Кондратий Жмуриков - Халява для раззявы
Машенька попыталась сказать что-то, но Мерзеева добила ее следующей фразой:
– Между прочим, видала твоего Лоховского. В прислугах. Опустился ниже некуда, с каким-то мошенником на пару мою (это было выделено особо) марки ищут. Ха-ха, придурки. Пусть ищут, и даже пусть найдут. А потом Жержику ее принесут…
Последнее сообщение было как бальзам на душу Сивухина. Все ясно. Значит они напали на след, прекрасно. Остальное дело техники.
Теперь Костик не торопился, куда едет Мерзеева он знал, что она делал на улице Советcкой то же.
Теперь надо было подумать о средстве передвижения. Мотать по городу на своих двоих и надеяться на общественный транспорт было непростительной глупостью. На такси денег не было, а ездить на чем-то надо. Костик уже пару дней обдумывал этот вопрос. Решение пришло, как и все гениальное, неожиданно. Костик поднял глаза и увидел, висящий на здоровенном гвозде, прибитом на стене возле комнаты разведенки-Зиночки велосипед. Велосипед принадлежал Борьке-оболтусу, но современный подросток предпочитал другие виды передвижения: ролики, скейт и самокат из «Пепси». Велосипед висел здесь так давно, что на него уже никто не обращал внимание. Тем более, что в коридоре стоял полумрак. Костик чуть не заорал – «Эврика». Теперь все его проблемы решены. Во-первых, велосипедист может ездить где угодно, когда угодно и, главное, даром.
Сивухин воровато оглянулся и с величайшей предосторожностью снял велик со стены. Он занес его в свою комнату и протер от пыли и паутины. Накачал шины, посмотрел исправность всех движущихся деталей и оказался доволен результатами инспекции. Машина готова – хоть сейчас в путь.
Брать чужое, кончено не хорошо, но если очень нужно, то можно. Примерно так заговаривал крохотные остатки своей совести Сивухин. Делал он это так, для проформы, согласно ритуалу сформировавшемуся еще в детстве.
Одевшись соответствующим образом – в старые спортивные штаны и спортивную куртку на теплой подкладке. Ничего, что штаны пузырились на коленках. Главное, сразу видно – человек занимается спортом. А в занятии спортом ничего предосудительного нет. Сивухин решил позаимствовать каску у Борьки. Каска валялась еще с летних каникул на подоконнике. Зинка вместе с роликами подарила сынуле и эту штуковину, чтобы он берег голову. Но сынуля, предпочитавший все экстремальное, каску не взлюбил с первого взгляда. Оно и понятно, дело молодое. Ему не нужно, а вот Костику сгодилось.
Костик разыскал в ящике с инструментами старый навесной замок и кусок толстой лодочной цепи. Таким образом решалась проблема парковки. Сивухин снес велосипед вниз. Размялся, сделал парочку приседаний, если быть очными два с половиной, немного попрыгал на месте и вскочив в седло двухколесного коня, бешено закрутив педали рванул с мета. На автобусе до ресторана, в котором сегодня завтракала Мерзеева было где-то минут тридцать, окольными путями и с остановками. Сивухин прикинул, что с его скоростью и знанием коротких путей, понадобится минут сорок-пятьдесят. Главное, что бы Нина Михайловна с Михеичем еще были там.
Сивухин успел как раз вовремя. Михеич вытаскивал Нину Михайловну из ресторана. Костик пристроился сзади и потихоньку-полегоньку, стараясь держать авто в поле зрения следовал за ними. Остановились они у дома Михеича, бесчувственную Мерзееву выволокли из машины и оттащили наверх в квартиру Михеича.
Славненько. Значит можно в тепле переждать и отдохнуть. Ноги с не привычки гудели, мягкое место казалось синяком. Все же дороги у нас оставляют желать лучшего. Минут через десять Михеич вышел из квартиры, заперев ее на ключ. Надо бы внутрь попасть, вот только как? Сивухин подошел к двери, поковырялся в замке. Вот придурки. Дверь больше ста баксов стоит, а замок на ней – просто херовенький. В чем же тогда фишка? Может у него сигнализация есть? Может и есть. Только наверняка он ее не включил сегодня, ведь там внутри осталась Нина Михайловна.
Костик провозился с замком минут двадцать, что для не профессионала было почти Олимпийским рекордом. Сивухин знал как это делается, но на практике свои умения применять ему приходилось не часто. Можно сказать, что до появления в его жизни идеи-фикс, Сивухин был почти законопослушным гражданином. Приводы в вытрезвитель не в счет, мелкие «тыривания» у своих соседей – тоже.
