К. Сэнсом - Темный огонь
– Я присяду, если не возражаете, – едва слышно прошептала она.
Чувствуя себя виноватым за то, что заставил бедную женщину войти в эту страшную комнату, я принес стул и помог вдове сесть. Через несколько мгновений она, казалось, пришла в себя и посмотрела на изрубленный в щепки сундук.
– Майкл и Сэмюель купили его прошлой осенью, – сообщила она. – С трудом втащили на второй этаж. Мне они никогда не говорили, что в нем хранят.
– А что хранилось здесь, вы знаете? – спросил я, указав на пустые полки.
– Всякие эликсиры, порошки и прочая дрянь, с которой возился Сэмюель. Сера, известь и еще бог знает что. Из-за его проклятых опытов мне приходилось мириться с постоянным шумом и вонью. Когда он готовил на огне свои мерзкие снадобья, я всякий раз боялась, что дом взлетит на воздух, словно монастырская церковь, – проскрежетала мистрис Гриствуд, кивнув в сторону камина. – Убийцы забрали с собой все склянки, не знаю для какой надобности. Видно, те великие знания, которыми кичился Сэмюель, в конце концов довели его до гибели. А заодно с ним и Майкла.
Голос ее задрожал; она судорожно сглотнула и вновь придала своему лицу непроницаемое выражение. Я видел, что эта женщина с трудом сдерживает обуревавшие ее чувства.
«Что сейчас бушует в ее душе, – спрашивал я себя. – Печаль? Гнев? Страх?»
– Что-нибудь еще исчезло?
– По-моему, нет. Но я могла забыть. Я старалась заходить сюда как можно реже.
– Я вижу, вы не слишком высокого мнения о ремесле, которым занимался брат вашего мужа?
– Мы с Майклом не знали горя, пока Сэмюель не предложил купить сообща большой дом и поселиться всем вместе. Дело в том, что срок аренды на его бывшую лабораторию истек. Сэмюелю неплохо удавалось очищать известь для производства пороха, но, когда он брался за более сложные опыты, у него все выходило из рук вон плохо. Как и все алхимики, он был слишком высокого мнения о себе, – с горестным вздохом изрекла вдова. – Пару лет назад он вообразил, что изобрел способ укреплять олово. Сэмюель утверждал, что нашел формулу сплава в какой-то из своих старых книг. Но на деле у него ничего не вышло, и гильдия литейщиков олова подала на него иск. А Майкл всегда был слишком доверчив. Он не сомневался, что в один прекрасный день опыты его обожаемого братца принесут им целое состояние. Последние несколько недель Майкл и Сэмюель часами торчали в этой лаборатории. Они твердили, что им удалось открыть какую-то великую тайну. – Она скользнула взглядом по забрызганной кровью двери. – Мужчины всегда слишком самонадеянны. – А они никогда не упоминали о некоем греческом огне? – спросил я, не сводя глаз с лица вдовы. Однако во взгляде ее не мелькнуло ни малейшего проблеска интереса.
– Нет. Во всяком случае, я этого не слышала. Впрочем, все их дела меня не касались.
– Вы говорили, что они постоянно проводили опыты, иногда здесь, иногда во дворе. Возможно, у них было особое приспособление, огромный бак с припаянными к нему трубками? Вы когда-нибудь видели нечто подобное?
– Нет, сэр. Уж конечно, такую махину я бы заметила. Во двор они выносили всего лишь какие-то фляги с жидкостями и порошками. Так значит, люди графа перевернули мой дом вверх дном в поисках этого приспособления? А я думала, они ищут какие-то бумаги.
– Да, они искали бумаги, – кивнул я.
При упоминании об аппарате в глазах вдовы вспыхнули настороженные огоньки, и это не ускользнуло от моего внимания.
– Но нам необходимо также найти большое металлическое сооружение. Вы уверены, что ничего о нем не слышали?
– Ничего, сэр, клянусь.
Я видел, что она лжет, однако решил на время оставить разговор об аппарате и отошел к камину. Заткнутая пробкой бутылка лежала там, где я ее оставил, но, к великому моему изумлению, пролившаяся из нее жидкость испарилась. На полу осталось лишь едва заметное пятно. Я коснулся его рукой – оно не было ни жирным, ни липким. Поколебавшись, я поднял бутылку, наполовину наполненную бесцветной жидкостью.
– Скажите, сударыня, вы не знаете, что это за жидкость?
– Понятия не имею. – Теперь в голосе вдовы звучало откровенное раздражение. – Какой-то греческий огонь, формулы, аппараты, книги по алхимии! Говорю вам, я в этом совершенно не разбираюсь! И не желаю разбираться!
Голос ее сорвался на крик, и она уронила голову на руки. Я поглубже заткнул пробку, тщательно завернул бутылку в носовой платок и сунул ее в карман.
