"Библиотечка военных приключений-2". Компиляция. Книги 1-22 (СИ) - Иванникова Валентина Степановна

Комендант оборонительного района «Угрюмый» генерал-майор Семин вошел в просторную светлую землянку начальника штаба, в которой сразу стало тесно от его могучей фигуры. Сидевший за широким столом перед разложенной картой рослый с обветренным подвижным лицом полковник Федоров быстро поднялся.

— Есть что-нибудь серьезное? — густым басом спросил генерал.

— Да.

Семин пододвинул табурет и сел около полковника.

— Слушаю.

Федоров заглянул в разложенные перед ним карты с показаниями обер-лейтенанта Гопмана.

— Противник готовит операцию по захвату Угрюмого.

Генерал поднялся, задумчиво прошелся по землянке. Удлиненное с крупными чертами смуглое лицо его омрачилось.

— Силы противника превосходят наши в три раза.

— Я считаю шредеровскую затею авантюрой. Особенно сейчас, когда гитлеровцы потерпели крах под Москвой и Сталинградом.

— Не согласен с вами, Федор Петрович, — генерал прищурился. — Не авантюра это, — он снова сел на табурет. — Подумайте, Угрюмый отвлек на себя значительные силы, сковал действия генерала Фугеля. — Семин провел карандашом по карте. — Смотрите, на восток немцам продвигаться опасно — Угрюмый в тылу. Ослабить блокаду — равносильно самоубийству: тогда мы ножом вонзимся им в спину. Угрюмый — кость, застрявшая в горле жадного волка. Коль скоро он не избавится от нее — сдохнет.

— Но ведь и мы вынуждены держать здесь отборные части, — возразил полковник.

— Намного меньше, чем противник.

— Это точно. А если Фугель бросит против нас все свои силы?

— Опасно. Думается, план Шредера — немедленно одним ударом разделаться с Угрюмым, уничтожить нас. Затем освободившиеся дивизии перебросить на основные направления нашего наступления.

— Пожалуй, правильно.

— Не пожалуй, а так. Нам будет тяжело... Но помощи у командующего фронтом просить не будем!

— А как же?

— Просить помощь теперь — помогать врагу! — генерал положил на стол тяжелый кулак.— Будем наступать!

— Мы наступать не сможем!—горячился полковник. — У нас мало снарядов, плохо с продовольствием и фуражом. Блокада Угрюмого усилилась...

— Все это я учитываю.

— Однако хотите начать наступление...

— А по-вашему, ждать, когда противник начнет его?

— Нет, не ждать, срочно просить у командующего подкрепление.

— В наших условиях мы не сможем его быстро получить.

— Наступать тоже не сможем! — не уступал полковник.

— Но спутать карты противнику мы должны!

Генерал поднялся и долго ходил по землянке.

— Это наш долг!.. Сегодня поступят снаряды.

Федоров молчал.

— В ночь на четвертое начнем штурм Гранитного линкора!

— А на флангах высадим несколько десантных групп! — поняв замысел генерала, продолжал Федоров. — Создадим впечатление широкого наступления...

— Правильно! Заставим врага приготовленные для наступления силы бросить туда, куда нам нужно!

— Как показал Гопман, Фугель убежден, что мы не сможем сейчас начать наступление в районе Гранитного линкора.

— А мы его начнем! — улыбнулся генерал.

— Значит, подумает он, у них эти возможности появились...— увлеченно продолжал развивать мысль генерала полковник.— Это, действительно, может спутать его карты!

— Надо только не забывать, что операцию готовит не штаб Фугеля, а полковник Шредер. Этого матерого пруссака не так легко одурачить. Он может разгадать наш замысел, особенно если штурм Гранитного будет неудачным. Шредер воспользуется этим и попытается прорвать нашу оборону.

— Пока разгадает, будет поздно. Мы заранее подготовим для него сюрприз.

— Резонно.

— Задача понятна, товарищ генерал!

Семин развернул на столе карту Угрюмого.

— Итак, в ночь на четвертое,— повторил он.

Генерал на минуту задумался, рассматривая расположение частей противника, четко нанесенное на карту.

— Федор Петрович, кто готовил вам эту карту?

Полковник довольно улыбнулся.

— Лейтенант Юрушкин, товарищ командующий!

— Сразу видно — грамотный офицер. Отлично готовит боевую документацию!

