Кэролайн Роу - Снадобье для вдовы
Заболевших рыцарей разместили между палубами, в гамаках.
Так что компания, оставившая гавань Альгеро в надежде поймать попутный ветер в Валенсию, представляла собой довольно мрачное зрелище.
Наместник был слишком слаб, даже чтобы просто поддерживать разговор. Юсуф наполнил большую кружку травяным отваром, их единственным на этот момент оружием против лихорадки, подсластил его маленьким кусочком сахара из своих драгоценных запасов и проинструктировал слугу наместника, чтобы тот убедил своего хозяина выпить отвар, как бы тот ни возражал. Он оставил каюту, чтобы проверить состояние остальных своих пациентов. За исключением Рамона де Рюисека, другие благородные лорды шли на поправку, и при них были их слуги.
Между палубами расположилось почти двадцать пять рыцарей. Большинство из них уже спали в своих гамаках. До посадки на судно он знал только нескольких из них, поэтому неторопливо осматривал каждого, чтобы определить, кто из них в наиболее тяжелом состоянии. Когда осмотр был закончен, он достал из туники свою книжку и поднялся на верхнюю палубу.
Там он обнаружил закутанного в плащ лорда Пере Бойля, который разговаривал с кем-то, сидевшим к мальчику спиной.
— В каюте все в порядке, парень, — сказал лорд Пере. — Мне стало просто невыносимо постоянно находиться в компании больных, считая и меня самого.
Его собеседник обернулся.
— А вот и наш нелюбопытный паж, — произнес он с ленивой усмешкой. — Рад видеть тебя на галере.
— Сеньор Геральт, — ответил Юсуф. — Вы заболели?
— Похоже, у дона Геральта де Робо есть свои причины отправиться с нами в путешествие, — сказал лорд Пере.
— Это так. А ты, Юсуф, почему направляешься в Валенсию? Это твоя родина?
— Меня отправил его величество, — сказал мальчик. — Нет, это не моя родина. Я не был в Валенсии со времен…
— С каких времен? — быстро спросил лорд Пере.
— Со времен войны, — так же поспешно откликнулся Юсуф.
— Понятно, — сказал лорд Пере. — Тебе стоит вернуться и познакомиться с ней еще раз. Надеюсь, ты позволишь мне показать тебе город.
Во вторник, через десять дней после того, как он оставил Жирону, Улибе снова возвращался в город. Ему казалось, что никогда прежде он не чувствовал себя настолько пропыленным и изнемогающим от жары и нестерпимой жажды.
— Ваше преосвященство, — начал он, разместив свою внушительную фигуру на крепком стуле. — В это время года не стоит и соваться на дорогу в Ллейду. Мы с лошадью теперь как раз под цвет дороги — не отличишь от окружающих полей. На этот раз не откажусь ни от кувшина воды, ни от бочонка вина, чтоб немного притушить мою жажду.
— Все уже несут, — пробормотал Бернат.
— И что еще вы обнаружили, кроме того, что в августе западные дороги пыльные и жаркие? — усмехнулся Беренгер.
— Неподалеку отсюда я обнаружил крохотную гостиницу, в которой останавливались Мартин из Туделы — человек, брызжущий остроумием, если только, как утверждает горничная, вы были способны понимать его речь — и его хозяин, великий лорд Геральтдо.
Молча вошли слуга и паж епископа. Они поставили на стол вино, воду, блюдо с фруктами и большую тарелку с холодным мясом и хлебом и так же беззвучно исчезли за дверью.
— Выглядит необыкновенно привлекательно, — заметил Улибе, наливая себе вино и воду. — Итак, мы говорили о гостинице, в которой останавливались Мартин и его господин. Они провели там одну ночь — если верить той же горничной, это был четверг, — затем оба они куда-то уехали. Час или два спустя Геральтдо вернулся в крайнем волнении, запихнул по узлам все, что мог унести, и ускакал. Еще через несколько часов вернулся Мартин, обнаружил, что его хозяин взял почти все свои вещи, попросил сделать ему повязку на раненой руке, взял в дорогу краюху хлеба и тоже ускакал. Она надеется, что с Мартином все в порядке. Я не стал говорить ей, что он умер, — после небольшой паузы продолжил Улибе. — Но предостерег, что не стоит доверять великим лордам.
— Значит, они уехали, потом у них была стычка с…
— С Паскуалем, Ваше преосвященство, — подхватил Улибе. — Именно той ночью он и пропал.
— И когда в ход пошло оружие, этот загадочный Геральтдо исчезает, оставив своего человека разбираться с Паскуалем самостоятельно.
— Возможно, Паскуаль выудил из Мартина какие-то ценные сведения, — заметил Улибе, — и отправился доложить о них.
— Не сказав вам ни слова, милорд?
