Правильный выбор (СИ) - Ренсинк Татьяна
Только увлекающиеся историей всего, что окружает, знали, сколько войн уже увидела крепость этого города и маленькая река Нарова, сколько культур впитал в себя этот город, и что именно здесь великий Пётр I прорубил окно в Европу…
Брызги мощного нарвского водопада и тогда, и сейчас омывали близлежащую зелень и крутившееся у мельницы колесо. Любуясь видом падающей с невысокого уступа воды, Алексей и Милана стояли на противоположном берегу. Они обнимали друг друга и шептали ласковые слова. Скрывая за своим шумом эти трепетные речи, водопад, казалось, радовался вместе с ними, прощаясь и надеясь на новую встречу…
40
Какие бы волнения ни кружились в обществе, всем хотелось наполниться сказочным оптимистичным духом, которым делился и театр своими постановками. Снова собирался высший свет в зал, рассаживаясь на свои места и трепетно ожидая вновь увидеть желанную оперу. Из речей вокруг было слышно, что уже не в первый раз радовал театр данной оперой, что разные актёры всегда успешно исполняли её и доносили до зрителей волшебные чувства…
Алексей прошёл в зал, следуя за толпой, а за ним шли его друзья и подруги Миланы. Нарядившись для светского времяпрепровождения, они, наконец-то, расселись по местам. Устремив взгляд на ещё тихую сцену и на готовящийся к выступлению оркестр, Алексей стал сильнее волноваться…
— Кого она играет? — спросил Дмитрий, чтобы как-то ослабить его переживания. — Лесту, ты же знаешь, — удивился Алексей, нервно потирая ладони. — Это правда, что дирижером будет сам Катерино Кавос? — поинтересовалась сидевшая возле Дмитрия его сестра. — Да, Анастасия Васильевна, — сразу ответил Сашка, неудачно скрывая и своё волнение. — Он лично обучал Милану к этой опере. Гордится, что настолько сблизился с Россией, что самую удачную постановку создал.
— Как это мило, — нежно вымолвила она, встретившись с ним взглядом и на мгновение застыв в их общем трепете сердец. — Я очень рада, что вы снова здесь… — И я, — шепнул в ответ Сашка, радуясь, что вновь сидят рядом с нею. — Что вы здесь… — Кроме того, Милана отлично исполняет арии именно этой оперы, — добавил Дмитрий, не замечая переживаний между сестрой и Сашкой. — Да, — согласился и Иван. — Хотя я никогда не был на опере Русалка, но слышал о ней много лестных отзывов. Я буду счастлив, если у Миланы всё получится.
— Обязательно, — уверенно высказал Алексей под начавшиеся аплодисменты публики.
Сколько раз сердце его жутко простучало, по телу пробежало волнение за выступление любимой, Алексей уже не помнил. Всё его внимание было лишь на ней. Остальные части постановки он не замечал, не обращал внимания даже на романтическую историю самой сказки, которая ничем не была трагична, а даже где-то и комична. Прекрасные балетные вставки, арии, декорации и всплески чувств — всё вырисовывало чудесную тропу, по которой каждый зритель был унесён прочь от реальности.
И вот, наконец-то, Милана допела свою последнюю арию, и Алексей вздохнул свободно от прокатившихся ураганом аплодисментов в её честь. Все встали. Все были воодушевлены, и никто не представлял, не знал, кто эта новая актриса, так поразившая своей открытой душой, чистым и серебристым голосом, своей стройностью и плавностью движений.
Опера закончилась… Зал стал выпускать довольную публику, и, дождавшись, когда большинство уйдёт, Алексей со своими спутниками поднялся…
— Князь, Дмитрий Васильевич, — вдруг раздался спокойный голос за их спинами, заставив оглянуться.
Дмитрий узнал молодого человека, который тоже сидел в зале, как оказалось, совсем недалеко от них:
— Граф, Павел Петрович, — кивнул в приветствие ставший холодным Дмитрий, оставшись с ним наедине и оглядываясь на покидающих зал друзей. — Очаровательно выступала, не правда ли? — растянулся в улыбке граф. — А как хороша! Может затмить императорскую сцену! — Простите, Павел Петрович, но я должен сопровождать сестру домой, — хотел уйти Дмитрий, но упрямый собеседник ответил: — Вы зря вернулись в Петербург. Стоило укрыться хотя бы в Англии, до лучших времён.