— Грамотный и требовательный... Но тяжелый для матросов: не любят они его!..

— Сыроват, очевидно, паренек, горя не испил еще!—жестковатый бас генерала зазвучал мягче.

Настойчиво зазвонил телефон. Полковник взял трубку и, сдерживая волнение, стал записывать телефонограмму:

«В районе острова Безымянный только что потоплен подводной лодкой груженый транспорт...»

— Где тонко, там и рвется! — помрачнел генерал. — Снаряды наши на дне...

— Утонула последняя надежда... — полковник бросил карандаш. — Не сладко нам будет! Артиллерист без снаряда — что море без воды.

— Однако выход один — наступать! — генерал решительно сложил карту.— Без артиллерийской подготовки, неожиданным броском!..

После совещания командиры частей, обороняющих Угрюмый, молча расходились по своим штабам.

Для подполковника Крылова это совещание было особенным: сегодня ночью его части должны начать штурм Гранитного!

Прорыв самых сильных укреплений врага и захват вершины был поручен командиру первого батальона майору Уточкину. Обычно при получении задания Уточкин был возбужден, весел, много смеялся, говорил, а сейчас на смуглом, жизнерадостном лице командира задержалась печаль.

Майор Карпов, заместитель командира полка по политчасти, после совещания зашел на минуту к начальнику политотдела и теперь догонял офицеров. Ему нужно было перед боем поговорить с Уточкиным по душам...

Андрей Уточкин и Степан Карпов были неразлучными друзьями. Познакомились они задолго до войны в небольшом южном городке, где Уточкин командовал учебной ротой, а Карпов был его замполитом.

Уточкина он догнал у водопада. Тот задумчиво смотрел на серебристые каскады падающей воды.

— Андрей! — тронул его за плечо Карпов.

— А? — обернулся Уточкин.

— Что с тобой?

— Ничего, порядок,— опустил глаза Уточкин, прислушиваясь к шуму водопада.

Замолчали. Будто и Карпов слушал, как тяжело падала вода.

— Трудно тебе будет сегодня, ведь Гранитный...

Андрей не ответил.

— От тебя зависит судьба Угрюмого, а может быть, и всего Севера.

— Знаю...

Карпов осторожно достал письмо и протянул Уточкину. При виде знакомого почерка обветренные губы Андрея согрела сдержанная улыбка:

— Наконец-то!.. Знаешь, Степан, если со мной что-нибудь случится... прошу, напиши ей...

— Ничего с тобой, Андрей, не случится! — сердито перебил Карпов. — Пошли!

Они не заметили, как дошли до расположения первого батальона. Уточкин рассказал Карпову о матросах, прибывших с Большой земли.

— Хорошие матросы! — улыбнулся Карпов.

— Да-а...— нахмурился Уточкин.— Не успел Ерохин ступить на Угрюмый, а уже гауптвахта!..

— От лейтенанта Юрушкина не трудно получить,— улыбнулся Карпов. — У него аресты сыплются, как из рога изобилия — за дело и без дела. Грамотный офицер, но с изъяном. Надо серьезно заняться Юрушкиным!

— Мне кажется, Ерохин не очень-то огорчен взысканием. Он за службу на флоте получил их больше двадцати, почти все — строгие аресты... Да три месяца штрафной имеет!

— Взыскания ты, Андрей, у матроса считал, а вот о его заслугах ничего не знаешь...

— Да разве у такого могут быть заслуги! — засмеялся Уточкин.

— Ты смотрел его документы? Лично говорил с Ерохиным?

— Нет, мне командир роты докладывал, — смутился Уточкин.

— Плохо, Андрей,— упрекнул его Карпов.— Людей по докладам и бумажкам изучаешь.

Когда Карпов вошел в землянку первой роты первого взвода, Ерохин был один. Обхватив ладонями голову и уткнув лицо в полушубок, он лежал, вытянувшись на нарах.

— Товарищ Ерохин! — Карпов осторожно тронул матроса.

Ерохин вскочил, виновато посмотрел на офицера.

— Простите, товарищ майор! — вытянулся он. — Голова болит...

— Леонид Петрович? — ласково спросил Карпов.

— Так точно, товарищ майор!

Очевидно, оттого что Карпов назвал Ерохина по имени и отчеству, лицо матроса порозовело.