Сёстры Чан-Нют - Тень принца
— Потому что теперь мы знаем, что изголодавшийся врач готов есть тараканов?
Правитель испепелил ученого Диня взглядом.
— К счастью, никто на тебя и не возлагает ведение этого дела. Я заметил, что ты был больше увлечен подсчетом тараканов, чем нашей беседой.
— Я прекрасно понял, что речь шла о древней классификации, устанавливающей связь между пятью внутренними органами и пятью элементами. Думаю, что ты напал на верный след, в самом деле. Но, пожалуйста, расскажи подробней, что ты об этом думаешь.
Служанка принесла два горшочка с дымящимся супом, что нарушило течение беседы. Мандарин с жадностью проглотил немного горячего бульона, прежде чем продолжить.
— Подведем итоги. Все совершенные убийства сходны в одном — нож воткнут в один из внутренних органов, каждый раз разный: селезенка в случае Рисового Зерна, легкие в случае Черной Чесотки и, наконец, печень мадам Пион. Я спросил себя — почему именно эти органы, а не другие.
— И наш любимый доктор дал ответ: это — три из пяти органов, входящих в классификацию.
— Вот именно! Но как доказать, что это не случайность?
Ученый Динь, боровшийся со скользкой лапшой, не отвечал, и мандарин с радостью ответил сам.
— Вспомним некоторые странные знаки, найденные на убитых: руки Рисового Зерна были покрыты коркой грязи, на шее Черной Чесотки висела связка монет, а мадам Пион сжимала в руках лакированные палочки. Если бы Рисовое Зерно действительно сопротивлялся нападавшему, то он весь был бы заляпан грязью — но этого не было. Его руки, залитые кровью, были покрыты грязью уже после его смерти убийцей. Еще подозрительней — откуда могла взять лакированные палочки мадам Пион, находясь в тюрьме, где с заключенными обращаются как со скотиной? Что же касается нищего, то он вряд ли мог хранить деньги — он сразу же их тратил.
— Что же из этого следует?
— То, что убийца подкладывал эти предметы с каким-то умыслом уже после совершения убийств.
— Какой в этом смысл? — спросил ученый Динь, вылавливая фрикадельку из супа, в котором плавал мелко нарезанный кориандр.
— Но это же очевидно! Таким образом он связывает внутренние органы с элементами и придает некий дополнительный смысл цепочке убийств.
Ученый Динь чуть не подавился кусочком мяса.
— Ну да! — вскричал он не без восхищения. — Грязь символизирует Землю, монеты — Металл, а палочки — Дерево. Поняв эту закономерность, мы уже не можем отрицать, что именно эти органы выбраны неслучайно.
Мандарин Тан согласился, глаза его блестели. Наконец они нашли смысл, содержащийся в знаках, оставленных убийцей. Динь понял, что мандарин пошел по верному следу и будет идти по нему до конца, куда бы он его ни завел.
— Теперь, когда нам известно, что он совершает эти убийства, подчеркивая значение элементов классификации, нам надо понять, почему он привержен этой философии. Раз он совершает зло, чтобы связать элементы классификации, ясно, что его послание, несомненно, основывается на ней.
— Вернемся к тому, что нам сообщил доктор Кабан. Древние установили эту закономерность, позволяющую соизмерять макро- и микрокосм, они хотели жить в устойчивом мире и быть уверенными в том, что мир зависит от человека, так как страшно жить в мире, который развивается хаотически.
— Из классификации следует, что Вселенная и человек тесно связаны: действия природы отражаются на человеке, и наоборот — поступки человека влияют на природу.
— Теперь я вижу, что ты можешь подсчитывать тараканов и одновременно следить за ходом беседы, — уступил мандарин. — Итак, продолжая наше рассуждение, мы заключаем, что больше всех может воздействовать на установление гармонии между Вселенной и человечеством тот, кто нами правит, то есть в нашем случае — или принц Буи, или сам Император.
Мандарин Тан наклонился вперед и понизил голос.
— Все знают, хотя и молчат, что стареющий и капризный принц далек от того, чтобы воплощать конфуцианский идеал, в соответствии с которым правитель должен печься о благе своих подданных. Что же мы видим? Крестьянское восстание, жестоко подавленное после ареста зачинщиков. Скорая казнь целого рода, которая положит конец почитанию предков в этой семье.
Ученый Динь молчал, потрясенный смыслом слов мандарина.
— Тому, кто верит в правоту классификации, остается сделать один шажок…
— Чтобы приписать нынешнюю катастрофу и грозящие наводнения дурным поступкам правителя, — сквозь зубы сказал ученый Динь, закончив фразу друга.
