Клод Изнер - Полночь в Часовом тупике
— Один-ноль в вашу пользу! И как вы собираетесь это осуществить?
— Вы хотите, чтобы я испортил вам сюрприз?
Виктор улыбнулся, показывая, что его на мякине не проведешь.
— У вас крепкий череп, да?
— Когда мы пороемся в его прошлом, возможно, мы выйдем на след. Этот тип внушает мне страх.
— Страх? Вам, Жозеф?
— Ничего не могу с этим поделать. Даже не его самого я боюсь, а того, что он что-нибудь еще подобное совершит, он пышет злобой! А я дал ему нашу визитку… Черт!
— Это было умно, браво! Если вас это не обидит, можно я отправлюсь на улицу Орденер и проверю вашу теорию.
— Да вы надо мной смеетесь!.
— Каждый развлекается, как может, — ответил Виктор.
Среди сорока пяти контор Генеральной компании омнибусов та, что находилась на улице Орденер, состояла из нескольких зданий, в них находились лошади и конюхи, погонщики пристяжных и шорники, делающие сбрую, уборщики навоза и мойщики повозок. Здесь пахло машинным маслом и конским навозом. Как только омнибус отвозили на место, его осматривал каретник, передавал его мойщикам, и можно было заняться питанием и отдыхом лошадей. Все работы выполнялись в течение ночи. На заре транспорт и сбруя были вымыты и начищены, подушки взбиты, стекла протерты. Так что между шестью и семью утра кучер, готовый к работе, и кондуктор с путевым листом поднимались на борт своего экипажа, который, трясясь на ухабах, отправлялся в путь.
Рабочий день подходил к концу, начальник депо в сопровождении конюхов следил за тем, как распрягают лошадей. Кузнецы отмечали соломинками хвосты тех лошадей, которых надо подковать, ветеринар проверял, здоровы ли животные.
Виктор бродил посреди всего этого бурления жизни, и никто не обращал на него внимания. Он заметил старика, станционного смотрителя, который сосредоточенно жевал табак.
— Пардон, мсье, я ищу некоего Луи Барнава.
Старикан сплюнул коричневатую жижу и почесал в затылке.
— Нет, что-то не видал его. Сходите к начальнику службы, мсье Нервену, это павильон возле мастерской по ремонту сёдел, он в своих книгах пороется, глядишь, что и найдет.
Виктор долго стучал, но никто не ответил. Он зашел и увидел комнату, заваленную папками. Телефон на стене и печатная машинка вносили в это бумажное царство элемент прогресса. Помимо этих современных изобретений, на столе вытянулись в ряд перьевая ручка, чернильница, карандаш и точилка. Мсье Нервен, спиной к посетителю, занимался очень странным делом: через равные промежутки времени вытягивал руку и сжимал кулак на горле воображаемого противника.
Виктор кашлянул, начальник службы в растерянности подскочил.
— Извините, я вас не слышал.
— Это новый вид борьбы?
— Никому не рассказывайте, я тренируюсь ловить мух. Зимой-то полегче, но весной начинается сущий ад. Все депо заполнено этими насекомыми — все из-за лошадей. Настоящее стихийное бедствие. Я и сетку на окна повесил, все равно одолевают. Ничего не помогает: ни мухобойки, ни яды-опрыскиватели, ни ловушки — муха приспосабливается ко всему! А по какому вы, собственно, вопросу?
— Я хотел бы спросить, фигурирует ли в ваших записях некий Луи Барнав, он был кучером омнибуса. Я клерк нотариуса, мне поручили вручить ему завещание.
— Барнав, говорите? Сейчас посмотрю папку на «Б». Бакль, Бадине, Багасс… Барнав, Луи, вам повезло, я нашел! Этого парня уволили четыре года назад после аварии на линии АQ, там человек погиб. Ну, ясное дело, проводили расследование. А Барнав был сильно выпимши. Кондуктор и пассажиры омнибуса подтверждают, их свидетельство фигурирует в протоколе полиции.
— Я предполагаю, что копии протокола у вас нет?
— Правильно предполагаете!
— А где произошла эта авария?
— Поглядим, поглядим, — пробормотал мсье Нервен, водружая на нос очки, — на углу Елисейских полей и улицы Пьер-Шаррон.
— Значит, дело вел комиссариат на площади Этуаль?
— Видимо, да. Ну вы проверьте на всякий случай, — ответил мсье Нервен, которому уже невтерпеж было вновь предаться любимому делу.
Виктор уже опаздывал.
— Извозчик, скорее, на Северный вокзал!
«Он, должно быть, заметно постарел, — думал он. — Когда я его видел последний раз? В 91-м? Нет, в 92-м, у меня был как раз тяжелый период».
Он пощупал старый шрам на правом боку, потом взял сигарету. Но он так нервничал, что скурил ее в несколько затяжек и закашлялся. Потом открыл окно в фиакре и выбросил окурок.