«Если это греческий огонь, я, чего доброго, могу вспыхнуть», – пронеслось у меня в голове.
Однако я не стал поддаваться мгновенному приступу страха.
Вдова Гриствуд меж тем вытерла глаза и застыла на своем стуле, уставившись в пол. Когда она заговорила вновь, голос ее, недавно столь пронзительный, превратился в едва слышный шепот.
– Если вы и правда хотите узнать, кто рассказал убийцам о делах моего мужа, вы должны расспросить ее, – процедила она.
– Кого?
– Шлюху. Непотребную девку, с которой встречался Майкл.
Мы с Бараком недоуменно переглянулись. Голос вдовы дребезжал едва слышно, словно тоненькая струйка ледяной воды.
– Одна женщина, содержательница пивной, рассказала мне, что видела Майкла в Саутуорке. Видела, как он заходил в публичный дом. Она так и сияла от удовольствия, сообщая мне об этом, – заявила вдова и бросила на меня взгляд, исполненный горечи. – Я напрямик спросила Майкла, правда ли он был в публичном доме. Он не стал отрицать. Сказал, что больше туда не пойдет, но я ему не поверила. Иногда он возвращался домой пьяный и довольный, словно сытый кот. Я смотрела на него и понимала, что он утолил свою похоть.
Последние слова вдовы заставили Барака разразиться хохотом. Мистрис Гриствуд полоснула по нему исполненным негодования взглядом.
– Заткнись! Как ты можешь смеяться над чужим позором, невежа!
– Оставьте нас, – бросил я, повернувшись к Бараку.
К моему удивлению, он не стал возражать, лишь пожал плечами и вышел. Вдова посмотрела на меня, в глазах ее по-прежнему полыхал гнев.
– Эта подлая тварь одурманила Майкла, – прошептала она. – Напрасно я взывала к его совести. Он отправлялся к ней снова и снова. – Она прикусила свою бескровную губу. – Раньше мне удавалось удержать его от всяких безумных махинаций. Но в последнее время Сэмюель и эта шлюха полностью завладели им. И мои слова уже ничего не значили.
Она вновь скользнула взглядом по кровавым брызгам на стене, потом посмотрела мне прямо в глаза.
– Как-то раз я спросила у Майкла, неужели похоть вытравила в нем все остальные чувства. И он ответил, что похоть тут ни при чем. Сказал, что эта девка добра и внимательна с ним и с ней он может говорить обо всем. Думаю, теперь настало время вам поговорить с ней, сэр. Зовут ее Бэтшеба Грин, и она живет в борделе под названием «Шляпа епископа», в Саутуорке.
– Я непременно найду ее.
– Там, в Саутуорке, городские законы не действуют, и эти твари могут без помех предаваться разврату. Но если она только посмеет сунуться в Лондон, ее сразу схватят и выжгут на щеке клеймо. Уж я об этом позабочусь.
Несмотря на то что Джейн Гриствуд буквально клокотала от злобы, я чувствовал к ней жалость. Она осталась совершенно одна, в полуразрушенном мрачном доме. Какие чувства эта несчастная женщина питала к своему мужу, пока он был жив? Вряд ли только презрение, которое звучало сейчас в ее словах. Будь это так, проститутка, привязавшая к себе Майкла, не вызывала бы у нее такой ненависти.
Пристально взглянув в глаза вдовы, я вновь увидел в них отблеск затаенного страха. Несомненно, мне следует отыскать Бэтшебу Грин и поговорить с ней. А после вернуться к разговору с Джейн Гриствуд.
– Благодарю вас, мистрис Гриствуд, – с поклоном изрек я.
– Это все? – Во взоре вдовы мелькнуло откровенное облегчение.
– Пока все.
– Поговорите с этой тварью, – процедила хозяйка на прощание. – Наверняка она многое знает.
Спускаясь по лестнице, я услышал голоса, доносившиеся из кухни. Мужчина что-то негромко ворковал, женщина приглушенно хихикала.
– Барак! – окликнул я.
Напарник мой вышел в холл, поедая апельсин.
– Мне дала его Сьюзен, – сообщил он, преспокойно бросая корки на пол. – Сочный фрукт. Как и она сама.
– Нам пора, – сказал я и направился к дверям. После сумрака, царившего в доме, яркое солнце ослепило меня.
– Ну, что интересного вам поведала эта прокисшая особа? – осведомился Барак, когда мы отвязывали лошадей.
– В ваше отсутствие она оказалась намного разговорчивее. Своими насмешками вы чуть было не испортили дело, Барак. Хорошо, что я догадался вас выставить. Теперь нам известно имя проститутки, к которой ходил Майкл. Бэтшеба Грин, из борделя «Шляпа епископа», в Саутуорке. – Я знаю этот бордель, – сообщил Барак. – Откровенно говоря, дрянное местечко. Мне казалось, клерки из Палаты перераспределения могут себе позволить что-нибудь получше.
