Андрей Добров - Крыса в храме. Гиляровский и Елисеев
– Не сомневаюсь, что это будет самая яркая ночь в моей жизни, – пробурчал Теллер.
Елисеев распорядился, чтобы нам в контору принесли бутербродов и несколько кувшинов с водой. Было решено перенести в контору даже ночной горшок из сторожки, чтобы мы могли справлять нужду, не выпуская друг друга из виду.
Наконец все ушли и оставили нас с Теллером вдвоем. Он сел у стола, на котором стоял саквояж. Я подвинул стул к противоположному концу стола и тоже сел, вынул из кармана блокнот, карандаш и стал писать заметки, время от времени исподтишка поглядывая на Теллера. Тот сидел, закрыв глаза, как будто дремал. Но по движению желваков на его скулах я мог определить, что он напряжен. Время тянулась медленно. За окнами скоро смолкли далекие звуки города, не слышно было больше грохота колес пролеток по булыжной мостовой, затихли голоса людей, дождь продолжал барабанить по оконному стеклу. Наконец Теллер взял бутерброд с ветчиной и принялся есть. Я тоже почувствовал голод и потянулся за бутербродом. Теллер пододвинул ко мне блюдо.
– Как вы думаете, Гиляровский, этот «призрак» сегодня действительно появится?
– Думаю, обязательно, – ответил я, иначе зачем весь этот фарс с замком сейфа. У вас есть револьвер, Федор Иванович?
– А у вас?
– Есть, – ответил я.
– И у меня тоже, – сказал Теллер.
– Вы хорошо стреляете? – спросил я.
– Не разучился еще. А вы, Гиляровский?
– Я служил во время последней турецкой кампании в пластунах.
– А, – ответил Теллер, – понятно. Но это было давно.
– Да.
Мы помолчали еще немного, и скоро блюдо с бутербродами опустело. Теллер взял его, подошел к двери, открыл и сказал:
– Николаев, прикажи, чтобы нарезали еще, у Владимира Алексеевича хороший аппетит.
– Может, запереть дверь? – спросил я.
Теллер отрицательно покачал головой.
– Ни в коем случае, – сказал он. – За дверью стоит мой человек. Если мы запрем дверь, то не сможем прийти ему на помощь. И потом, вы же понимаете, Владимир Алексеевич, мы здесь не столько для того, чтобы охранять деньги, а для того, чтобы поймать «призрака». Деньги в любом случае останутся в магазине, потому что здесь не меньше пяти людей охраняют выходы.
За окном окончательно стемнело, я встал и подошел к стене, чтобы включить свет, но Теллер сказал:
– Не надо, Гиляровский! Не трогайте выключатель. Если мы будем на свету, из коридора нас будет хорошо видно, а мы не увидим никого.
– Но там же стоит ваш человек, – возразил я.
Теллер пожал плечами:
– Да, но пусть лучше так, это на крайний случай. Ведь ваш студент уже убил двух человек. Он опасен, Гиляровский.
– Ничего, – беззаботно ответил я, – видали и опаснее!
Мы продолжали сидеть в темноте. Стол был неудобный, и я вспомнил о своем кресле, о том, как имел обыкновение дремать в нем в туркменском широком халате. Здесь же дремать не получилось бы, впрочем, этого и не стоило делать. В наступившей тишине я слышал дыхание Теллера – ровное и размеренное, а также шаги нашего охранника за дверью.
– Скажите, Теллер, если «призрак» явится, вы попробуете схватить его живым или застрелите?
– Застрелю.
– И все же, прошу вас не стрелять в него, если возможно. Я хотел бы поговорить с ним, понять, что им движет.
Теллер хмыкнул неодобрительно и устроился поудобнее на своем стуле.
– Сколько времени? – спросил я.
Главный охранник машинально достал из кармана часы, но не раскрыл их, а тут же убрал обратно.
– Мои встали, – сказал он. – Забыл утром завести.
– Ну что же, будем просто ждать.
В темноте я не мог сказать точно, но мне показалось, что Теллер вынул из кармана тот самый брегет, который Елисеев отдал молодому смотрителю собачьего зала, уволенному после смерти прежнего сторожа. Возможно, Федор Иванович, увольняя парня, отобрал у него и часы. Мог ли он оставить их себе по старой привычке? Я встал, подошел к окну и постарался незаметно, повернувшись спиной к Теллеру, достать свои часы. До полуночи оставалось еще двадцать минут.
– Послушайте, Федор Иванович, – сказал я, – меня мучает одна загадка. Может, вы попробуете помочь мне с ней?
– Да? – отозвался Теллер. – Что такое?
– Помните убитого сторожа Пахомова? Около тела нашли мешок с кусками ветчины и двумя кругами колбасы. Пахомов, судя по всему, был убит за день или два до этого, а ветчина была свежая.
Я услышал, как Теллер глубоко вздохнул.
