прежде чем Килларни положил их в тигель, и обнаружил, что внизу каждого бруска переплавщик, уж кто бы он ни был, начертал некое слово.
Он умолк.
– Ну же, что за слово? – потребовал Мэннеринг.
– «Аврора», – отозвался Фрост.
– «Аврора».
– Вот именно.
Мэннеринг разом насторожился.
– Но после того бруски, все до единого, снова были переплавлены, – отметил он. – Этот ваш Килларни перелил их в слитки.
Фрост кивнул:
– А затем, в тот же самый день, золото заперли в сейфе, после того как комиссионер получил свою долю и был выплачен налог на имущество.
– То есть никаких свидетельств касательно этой надписи не осталось, – предположил Мэннеринг. – Я правильно понял? Названия больше нет. Оно сгинуло в переплавке.
– Да, так, – подтвердил Фрост. – Но я, безусловно, сделал о том соответствующую официальную запись. Внес описание в свой реестр, я же сказал.
Мэннеринг отставил бокал.
– Ладно, Чарли. Сколько надо, чтобы эта одна страница исчезла – или весь твой реестр, если на то пошло? Во сколько обойдется небольшая небрежность с твоей стороны? Малая толика водицы или, может, огня?
– Я не понимаю, – удивился Фрост.
– Просто ответь на мой вопрос. Ты мог бы сделать так, чтобы эта страница исчезла?
– Мог бы, – отозвался Фрост, – но, понимаешь, я ведь не единственный, кто заметил надпись. Ее Килларни видел. И Мейхью. Видел один из скупщиков, кажется Джек Хармон. Сейчас он в Греймуте. И любой из них мог рассказать о надписи кому угодно еще. Прелюбопытная штука эта надпись. Такую не скоро забудешь.
– Черт! – воскликнул Мэннеринг. И с силой ударил по столу кулаком. – Черт, черт, черт!
– Ничего не понимаю, – повторил Фрост. – О чем вообще все это?
– Чарли, да что с тобой? – взорвался вдруг Мэннеринг. – Тебе понадобилось две треклятых недели, чтобы явиться ко мне насчет этого дела! Чем ты до сих пор занимался, сидел сложа руки? Чем, спрашиваю?
Фрост отпрянул.
– Я пришел к тебе сегодня, потому что подумал, эти сведения, возможно, помогут отыскать мистера Стейнза, – с достоинством произнес он. – Учитывая, что эти деньги со всей очевидностью принадлежат ему, а не Кросби Уэллсу!
– Чушь. Ты мог это сделать две недели назад. И в любой день после того.
– Но я обнаружил связь со Стейнзом только сегодня утром! Откуда мне было знать про «Аврору»? Я не веду учет финансов всех и каждого, равно как и за каждой патентной заявкой не слежу. У меня не было повода…
– Ты получил свою долю прибыли, – перебил его Мэннеринг. Он наставил палец на Фроста. – Ты получил свою прибыль с этого золота.
Фрост вспыхнул:
– Это к делу не относится.
– Так ты получил или не получил свою долю прибыли с состояния Кросби Уэллса?
– Ну, неофициально…
Мэннеринг выругался:
– Так что ты просто помалкивал себе в тряпочку, верно? – Он откинулся в кресле и одним брезгливым взмахом руки швырнул окурок сигары в огонь. – Пока не объявилась вдовица и ты не оказался загнан в угол. И только теперь ты раскрыл свои карты – якобы из самых добрых побуждений! Да будь я проклят, Чарли! Да будь я проклят!
Фрост уязвленно воззрился на собеседника.
– Нет, причина отнюдь не в этом, – возразил он. – Просто я только сегодня утром собрал воедино все разрозненные кусочки. Вот честное слово. В банк пришел Том Балфур, и стал вешать мне лапшу на уши насчет Фрэнсиса Карвера, и попросил меня поднять его профиль акций, и я обнаружил…
– Что?
– Что Карвер купил акции «Авроры» вскорости после того, как рудник приобрел мистер Стейнз. Я только сегодня утром об этом узнал.
– Так что там насчет Тома Балфура?
– Когда мистер Балфур ушел, я поднял документы по «Авроре» и заметил, что прибыли «Авроры» стали падать сразу после того, как Карвер купил акции; тогда-то я и вспомнил про надпись на брусках и сложил все воедино. Честно.
– А что Тому Балфуру занадобилось от Фрэнсиса Карвера? – подал голос Мэннеринг.
– Хочет привлечь его к суду, – сообщил Фрост.
– На каком основании?
– Говорит, Карвер украл целое состояние с чужого участка, или что-то в этом духе. Но он отвечал уклончиво и начал со лжи.
– Хм, – буркнул магнат.
– Я с этим делом пришел прямиком к тебе, – продолжал Фрост, все еще надеясь на похвалу. – Из банка пораньше отпросился и – сразу сюда. Как только свел воедино все детали.
– Все детали! – воскликнул Мэннеринг. – В твоем распоряжении, Чарли, далеко не все детали. Ты половины деталей в глаза не видел.
– Что это значит? – обиделся Фрост.
Но Мэннеринг не ответил.
– Джонни Цю, – проговорил он. – Джонни чертов Цю. – Он встал так резко, что кресло позади него опрокинулось и ударилось об стену; колли ликующе вскочила и запыхтела.
