Евгений Сухов - Я украл Мону Лизу
На лице Людовика промелькнуло кисловатое выражение, судя по всему, его ожидало очередное разочарование, но желание слуг подивить воображение своего короля он ценил, а потому отважился на столь длительный вояж по Италии. Отступив от намеченного маршрута, сделав при этом изрядный крюк, Людовик Двенадцатый заехал в монастырь Санта-Мария-делле-Грацие и уповал, что потраченные усилия будут не напрасны.
– Вы не будете разочарованы, – произнес по-французски старик-настоятель, как если бы сумел подслушать мысли короля.
Людовик Двенадцатый внимательно посмотрел на монаха, возможно, что так оно и было. Старик выглядел настолько дремучим, что вряд ли во всей Италии можно отыскать его ровесника, – вполне достаточный срок, чтобы научиться понимать людей без слов.
– Очень надеюсь на это, – задержал король взгляд на больших карих глазах настоятеля.
Легкая, одними краешками губ, улыбка осветила лицо старика, слегка разгладив морщины.
Игумен прошел первым, несмотря на почтенный возраст, двигался он весьма проворно. Перешагнув высокий порог, что отделял монастырский двор от жилых помещений, он зашагал по крутой лестнице по направлению к трапезной, где на одной из стен была нарисована «Тайная вечеря». Подождав короля, размеренно шествующего, толкнул низенькую узкую дверь и вошел в трапезную, скромно расположившись в дальнем углу.
Король, попридержав длинный плащ узкой ухоженной рукой, косолапо перевалившись через порожек, прошел следом за стариком. Вошедшая свита окружала короля, опасаясь выдвинуться вперед хотя бы на полшага. Из середины свиты в парадной одежде и при шпаге со стулом в руках выскочил королевский стулоносильщик и поставил его перед Людовиком в центре трапезной. Король, подправив красный плащ, удобно расположился на стуле. Некоторое время он сидел безмолвно. По его беспристрастному неподвижному лицу невозможно было прочитать обуревавшие его чувства. Вот дрогнула правая бровь, слегка подавшись вперед, – он, прищурившись, смотрел в центр композиции трапезного стола, где в багровом одеянии, опустив глаза, размещался Иисус. Затем перевел взгляд на Иуду, в страхе отпрянувшего от Христа, и негромко, но так, чтобы услышали все, проговорил:
– Ничего подобного видеть мне не приходилось. Так изобразить способен только человек, рукой которого водил сам Господь. Кто же этот художник? – повернулся король к Шарлю д’Амбуаза.
– Эту картину написал Леонардо да Винчи, – с готовностью откликнулся кардинал, польщенный тем, что потраченные усилия оправдались сполна. Король был потрясен увиденным.
Людовик Двенадцатый понимающе кивнул, продолжая разглядывать картину:
– Кажется, я о нем кое-что уже слышал.
– Совершенно верно, ваше величество, это тот скульптор, что сделал статую коня в Милане. Она стоит перед магистратом.
– Да, да, припоминаю, – оживился король. – Признаюсь, она мне очень понравилась, и я очень сожалею, что такая скульптура не стоит под моим окном в Лувре.
– Статуя очень повреждена гасконцами, – напомнил кардинал. – Стреляя по ней, они упражнялись в точности. Некоторые дыры будут величиной с кулак. Вряд ли она простоит хотя бы два года.
– Гасконцы сделали из нее мишень, – в досаде покачал король головой. – Но что с ними сделаешь, они ведь прекрасные солдаты. – Такими интонациями суровый, но любящий родитель отчитывает за проказы своих отпрысков. – Я распоряжусь, чтобы ее отправили куда-нибудь в более безопасное место. Например, в монастырь, где у этих шалунов просто не возникнет мысли пострелять. Но эта картина, – не удержал Людовик очередной вздох восхищения, – она совершенна!
– За прошедшие два года она сильно пострадала, – вмешался настоятель. – Проливные дожди, случившиеся уже на следующий год после написания «Тайной вечери», залили трапезную едва ли не на метр и значительно повредили краски. – Показав на святого, на лице которого застыла печать гнева, продолжил: – Взгляните сюда… Краски потускнели, покрылись известью. И предстоит большая работа, чтобы придать им первоначальный цвет.
– Даже то, что я вижу, представляется мне идеалом. Очень бы мне хотелось знать, что почувствовал Леонардо, когда нанес на картину последний мазок краски… А с кого же он рисовал Христа и Иуду? Невероятно выразительные лица, такое трудно выдумать! – посмотрел король на игумена.