— Конечно, не сказав. — Он разрезал грушу и откусил кусочек. — Или он отправился повидать свою жену. Вот откуда могли получиться четыре дня. Думаю, самое время заняться ее поисками.
— А как мы можем это сделать? — спросил епископ.
— Будем искать донью…
— Совершенно верно. Какую донью?
— Мы воспользуемся прекрасной идеей, которую подал ваш лекарь, — сказал Улибе, — и поищем брачный контракт между Паскалем Робером и… кем-то еще.
— А вы уверены, что его настоящее имя — действительно Паскуаль Робер?
— Конечно, Ваше преосвященство. Я знал его почти всю мою жизнь. Еще с тех пор, когда был пажом во дворце в Сарагосе.
— Но не всю его жизнь, Улибе, — заметил Беренгер. — Паскуаль был как минимум на пятнадцать лет старше вас. Когда вы встретились впервые, ему уже было за двадцать. А чем он занимался раньше? Нам неизвестно.
— Итак, будем искать сеньору Робер, — сказал Улибе. — А возможно, сеньору Жиль.
— Почему?
— Потому что та девочка, о которой я вам рассказывал — та, что очень похожа на портрет жены Паскуаля, — называла себя этим именем. Подозреваю, что она взяла имя своего отца, чтобы откликаться на него более быстро, чем это было бы с совсем чужим именем.
— Вы полагаете, что его могли звать Паскуаль Жиль?
— Это возможно.
— Или Жиль такой-то?
— Все называли его Паскуалем. Если бы это не было его настоящим именем, он не отзывался бы на него без запинки, — сказал Улибе и добавил с некоторым сомнением в голосе: — Мне так кажется.
Бернат наклонился к своему господину и прошептал что-то ему на ухо.
— Разумеется. Бернат напомнил мне, что среди пожитков Мартина из Туделы мы обнаружили карту. Он считает, что вам, милорд, возможно, захочется на нее взглянуть. Хозяйка постоялого двора принесла ее лекарю, и он заплатил ей за это сполна.
Бернат разложил карту перед Улибе. Тот внимательно ее рассмотрел, нахмурился и отодвинул в сторону.
— Прежде всего я хочу сам поговорить с этой хозяйкой постоялого двора.
Когда Улибе добрался до постоялого двора, его единственными посетителями были несколько мух, барахтавшихся в наслаждении в лужицах пролитого вина, оставленных утренними выпивохами. На его стук по конторке с кухни выплыла сама матушка Бенедикта, она оглядела его с головы до ног и, указав на него деревянной поварешкой, сказала:
— Вы друг Паскуаля Робера. Что вам от меня нужно?
Улибе положил на стойку пять медных монет и сложил их столбиком.
— Всего-навсего несколько слов. Ничего более. О Мартине из Туделы, том самом, за которым вам пришлось ухаживать.
— Я знаю его имя, ответила она. — Но больше мне о нем ничего неизвестно.
К первому столбику монет Улибе добавил еще один.
— Вам известно, как он выглядел, когда поселился в этом постоялом дворе, — сказал Улибе. — И если он был на грани смерти…
— Как будто я дам комнату кому-то, кто вот-вот помрет, — презрительно процедила Бенедикта. — До воскресного вечера с ним все было в порядке. А в понедельник он уже не мог встать с кровати.
— Понятно, — сказал Улибе. — Значит, в пятницу он выглядел вполне здоровым?
— Здоровее быка, — ответила Бенедикта. — Заявился, с порога потребовал комнату, супа, холодного мяса и хлеба. Съел две тарелки супа, при этом ни на минуту не умолкнув. Он сказал, что ищет какого-то сеньора Луиса. Якобы он задолжал ему деньги, сто су, и спросил, не знаю ли я этого человека. Все, кто был в общем зале, сразу откликнулись. Не так трудно найти человека по имени Луис, но большинство из них не видели в глаза такой суммы за всю свою жизнь, и если он дал взаймы деньги кому-то из них и рассчитывал получить их назад, мы не знали, о ком именно он говорит, — она загоготала.
— В городе несколько человек с таким именем, располагающих гораздо большими суммами, — заметил Улибе.
— Господа, — скривилась Бенедикта. — Этот Мартин был похож на доброго человека, но ведь не стал бы он искать кого-то из них в моем заведении, как вы думаете?
— Матушка Бенедикта, скажите мне вот что. Удалось ли ему найти этого сеньора Луиса?
— Наверное.
— Почему вы так считаете?
— Когда он умер, то был уже при деньгах, — ответила хозяйка. — Если б они у него были, когда он только появился в городе, то вряд ли бы он остановился в моем заведении. Нашел бы местечко получше. Значит, кто-то дал ему денег уже после того, как он приехал в город. Может, и Луис. В воскресенье, потому что он собирался ухать в понедельник утром. А потом он заболел.