«Узнаю ли я его? За семь лет он наверняка изменился. Сколько ему, интересно? Лет шестьдесят? Ах! Это просто невероятно! Вот он выбрал момент, чтобы вновь объявиться! Как же выпросить этот отчет об аварии у полицейских? Без аккредитации меня к нему не допустят. Привлечь Вальми? И речи быть не может».
Фиакр остановился.
Виктор сквозь бурлящую и шумную толпу ринулся в огромный вестибюль. Поезд уже стоял у перрона, последние пассажиры выходили из вагонов. Возле колонны вокзала он заметил мужчину, обвешанного сумками, который пытался договориться с носильщиком. Он посмотрел на фотографию, которую ему дала Таша, и сравнил ее с этим человеком.
Гость столицы выглядел молодо, одет был спортивно, на голове была кепка, из-под которой выбивались серебряные пряди. Никаких сомнений, это он, только на семь лет старше и безо всяких усов. Виктор подошел поближе.
Мужчина посмотрел на него с беспокойством, но и с интересом.
— Господин Пинхас Херсон? — поинтересовался Виктор.
— Мсье Легри? Это вы мой зять?
— Да. Добро пожаловать, — сказал Виктор и пожал ему руку. Таша не смогла вас встретить из-за малышки. Я нанял фиакр. Джина ждет нас на улице Сен-Пер, затем мы пойдем к нам, на улицу Фонтен.
* * *Кэндзи сидел за своим письменным столом и бережно рассматривал атлас Индокитая, составленный миссией Пави 1879 года, дополненный «Изысканиями в области литературы Камбоджи, Лаоса и Сиама».
В салоне прозвонил телефон. Он услышал, как Джина взяла трубку, ответила и потом почему-то замолчала. Он встал и тихонько подкрался к полураскрытой двери в комнату. Джина стояла к нему спиной. Она вдруг сказала в трубку:
— Через десять минут.
Он едва успел домчаться до стола и сесть. Она вошла и принялась рыться в гардеробе.
— Кто это был? — небрежно поинтересовался он.
— Виктор. Он зовет меня в «Потерянное время». Заедет за мной.
Он крутанулся на стуле.
— Что-то случилось?
— Да нет, это Таша зовет, она хочет со мной поговорить, это очень срочно.
— Таша? Интересно мне знать, что ей от тебя надо, она не могла перенести разговор на завтра? Сейчас не время, уже дело к ночи.
— Ну зачем ты так говоришь, это нечестно, сейчас всего семь часов, и потом, мой зять — отличная дуэнья, ни на шаг меня не отпустит.
Она стремительно заскочила в ванну, полы ее пеньюара вздымались в воздух.
— А почему Виктор не хочет подняться?
— Он внизу, держит фиакр, — ответила она, явившись уже в полном парадном убранстве.
Поцеловала его в лоб.
— Ложись, любовь моя, что-то ты скверно выглядишь.
— Если вы вернетесь пораньше, дорогая, знайте, что я никуда не собираюсь.
Он досчитал до двадцати и ринулся к окну. Сердце упало камнем: с Виктором и Джиной был кто-то третий, он обернулся, и Кэндзи тотчас же понял, кто это такой. Вот только этой беды ему и не хватало… «Отсутствующие всегда присутствуют слишком явно», — подумал он с горечью.
Джина долго, внимательно смотрела на Пинхаса, давая волю воспоминаниям, желая пресытиться ими, чтобы спокойно потом воспринимать его как старого приятеля, которого давно не видела. Она вздрогнула и побледнела, увидев знакомый силуэт на тротуаре. Судорожно сглотнула, едва удержалась на ногах — закружилась голова. Он неподвижно стоял возле Виктора, а тот, казалось, чувствовал себя не в своей тарелке. В свете газовых горелок его лицо казалось осунувшимся, волосы поседели, вид у него был усталый, но он держался так же прямо, как прежде.
— Здравствуй, Джина, — проговорил он. — Я вот вчера приехал.
— А почему ты мне не написал, почему надо было связываться через Таша?
— Я хотел, чтобы она подготовила тебя.
— Ну, ты смел, как всегда. А сколько лет твоему ребенку?
— Три года… Я долго колебался, прежде чем рассказать тебе, нужно было, конечно, как-то обсудить с тобой, чтобы ты мне дала добро.
Джина натянуто рассмеялась.
— Добро на то, чтобы он появился на свет? Наконец родился детеныш мужского пола, ты наконец счастлив?
— Не будь такой жестокой, Джина, я не это хотел сказать… Я узнал, что ты сожительствуешь с мсье Мори.
— Ну, мы не просто сожительствуем.
— И давно это?
— Слушай. Ты нас бросил семнадцать лет назад, меня и девочек. И тебе вовсе не обязательно все знать о моей жизни, я-то уж точно не в курсе многих эпизодов из твоей. Я не против того, чтобы развестись, это совершенно не трудно сделать, Таша уже занялась формальностями. А где ты остановился?