– Леонардо да Винчи действительно долго не мог найти натурщиков на Христа и Иуду, считая их определяющими в картине. Потом однажды ему удалось найти модель для Христа среди молодых певчих. Еще три года он не мог отыскать натурщика для Иуды. И однажды, прогуливаясь по городу, он увидел в сточной канаве опустившегося мужчину с состарившимся от беспробудного пьянства лицом. Леонардо пригласил его в трактир и тотчас начал рисовать его портрет, а когда тот пришел в себя, то сказал, что художник уже рисовал его портрет несколько нет назад, когда он пел в церковном хоре. Правда, рисовал он тогда с него Христа.
– Вы мне рассказали невероятную историю. И даже тронули… Вот что, синьоры, я хочу иметь у себя в Лувре эту картину.
– Вы предлагаете, чтобы кто-то из художников нарисовал во дворце «Тайную вечерю»? – живо спросил кардинал.
Французский король снисходительно улыбнулся:
– Дорогой мой Шарль, повторить подобное невозможно. Я хочу именно эту картину!
– Но каким образом, ваше величество? – растерянно спросил Шарль д’Амбуаза.
– Меня это мало интересует, я хочу иметь ее даже в том случае, если придется по кирпичику разобрать весь монастырь. Надеюсь, вы удовлетворите мое желание? – строго перевел он взгляд на королевского инженера, находящегося в свите.
– Э-э… ваше величество, мне сложно вам сразу определенно сказать. Краски отсырели и сыпятся. Здесь нужно как следует все продумать. Но полагаю, если будет хотя бы единственная возможность, чтобы перенести картину к вам во дворец, так мы ее непременно используем.
– Вот и прекрасно! – бодро произнес король как о решенном. – Очень надеюсь, что в самое ближайшее время я буду лицезреть ее в Лувре.
– Ваше величество, позвольте вам все-таки возразить, – вмешался в разговор настоятель монастыря, – но это невозможно!
– Отчего же? Вы опасаетесь остаться без жилища? – улыбнулся Людовик Двенадцатый. В свите короля сдержанно рассмеялись. Король был склонен к иронии. – Право, вам не стоит беспокоиться по этому поводу. В Италии немало монастырей, которые не оставят без крыши над головой своих братьев.
– Поймите меня правильно, ваше величество, даже если вы разберете стену с картиной по кирпичику, а затем соберете ее во Франции, то от рисунков не останется и следа. Краски рассыпаются в пыль при малейшем прикосновении. Страшно даже представить, что с ними станется, когда вы погрузите кирпичи на кареты и повезете их во Францию.
Король Людовик поднялся со стула и вплотную подошел к картине. Теперь на расстоянии вытянутой руки было отчетливо заметно, что картина значительно повреждена и многие места были смыты стекающей с потолка водой. Примерно на метр от пола картину рассекала прямая известковая полоса, съевшая значительную часть рисунка, – немой свидетель недавнего затопления трапезной во время сильнейшего ливня. В некоторых местах под красками образовались большие пузыри, готовые лопнуть цветной крошкой при малейшем прикосновении.
Лицо Людовика Двенадцатого перекосила откровенная досада. Старик был прав: краски осыпятся еще до того, как будет разобрана стена. И вряд ли отыщется клей, способный закрепить столь чувствительную материю.
– Неужели нет никакого выхода? – растерянно посмотрел он на вице-короля.
– Полагаю, что лучше оставить все так, как есть.
– Где сейчас этот Леонардо?
– Он находится во Флоренции, ваше величество.
– Ах, вот как, – приободрился король. – И что же он там делает?
– По моим сведениям, по заказу Совета десяти он рисует картину в Большом зале «Битва при Ангиари».
– Ха-ха-ха! – весело рассмеялся король. – Право, вы меня рассмешили. Могу представить, что эта за битва! Кажется, там погиб всего лишь один всадник.
– Именно так, ваше величество.
– Эти итальянцы удивляют меня все больше. Сделаем вот что, Шарль, – строго произнес король. – Немедленно отпишите Совету десяти, что Леонардо да Винчи нужен мне в Милане для выполнения некоторых срочных работ.
– Флорентийцы строптивы, они могут отказать.
– Мне это известно, – хмуро обронил король и задумался. Он не привык отступать от первоначальных планов. – Что делает этот Совет в республике?
– Он ответственен за дипломатические переговоры и военные дела.
– Ах, вот оно что… Прекрасно! Думаю, они не осмелятся перечить французскому королю, – криво улыбнулся Людовик Двенадцатый, – если, конечно, не хотят рассориться с Францией.