Наконец-то замок поддался и тяжелая с виду дверь раскрылась легко, без единого звука. Сивухин прислушался. Где-то в комнате надсадно лаяла собака. Ага. Вот она сигнализация. Понятно, почему такой замочек простой. Чтоб сразу же за преступлением последовало наказание. Хорошо, что сегодня Наказание было заперто в одной из комнат.
Квартирка Михеича было просто супер. Места много, просторно, а жильцов мало. Сивухин на цыпочках пробежался по коридору, заглядывая в комнаты. Мерзеева спала на диване, похрапывая во сне и причмокивая губами. Она напоминала большого бегемота, дремлющего в нильской жиже. Такого бегемота Сивухин видел по телику «В мире животных».
Проведя так сказать разведку-боем по всем жилым помещениям, Костик задержался на кухне. Он открыл дверь большого белого друга человека, сиречь холодильник и застыл в немом изумление. Холодильник был до самой верхней полки до отказа забит всякими продуктами. Костик сглотнул слюну, увидев на самом низу упаковку пива и пару бутылок какой-то импортной водки.
«Нет, нельзя. Ну если попробовать, так чуть-чуть. Не смей… Ну если немножечко, тогда…» Совесть сдалась без особого сопротивления. Костик заглянул в хлебницу аккуратно отрезал ломотище батона, достал початую банку с красной икрой, шпроты и палку колбасы. Поискав глазами посуду, увидел за стеклом одно из полочек рюмашечки, достал и плеснул граммов сто холодненького живительного напитка. Затем он уселся за стол, намазал себе многослойный гурманский бутерброд. Первый слой масло с икрой, второй – шпроты, третий – кусочки копченой колбасы, четвертый – снова икра. Крепенькие шарики катались по зубам, приятно хрустели. Кусочки копчененькой колбаски были приятнотвердыми, а шпроты мягкие, маслянистые, ароматные… Доев бутерброд, Костик решил для себя раз и на всегда: «Так он будет жить всегда», разумеется как только найдет марку. А ради нее он готов отречься от собственных принципов, наступить на горло ближнему, и даже… убить, если понадобиться.
Теперь нужно было где-нибудь затаиться, чтобы по возвращению Михеича, выслушать отчет о проделанной работе. Сивухин вернулся в спальню, где посапывала Мерзеева. Спрятаться в шкафу? А вдруг Михеичу нужно будет переодеться? Встать за портьерой?, банально, да и в глаза бросается. За столом? Сивухин попытался пролезть под массивный письменный стол, но вместе со стулом на колесиках им вдвоем там было мало места. Оставалось одно место – под кроватью. Сивухин обошел кровать со всех сторон. Для такого худого человека как Сивухин залезть туда труда не составляло. Здесь все будет слышно. С кровати до самого пола свешивалось тяжелое покрывало, скрывающее спрятавшегося от посторонних глаз. Хозяину и его госте лезть под кровать незачем. Решено, «наслухательный» пункт будет здесь.
Костик вернулся на кухню, вял с собой пару банок пива. Пакет чипсов, кусок копченого окорока, пачку крекеров и огромный апельсин. Сивухин рассудил, что Михеич не заметит недостающих продуктов, при таком обилии, нужно было вешать в холодильники опись, чтобы точно знать, сколько и чего здесь было. Потом, вряд ли сам Георгий Михеич занимается закупкой продуктов, готовкой и стиркой. Наверняка у него есть приходящая домработница, она и только она одна знает чего и сколько там было. Конечно же она не станет спрашивать куда девались чипсы, батон, колбаса и пиво?
Короче, Костик собирался под кровать как на пикник. Устроился он там вполне комфортно. Мягкий удобный ковер с пушистым ворсом от которого сразу стало жарко. Костик положил под голову маленькую подушечку, снятую с одного из кресел и приступил к трапезе. Нет, определено, ему нравилось следить. Это оказалось не только интересно, но и питательно. Сивухин пожирая свои припасы, незаметно для себя задремал.
Проснулся он от того, что потолок в его комнате начал рушиться, прямо ему на голову. На Сивухин стали наваливаться балки перекрытия и он открыл глаза. Было темно. Голова упиралась во что-то тяжелое, но мягкое. Сверху раздавались голоса. «Наверное, я уже в раю, – подумал Костик. – Какой же я идиот, предлагали переехать. Умереть так нелепо… А почему это в раю так темно и тесно?»
Сивухин прислушался к голосам ангелов. Их было двое мужчина и женщина. Ангелы любезничали между собой.
– Кошечка моя сиамская, пампушечка моя украинская… – ворковал ангел с мужским голосом подозрительно тяжело дыша.
– Пупсик мой, пусеночек, иди ко мне… – точно таким же тоном говорил ангел с женским голосом.
