Евгений Сухов - Ограбить Европу
– Что за сложности? – насторожился Бисмарк.
– Один из главных фигурантов, некто Леонид Варнаховский, по нашим оперативным данным, уже выехал за границу.
– Вот как? Куда именно, известно?
– Предположительно на восток, на Балканы.
– Он находится там под своей фамилией?
– У нас есть основания предполагать, что он выдает себя за французского графа.
– Этого еще не хватало! Кто он по национальности?
– Русский. Причем в свое время даже был адъютантом великого князя Николая Константиновича.
– Кажется, я слышал эту историю… А с Николаем Константиновичем знаком лично, – улыбнулся Бисмарк. – Тогда я служил дипломатом в Санкт-Петербурге и едва не надрал ему уши, когда он захотел отцепить от моего мундира орден. Рос он баловником!.. Сделаем вот что… Нужно узнать имя, под которым он скрывается, это очень важно! И сообщим о нем в Россию. У России с Балканами развиваются какие-то особые отношения; думаю, что местные власти не будут препятствовать выдаче фальшивомонетчика. Тем более что в Российской империи он объявлен в розыск. Ну, а мы со своей стороны подготовим соответствующее досье и передадим его русским.
Аудиенция подходила к концу.
– Как вам здесь? – неожиданно спросил Бисмарк и правой рукой, в которой была зажата трубка, обвел огромный двор с вытянутой вдоль стены конюшней, амбаром и домиком для прислуги.
– Здесь великолепно, господин канцлер, – с чувством ответил Вольф.
Сунув пустую трубку в уголок рта, князь проговорил:
– Мне тоже здесь очень нравится. Когда кайзер отправит меня в отставку, я поселюсь здесь… – Помолчав, добавил с некоторой грустью: – Полагаю, что навсегда.
Часть III
Претендент на престол
Глава 24
Самозванец
Начальник первой экспедиции действительный статский советник Кирилл Федорович Бобровин не без робости перешагнул приемную начальника Третьего делопроизводства Департамента полиции Александра Петровича Уварова. Повод для визита был пресерьезный…
Не далее как шесть месяцев назад вышел указ министра внутренних дел о выделении в распоряжение дворцового коменданта, полковника Карла Коха, возглавлявшего ко всему прочему личную охрану государя, нескольких тайных агентов, которым вменялось тайно беречь государя. Личная охрана Александра Третьего не отходила от него ни на шаг, сопровождала в каждое присутственное место. Вряд ли такая опека нравилась императору – он не без основания полагал, что имеет право на кое-какие личные тайны, в которые не обязан посвящать даже ближний круг. Несмотря на брак, государь позволял себе некоторые мужские слабости и наносил визиты своим возлюбленным, для чего нередко покидал дворец инкогнито. Порой Александр Александрович вел себя столь конспиративно (в частности, менял внешность), что гвардейцы полковника Коха распознать его не могли, а потому здесь требовался особый подход. И филеры первой экспедиции, которые глаз с него не спускали, как никто подходили для подобной деликатной роли.
Собственно, так оно и было все последующие недели. «Топтуны» не без улыбки наблюдали за всеми чудачествами и превращениями государя: то в обыкновенного разносчика с рыжей бородой, а то в кавалерийского полковника. Едва покинув Дворцовую площадь, государь тотчас ловил извозчика и уезжал восвояси к одной из своих фавориток. Филеры неотступно следовали за государем, терпеливо стояли поодаль, когда Александр входил в дом очередной прелестницы; меняясь, будто бы в карауле, ждали его у подъезда до самого утра, ежели свидание вдруг затягивалось.
Но в прошлый раз все пошло несколько иначе. И виной тому был проливной дождь. Император вышел через черный ход, кивнул гвардейцу, стоявшему у дверей, который в немалой степени был удивлен перевоплощением государя (не всякий раз приходилось видеть, чтобы за ночь борода выросла едва ли не вдвое), и направился к извозчичьей бирже, находившейся неподалеку.
Он не сделал и десяти шагов, как к нему на паре гнедых подкатил лихач, видно, принимая государя за старшего гвардейского офицера, спешащего на полковой кутеж: такой не обидит и наверняка отвалит серебра сверх меры. Александр перекинулся с извозчиком парой слов, и тот, довольно кивнув, охотно взялся за вожжи.
