Вацлав Павел Боровичка - Невероятные случаи зарубежной криминалистики. Часть 1
– Когда я убедился, – рассказывал Стив Шеппард, – что ничем не могу помочь Мэрилин, и направился в ванную комнату, чтобы вымыть руки, то обнаружил в клозете окурок. Как он попал туда, если в доме не было никого чужого? Сэм не курил, а Мэрилин курила редко и только сигареты с фильтром. Этот же окурок был без фильтра. Как случилось, что об этом не стало известно суду? Почему об этом факте не говорится ни в одном полицейском донесении? Не записано в протоколах коронера?
Это сообщение было проигнорировано и не принималось во внимание до тех пор, пока дежуривший в ту ночь полицейский, который обследовал место происшествия, не признал, что также видел окурок и просто спустил воду. Это было уже грубой ошибкой полицейского. Тем не менее этот факт должен был обратить внимание судей на то, что не была прослежена возможность присутствия на вилле третьего лица, а значит – настоящего убийцы Мэрилин Шеппард. Но вместо этого зал обрушился на брата подозреваемого, а судья даже усомнился в его честности.
– Господин доктор Шеппард, правда ли то, что, как утверждает дежурный полицейский, вы очень торопились с отправкой вашего брата с места происшествия? Это случилось еще до прибытия коронера?
– Мой брат был ранен и находился в шоке. Отправить его в клинику для обстоятельного обследования было не только делом естественным, но и моим долгом врача.
– Его вынесли из дома?
– Нет, поддерживали. Он пытался идти самостоятельно.
– Господин доктор, каждый ребенок знает, что это не лучший способ транспортировать раненого, находящегося в шоке. Вы так спешили как можно скорее покинуть место происшествия, что даже не набросили на него белого покрывала, что сделал бы каждый школьник, прошедший курс оказания первой медицинской помощи?
– Допустим, что это действительно был не лучший способ транспортировки, зато он был самым быстрым.
– Самым быстрым, – пренебрежительно повторил прокурор, – именно так. Но и еще кое-что. Вы по-прежнему настаиваете на своем диагнозе, что у вашего брата была повреждена нижняя часть головы? Вам, наверное, известно, что судебные врачи пришли к выводу, что ваш брат не был ранен в голову?
– Мне это известно. Могу лишь повторить, что в клинике, просмотрев рентгеновские снимки, мы пришли к единому мнению относительно диагноза.
– Ваше отношение к брату было дружеским? – спросил прокурор.
– Вероятно, вы собираетесь и наши с ним отношения использовать против него?
– Хорошо, но если между вами были хорошие отношения, то как вы объясните, что ваш брат никогда не рассказывал вам о своих любовных похождениях?
– Я уже говорил и повторяю еще раз, что с моей точки зрения супружество моего брата было счастливым. За день до убийства, второго июля, у меня была вечеринка. В ней участвовали оба брата с женами, и Мэрилин вся светилась от счастья, когда сообщала нам, что ждет ребенка. Тогда мы договорились, что если будет мальчик, то его в мою честь назовут Стефаном.
Двенадцать почтенных присяжных заседателей – семеро мужчин и пятеро женщин – заперлись в отдельной комнате, где совещались три дня и три ночи. 22 декабря они объявили, что доктор Сэм Шеппард виновен, и отправились по домам, спеша успеть купить подарки на рождество. А Сэм Шеппард направился в камеру, где должен был провести остаток своей жизни.
Вынесением приговора эта история могла бы и закончиться, однако история этого судебного фарса имела продолжение. Прежде всего в действие вступил самый известный криминалист Соединенных Штатов профессор Пол Лиленд Кирк из Калифорнийского университета, который потребовал от Шеппардов ключи от дома, где произошло убийство, и шаг за шагом проверил все результаты полицейского расследования. Он пришел к неожиданному выводу, в результате которого судебный и полицейский аппараты вынуждены были приступить к дополнительному расследованию. Профессор Кирк заявил журналистам, что если бы полицейские добросовестно выполнили свой долг, то Сэм Шеппард не предстал бы перед судом присяжных.
– Я на сто процентов уверен, – утверждал он, – что группа четких пятен крови в комнате, где была найдена жертва, не совпадает с группой крови как Сэма Шеппарда, так и его жены Мэрилин. Эта кровь не принадлежит ни одному из них.
Подобное заявление могло произвести эффект разорвавшейся бомбы где угодно, но только не в Соединенных Штатах, в частности в Кливленде, где порядочность граждан измеряется особыми мерками. Профессор Кирк направил свое заключение в суд, где его требование пересмотреть и дорасследовать дело было отклонено, так как «по делу об убийстве Мэрилин Шеппард вынесено окончательное решение и оно закрыто».