Откинувшись на стуле, мандарин вытянул ноги.
— Я не перестаю думать, что в прошлом принца таится нечто такое, что и породило эти события. Он не сразу стал плохим правителем. В самом деле, во время моей учебы мы восхищались им, тогда он славился своей твердостью и целеустремленностью.
— Когда же изменилась ситуация?
— Готов поклясться, что принца подкосила смерть его сына Хунга. Он стремится погрузиться в прошлое. Кое-что осталось неясным. Нет ответа на вопрос, почему убили принца и кто убил его. Ответ таится в прошлом, во времени, предшествовавшем несчастью.
— В той знаменитой охоте, что не дает тебе покоя? — спросил Динь, скрестив руки.
— Точно! Мне нужно в деталях вспомнить ту утомительную ночь. Сейчас я вспомнил только невероятную сцену с участием принца Хунга, когда появился окровавленный студент Кьен и человек с прозрачной кожей, чье присутствие для меня необъяснимо. Был ли это сон или мираж? В любом случае, смысл этой сцены ускользает от меня.
— Если ты считаешь, что начало всему было положено во время той охотничьей экспедиции, то теперь я понимаю, что госпожа Ним может быть потенциальной виновницей, — сказал Динь, которого начала убеждать логика мандарина.
Но его друг взмахнул рукавами, отвергая эту идею.
— Наоборот, то, что стало понятным сегодня, снимает с нее подозрение.
Но Динь с изумлением захлопал глазами, и мандарин был вынужден развить свою мысль.
— Неужели ты думаешь, что она имеет хоть какое-то представление о классификации? Нет, наш убийца должен быть достаточно образованным человеком. Он должен владеть этими знаниями. Возможно, он не эрудит, но явно имеет образование, которое получил то ли просто читая книги, то ли пройдя курс наук.
Удовлетворенный ходом расследования, мандарин Тан тем не менее был далек от того, чтобы чувствовать себя счастливым. Его взгляд стал мрачным, а в сердце зрело понимание.
— Знаешь, какой вывод я делаю из всего, что мы открыли? — спросил он у Диня.
Тот молча посмотрел на него. Он знал, что скажет его друг.
— Раз убийца следует классификации, которая состоит из пяти внутренних органов и пяти элементов, ему остается совершить еще два убийства.
Разложив на столе продукты — нечищенную рыбу, заднюю ногу оленя с копытом и тушку виверры, с которой еще не сняли серо-желтую шкурку, — повар Медвежья Лапа смазывал их сверху с помощью деревянной палочки какой-то беловатой жидкостью. Мускулы его шеи вздрагивали при каждом движении, а волосы покрылись мелким жемчугом пота. Он приостановился и, найдя кусок мяса с кожей, откуда топорщился клок щетины, положил его перед собой. Откидывая с лица длинные пряди волос, он оторвал кусок жира, бросил его в котел и принялся все перемешивать. Когда смесь достаточно загустела, он переложил содержимое в небольшой голубой горшок, украшенный цветочками тыквы, и тщательно закрыл его.
Рассеянно насвистывая, Медвежья Лапа вытащил пыльный мешок. Обернувшись, он посмотрел на нож, валявшийся среди картофельных очистков. Резким движением он ударил по ручке ножа — нож взлетел. Медвежья Лапа, достав из мешка кусок туши животного, покрытый рыжей шерстью, непринужденно поймал налету нож. Повар мгновенно взрезал железы под кожей, и хлынула темно-коричневая кровь, густая, как мед. Он с явным удовольствием принюхался к резкому запаху. Намазав на палец капельку крови, он растер ее за ухом, а потом перелил густую жидкость в голубой горшочек, где плавали бутоны хризантем.
— Медвежья Лапа! — закричал кто-то вдруг сзади, заставив его вздрогнуть. — Дай мне кусочек жареного мяса. Я должен подкрепить свои силы. Мое сердце отказывается работать.
Быстро припрятав оба горшочка под тушкой бездыханной виверры, повар ответил, не оборачиваясь:
— Я всегда говорил, что в твоем возрасте вредно слишком предаваться играм Облаков и Дождя.
Главный воспитатель Сю в нетерпении прищелкнул языком.
— Дурак. Тебе прекрасно известно, что я оставил эти фривольные дела с тех пор, как лишился моих Драгоценных! К чему наслаждение, когда похищена сама моя сущность — ты, впрочем, придаешь этому, кажется, такое же значение, как я сам, — добавил он лукаво.
— Медведь не совокупляется с поросенком, — лаконично ответил повар, бросив презрительный взгляд на самого несчастного из евнухов.