Следом за государем, как и положено, не уступая в удали лихачу, отправилась повозка с филерами. За время наблюдения они успели познакомиться с постоянными любовницами Александра, а потому им даже не следовало гадать, к какой именно из них он отправился. Знали наперед: если он поедет в сторону Дворцовой набережной, то в этом случае царь-батюшка направляется к графине Апраксиной, с которой поддерживает связь последние три года. (У филеров были серьезные основания полагать, что муж графини знает о маленьких приключениях своей супруги, но не придает этому большого значения. А потом, подобное поведение благоверной предоставляло графу личную свободу действий, и он немедленно завел три не обязывающие его связи с фрейлинами Ее императорского величества.) Ежели государь направится в сторону Конногвардейского бульвара, то, стало быть, желает навестить княгиню Плещееву, двадцатитрехлетнюю вдову, муж которой пал на дуэли три месяца назад. Первые два визита государя к вдове были утешительными, а потом он так втянулся, что редкую неделю не появлялся в ее доме.
Но извозчик, проехав вдоль Адмиралтейского проспекта, повернул на Невский. Филеры одобрительно переглянулись, подумав об одном: в этот раз государь решил проведать свою старинную фаворитку придворную статс-даму Варвару Гурскую. Являясь некогда любовницей государя, она нередко выступала посредницей в его многочисленных связях. Невольно напрашивалось предположение, что Его величество положил глаз на какую-то очаровательную фрейлину и, видно, будет просить статс-даму выступить в роли свахи.
За свои услуги Александр щедро расплачивался с Гурской: кроме причитающегося ей по праву ордена Святой Екатерины, она владела небольшим имением неподалеку от Северной столицы. Как правило, Александр выходил от придворной дамы далеко за полночь. Оно и неудивительно – они так давно знают друг друга, что им есть не только о чем поговорить, но и чем заняться.
Впрочем, в самом конце Невского проспекта проживала еще одна его любовница – Евдокия Тенешова, но заглядывал он к ней крайне редко, задерживался ненадолго, и филеры не без основания полагали, что наведывался он к ней только затем, чтобы повидаться со своей незаконнорожденной дочерью Фросей.
Но карета миновала дом статс-дамы Гурской и покатила далее по Невскому, а возничий, бравый малый в нарядном синем сюртуке, громко покрикивал на нерадивых прохожих, стремящихся перебежать дорогу перед самыми копытами лошадей.
Филеры глубокомысленно переглянулись: оказывается, у императора имелись неведомые им секреты. Извозчик докатил до Аничкова моста, предварительно обругав карету, торопившуюся навстречу, и повернул направо, на Фонтанку.
Становилось все более увлекательно. Прежде государь здесь не появлялся. Филеры, скрываясь в тени откинутого верха кареты, колесили следом, не отставая. Наконец, карета остановилась подле особняка, фасад которого был выкрашен в малиновый цвет. В этом доме проживал капитан 1-го ранга Иван Максимович Алексеев, отбывший третьего дня в кругосветное странствование. Кроме огромного роста и недюжинной силы, он славился еще и тем, что у него была прехорошенькая супруга Надежда Турбина, статс-дама императрицы. Как-то однажды, появившись с мужем на императорском балу, она была отмечена Александром Третьим; какое-то время они стояли в стороне и о чем-то мило разговаривали, вызывая нешуточную зависть у всех дам, кто в этот вечер пришел на бал. Но кто бы мог подумать, что мимолетная встреча будет иметь столь значимое продолжение, из-за которого государь способен оставить все свои привязанности…
Судя по всему, Александра Александровича уже дожидались: как только он взошел на крыльцо, дверь тотчас широко распахнулась и, впустив его вовнутрь, тотчас захлопнулась, спасая самодержца от любопытствующего взгляда.
Старшим в паре филеров был Иннокентий Степанов, окончивший школу тайных агентов пять лет назад. Подняв воротник и глянув на затянувшееся серой тучей небо, он велел напарнику нести вахту, сказав, что подъедет сменить его через пару часов. Дел у него к этому часу накопилось много, и первое из них – написать отчет о вчерашнем дне. Почему бы не сделать это сейчас, когда государь милуется с чужой женой…
Второй филер, расположившись у соседнего дома, понимал всю бессмысленность ожидания и по собственному опыту знал, что государь ранее чем через три часа из дома не выйдет. Ничего не оставалось делать, как позевывать и топтаться подле парадного подъезда до тех самых пор, пока не подойдет на смену напарник.