– Ветошников мне так ничего и не разъяснил, – продолжил я. – Как покойник мог пройти в собачий зал и отрезать себе кусок ветчины?
– Нет никакой загадки, – ответил Теллер спокойно. – Я проверил все окорока. Они целы. Никаких отрезанных кусков. А колбаса вообще не из нашего магазина. Скорее всего, ваш студент действительно убил Пахомова сразу после того, как тот попросил меня об увольнении. Но не захотел или побоялся оставить Пахомова на месте убийства. А вытаскивать его на улицу из подземного хода тоже не хотелось. Он и оставил его под землей. А затем придумал какой-то план – вероятно, с целью нас испугать. Что же касается ветчины и колбасы, думаю, они вообще были принесены этим студентом с собой. Он просто обронил их возле тела Пахомова. В спешке.
– В этом есть логика, – заметил я.
– Другого объяснения просто не существует, – твердо сказал Теллер. – Вот вы, Гиляровский, можете предложить другое объяснение?
– Нет, – сознался я, – не могу.
Я снова встал и прошел к окну, за которым горел фонарь, освещавший тусклым светом часть забора. Чем дольше тянулось время, тем больше я начинал беспокоиться.
– Как вы думаете, Федор Иванович? – спросил я.
– Что еще? – ответил он.
– Если «призрак» сегодня придет, то когда?
– Не знаю.
– Обычно преступники выходят на охоту ближе к утру, – сказал я, снова садясь на стул, – когда охрану клонит в сон. Это около четырех часов утра. Правда, сейчас лето и светлеет гораздо раньше. Так что думаю, «призрак» может прийти перед рассветом, но только если это, повторяю, профессиональный преступник, знающий свою работу. А ведь Ильин – непрофессиональный преступник. Он обыкновенный студент.
– Он сумасшедший, – перебил меня Теллер. – Что гадать, когда он заявится? Главное – пусть только полезет.
– Вы думаете, он действительно… – начал я, но не успел закончить, потому что в тишине магазина вдруг раздался далекий грохот. Теллер вскочил и выхватил револьвер из кармана. Он стоял, напряженно прислушиваясь, но больше никаких звуков не доносилось. Дверь открылась, и к нам заглянул охранник:
– Что делать, Федор Иванович?
Теллер быстро взглянул на меня.
– Иди к Петрову на пост, возьми его и вдвоем проверьте, что это грохнуло, – сказал он. – А мы будем здесь. Нас двое. Иди, не беспокойся, мы за себя постоим.
Охранник исчез.
– Думаете, он? – спросил я, когда замолкли шаги охранника.
– Не знаю, – ответил Теллер коротко. И снова замолчал, прислушиваясь. Через секунду снова раздался далекий грохот.
Теллер нервно шагнул вперед.
– Может, пойдем, посмотрим? – предложил я.
– Нет. Мы должны оставаться здесь.
Теллер указал дулом револьвера на саквояж, стоявший между нами. Снова послышались шаги.
– Ваш человек возвращается, – сказал я.
Но Теллер взвел собачку револьвера.
– Это не его шаги, – сказал он.
И правда, уходя, охранник топал как слон. А это были быстрые и легкие шаги, как будто кто-то бежал – кто-то легкий и проворный. Я быстро подошел к Теллеру и схватил его за руку.
– Ни в коем случае не стреляйте! – горячо зашептал я. – Мы должны взять его живым!
– Идите к черту! – так же тихо ответил Теллер. – Главное – деньги! Отпустите!
Он попытался выдернуть руку, но я лишь крепче сжал пальцы.
– Вы что творите, идиот! – громко сказал Теллер. – Вы мешаете мне.
– Он нужен мне живым, – сказал я. – Я должен все понять.
Теллер толкнул меня. Я невольно пошатнулся, но пальцев не разжал.
В этот момент дверь конторы распахнулась, и в темноте на пороге появилась фигура, окутанная чем-то красным. Лица не было видно.
– Красный Призрак пришел за вашими душами! – раздался воющий голос. – Вы все ответите перед моим судом!
И в этот момент Теллер резко выдернул руку с пистолетом и выстрелил, почти не целясь.
– Беги! – закричал я. – Он тебя застрелит!
Человек в красном дернулся и исчез.
– Что вы творите! – крикнул главный охранник.
– Вы попали в него! – закричал я в ответ.
– Как же! Попал! – огрызнулся Теллер. – Ведь вы не дали мне прицелиться. Срочно за ним! Бегите, я не могу оставить деньги!
– Без вас я не уйду. Елисеев не велел оставлять вас одного.
– Черт! – выругался Теллер. – Хорошо, придется взять их с собой. Догоняйте этого мерзавца! Если схватите, то кричите. Я за вами!
– Хорошо, – кивнул я и бросился вон из конторы.
Громко топая ногами, я добежал до лестницы, спустился вниз со всевозможным шумом, а потом остановился и на цыпочках свернул за угол, вжавшись в стену. Револьвер я достал из кармана, но не стал взводить курок.