8 июля 1957 года произошло еще, одно сенсационное открытие, и газетчики вновь рассказали о нем. В штате Флорида, недалеко от озера Джордж, вблизи знаменитых пляжей Дейтон-Бич стоит городок Де-Ленд. Там есть универмаг «Сакс», имеется школа и тюрьма. Местного шерифа зовут Терзби, и он мог бы стать знаменитый. Дело в том, что именно он допросил двадцатичетырехлетнего уголовника Дональда Джозефа Уэдлера по его собственной просьбе. Этот дерзкий молодой человек, уже несколько суток находившийся за решеткой, передал шерифу записку, в которой указьщал, что хочет сообщить нечто весьма важное.
– Ну рассказывай, паршивец, – начал допрос шериф Терзби, поудобнее располагаясь в кресле-качалке.
– Мне хотелось бы очистить свою совесть, сэр, – начал Уэдлер. – В тюрьме Огайо за решеткой находится человек, приговоренный к пожизненному заключению. Но он не виновен. Это я убил Мэрилин Шеппард.
Шерифу Терзби было известно, что Уэдлер, несмотря на свою молодость, – профессионал. В пятьдесят четвертом году ему дали десять лет за вооруженное ограбление ресторана в Тампе во Флориде. Он попал в колонию, бежал, но был пойман и отправлен за решетку. Шериф выяснил по документам, что во время совершения убийства, Мэрилин Шеппард Уэдлер находился на свободе. Поэтому Терзби вернулся к разговору с уголовником и на этот раз выслушал Уэдлера до конца в присутствии свидетелей и стенографистки.
– 3 июля 1954 года я находился в Кливленде. Угнав со стоянки возле универмага машину, я поехал на ней к озеру. Я сказал себе, что ограблю какую-нибудь виллу в Бей-Виллидже. Ночью я остановил свой выбор на одном из домов, некоторое время наблюдал за ним, а потом пошел грабить. Дверь была открыта. Я вошел и по ступенькам поднялся на второй этаж. К своему удивлению, я оказался в спальне. Я думал, что найду какие-нибудь ценные вещи. Открыл один из ящиков, но тут проснулась женщина, спавшая в постели. Времени на раздумья у меня не было. Я убил ее свинцовой водопроводной трубой, которая была у меня в руке. Вдруг в спальне появился какой-то парень, я и его ударил трубой. Когда он упал на пол и уже не поднялся, я выбежал через дверь в сад, а затем на пляж, где и выбросил кусок трубы в озеро. Потом сел в машину и вернулся в Кливленд. Там бросил автомобиль и автостопом отправился в Вирджинию.
Признание преступника, к тому же известного рецидивиста, в убийстве в любой другой стране мобилизовало бы весь полицейский аппарат, но только не в Америке. В маленьком флоридском городке Де-Ленд, естественно, сразу же появились газетчики, пытаясь выжать из сенсации как можно больше строчек. За ними прибыли более серьезные персоны, заинтересовавшиеся делом Шеппарда, такие как чикагский публицист Пол Холмс и Эрл Стенли Гарднер – известный писатель и духовный отец симпатичного детектива Перри Мейсона. Он был также председателем частного общества «Суд последней апелляции» (The Court of Last Resort) – группы людей с обостренным чувствбм справедливости, занимающихся дорасследованием запутанных судебных разбирательств и исправлением судебных ошибок. Эрл Стенли Гарднер считал, что процесс против Сэма Шеппарда относится именно к такой категории дел, и не скрывал своего мнения. Он публично заявил, что судьи допустили целый ряд ошибок и сами нарушили дух и букву закона.
Последними во Флориде объявились те, которые должны были прибыть первыми – коронер Гербер и несколько полицейских чинов из Кливленда.
– Я не буду говорить о деле Шеппарда, не имею на это нрава, – сказал им шериф Терзби. – Однако должен заметить, что некоторые показания Уэдлера соответствуют действительности. Например, он сообщил мне, что вечером того дня, когда он находился в Кливленде, на местном стадионе проходил бейсбольный матч между клубами «Чикаго уайт соке» и «Кливленд индианс».
Типично американское мышление: откуда Уэдлер мог знать, между какими командами в тот вечер состоялся, матч, если бы не был тогда в городе? Впрочем, матч транслировался по радио и, возможно, по одному из телевизионных каналов. Однако шериф рассуждал так, как ему позволяли его умственные способности, а они были невелики. Но куда большее значение имели другие сведения, сообщенные Уэдлером. Он сумел точно описать квартал Бей-Виллидж у озера Эри, интерьер виллы, знал о двух входах, один из которых вел в сад, спускавшийся к пляжу. Конечно, все события он мог почерпнуть из газет, во всех иллюстрированных журналах публиковались фотографии места происшествия, а на первых страницах красовались снимки виллы, сделанные со всех сторон.