— Простите, от чего мне укрываться? — вздёрнул удивлённо бровью Дмитрий. — Или я вам кость в горле, граф? — Побойтесь, Дмитрий Васильевич, — усмехнулся тот. — Вы уже давно мне не соперник. Мы работаем над третьим отделением теперь. Бенкендорф будет во главе, а вас не примет. Канцелярия не доверяет вам, как прежде, и сомневается в ваших друзьях. Позаботьтесь не оставить сестру в полном одиночестве. Она и так часто одна, а тут ещё и ваша свобода под угрозой. — Очень лестна ваша забота о моей сестре. — Не могу оставаться безразличным, князь, — улыбался уголком губ тот. — Однако не в вашей сестре дело. — Это я уже понял, — кивнул Дмитрий, видя явного соперника по службе перед собой. — Вам ли принадлежат ложные доносы о нас? — напрямик спросил он. — Не ищите виновников, князь, вам не удастся избежать гнева государя и расплаты за участие в мятеже, как вы тешились надеждой, — выговорив своё, откланялся тут же этот молодой граф и вышел из опустевшего зала.
Пнув задребезжавший от этого удара стул, Дмитрий последовал сделать то же самое. Он вышел на улицу к ожидавшим его и, надевая перчатки в гневном движении рук, молчал.
— Что случилось? — шепнул забеспокоившийся Сашка. — Где Лёшка? — торопливо спросил он. — Надо немедленно обговорить дело с ним, с тобой и с тобой, Иван, — кивнул он тому, вдруг удивившемуся столь резвому повороту событий. — У Миланы в гримёрной. Сказал, приедут сами, потом, — объяснил Иван. — Хорошо, — деловито выпрямился Дмитрий и обратился к взволнованно наблюдавшей за ним сестре. — Анастасия, я отвезу тебя домой и отлучусь. Право, дело не ждёт. Мне следует немедленно увидеть и Михаила Михайловича, а потом переговорить с друзьями. — Я могу отвезти Анастасию Васильевну домой, — вызвался Сашка. — А ты бы сразу отправился к Сперанскому. — Верно, благодарю! — согласился тут же Дмитрий.
Он не ожидал более ни минуты и сорвался с места в первый свободный экипаж, на миг оглянувшись на милую сердцу Ирину, которая тихонько стояла в стороне с Ольгой. Взгляды оставшихся переглянулись в подступившей тревоге, но никто не вымолвил больше и слова… Устроившись по экипажам, и они уехали от театра…
41
Ночь не ждала, принося с собою бессонницу и тревогу. Переживая за происходящее, Ирина бродила из угла в угол в отведённой для неё и сестры спальне…
— Успокойся же, — недовольно буркнула Ольга, устроившаяся в свою постель, и укуталась в одеяло. — Знобит аж. — Мы уже так долго в Петербурге, сидим, ждём чего-то, а тут ещё это, — зашептала Ирина. — Не могу, узнаю, — сорвалась она с места и крадучись вышла в тёмный коридор.
Ольга пошла следом… Они медленно приблизились к гостиной, где беспокойно расхаживали Дмитрий и Иван. Заслышав ещё шаги, сёстры спрятались за угол и подсмотрели, что спустившийся со второго этажа Алексей прошёл к друзьям:
— Сашки ещё нет?! — удивился он, на что в ответ получил лишь молчание. — Ты Милану успокоил? — спросил его Иван. — Да, она ляжет спать, — в надежде ответил Алексей и сел в кресло. — Димка, не томи, рассказывай. — И, кстати, я не желаю быть замешанным в ваши дела, — предупредил Иван и устроился сесть в соседнее кресло. — Мне жаль, — усмехнулся горько Дмитрий. — Но это касается теперь всех. Тот, кто в театре ко мне подошёл, это граф Павел Петрович Краусе. — Э, — вспоминая знакомое имя, прищурился Алексей. — Тот, кто доложил о нас баронессе фон Розен? — Да, он, — подтвердил Дмитрий. — Он служит, как и я, в канцелярии, но метил на более доверительную должность. Явно хотел занять моё место, тем более после того, когда получил отказ от руки моей сестры, Анастасии, несколько лет назад. — О, его обидели, — усмехнулся Алексей.
— Он угрожает гневом государя, — тихо произнёс Дмитрий. — Намекает на то, что Анастасия останется одна, то есть меня рядом не будет. — Каков подлец, — удивлённо выдал Иван. — И что ему не успокоиться?! Женщин мало?! — Дело не столько в женщине, сколько в службе. Он друг и один из тех, кому доверяет сам Бенкендорф. И теперь, когда создадут третье отделение канцелярии, занимающейся вопросами восстания, во главе будет именно Бенкендорф и его окружение, в которое я не вхожу, — объяснял Дмитрий. — Боюсь, доносами меня отстранят далеко, если не обвинят государственным предателем, а вместе со мною и вас… По крайней мере…. тебя, Лёшка, и Сашку.
