Николай Норд - Яичко Гитлера
— Подкинули, — не обращая внимания на замечания Мальцева, сказал Николай и, пока следователь читал письмо, торопливо, глотая слова, стал рассказывать ему все последние новости.
— Да, это уже серьезно, — ознакомившись с письмом и внимательно выслушав Николая, сказал Мальцев, переменившись в лице. Он поднял на стоящего до сих пор перед ним собеседника озабоченные глаза и сразу же отвел их в сторону, потому что чувствовал себя виноватым. — Вы оказались правы, Николай, Ксения, скорее всего, действительно попала в беду. Виновата она или нет, но ее надо срочно искать. Жаль, людей у меня немного — всего-то полторы калеки.
— Что вы хотите предпринять? Может, я чем помогу!
— Чем вы можете помочь, Николай? Уж не кулаками ли? — не без некоторой иронии взглянул на могучие руки Николая капитан.
— Зря вы ехидничаете, Анатолий! Я могу позвонить Городовскому, он — вашему генералу, а тот поможет людьми или еще чем.
— Ну да, — еще чего не хватало! Вы в своем уме, Николай? За кого вы меня держите? Просить о помощи, когда я могу вполне справиться сам, да еще через голову — это расписаться в собственном бессилии и некомпетентности. Да после этого можно сразу подавать рапорт об отставке. Но не таков капитан Мальцев! — взвинчено сказал капитан, и даже рыжие волосы на его голове взвились петушиным боевым хохолком.
— Ладно-ладно, — примирительно произнес Николай, — я же хотел, как лучше, ведь моя жена в опасности. Но у вас-то уже есть какой-нибудь план?
— В первую очередь, надо подробно побеседовать с Марией Гришковой — женой писателя, — решительно заговорил Мальцев и тоже встал, как будто тут же собирался идти опрашивать свидетельницу. — Но это самая простая часть работы. Второе — прямо сейчас нам будет необходимо опросить всех жителей вашего подъезда: кто заходил в него во время сегодняшнего вашего отсутствия. В том числе и почтальона, хотя, полагаю, он к этому письму не имеет никакого отношения. Это поможет приблизиться к личности письмоноши.
— Но каким образом?
— Николай, я же говорил вам, мы тут тоже не лыком шиты — работаем, хоть вы нас и ругаете, на чем свет стоит. Просто наша работа неприметна снаружи. Открою вам кое-какие карты: кроме всякой там прослушки, мы уже два дня, как ведем наблюдение за вашим домом. И не потому, что подозреваем вас, хотя это предположение тоже имело место быть в плане прикрытия вами своей супруги. Просто мы предположили, что ваша жена или кто-то иной, связанный с небезызвестными вам преступлениями, захотят войти с вами в контакт. Может быть, на предмет выкупа, отмазки там какой, или еще чего. К чему я все это говорю? А к тому, что всех вошедших за эти два дня в ваш подъезд, мы сфотографировали, пометили время прибытия, убытия и теперь нам надо отсеять всех жильцов от посторонних, побывавших там сегодня в ваше отсутствие. Поэтому сейчас ты, Сергей, — следователь повернулся к лейтенанту, что-то старательно писавшему за соседним столом, — позвони в местное отделение Союза писателей, выясни место жительства и телефон Марии Гришковой, поезжай и подробно опроси ее по поводу того происшествия, о котором тут рассказал нам товарищ Север. Ты все слышал, о чем мы тут толковали?
Лейтенант снял свои роговые очки, делавшими его похожим на ботаника из соседнего института, и нахлобучил на голову форменную фуражку.
— Да, Анатолий Иванович, все слышал. Сейчас пробью координаты и поеду. Машину дадите или как? — сказал лейтенант.
— Попроси у оперов, моя машина мне самому будет нужна. А как только выведаешь у свидетельницы все подробности — сразу найди меня.
— Слушаюсь! — ответил парень и стал кому-то названивать.
— Ну, а я еще с двумя своими ребятами отправлюсь к вам, Николай, пообщаться с жителями вашего подъезда. Кстати, не хотите ли взглянуть на снимки, которые получены от слежки? Может, вам там кто-то покажется подозрительным.
— Давайте!
Мальцев открыл сейф, достал из него толстый, черный пакет с фотографиями и, рассортировав их по каким-то пометкам, сделанным на оборотной стороне снимков, передал отобранные фото Николаю. Было видно, что пластинки только что из лаборатории и еще пахли химикатами.
— Отсейте тех, кто не живет с вами вместе, — сказал капитан.
— Да я, в общем-то, и не всех жильцов-то знаю в лицо.
— Ну, отложите их в ту же кучку, куда положите фотографии всех посторонних.
— Ладно, но ведь письмо мог занести и наш жилец, его мог просто кто-то попросить об этом.
— Вот именно поэтому нам и надо опросить всех без исключения, чтобы выйти хоть на какой-то след.
Николай взял пачку фотографий, примерно штук шестьдесят или семьдесят, и начал сортировку. Штук двадцать он отложил в сторону, причем две фотографии — совсем отдельно.
— Вот эта самая большая стопка — те люди, которых я совершенно точно знаю как своих соседей, — стал объяснять Николай следователю. — Поменьше — не особо уверен, кто они, наши ли жильцы или нет. Ну, а это — мои знакомые, вы их знаете, — указал Николай на последние две фотографии.
Мальцев взял их в руки.
— Да, этих людей я знаю обоих. Вот этот амбал — Рома Городовский, а этот мужчина, насколько я понял, ваш друг — Владимир Иванович Васильев, директор кафе «Веснушка». Мы его застали вместе с вами на месте убийства Дагбаева.
— Совершенно верно.
Мальцев перевернул снимки и посмотрел на сделанные там пометки.
— Городовский — не в счет. Сегодня, он в подъезд не заходил вообще, Роман подъехал к вашему дому в два часа дня и оставался в машине, пока за ним не приехал Виталик — насколько я помню, Роман ждал выхода Нинель Соловьеву, а она в это время с вами была у меня в кабинете. А, вот, Васильев был часом раньше, зашел в дом на несколько минут и сразу же вышел. Не мог он подкинуть письмецо?
Николай обеспокоенно посмотрел на следователя и раздраженно ответил:
— Ну, это вряд ли — Володя мой лучший друг, скорее всего он заехал после допроса в бараке, чтобы попросту рассказать мне, о чем его спрашивали и, вообще…
— А вам с ним нечего делить? — прищурил на Николая глаза следователь. — Ну, там, женщины, непогашенный долг?
— Вот именно, что нечего, у каждого все есть свое и на чужое никто не зарится!
— Ну-ну, — неопределенно пробурчал капитан, разложил снимки в два пакета и положил в карман. — Ладно, время не терпит, пора выезжать. Вы с нами?
Капитан достал из сейфа пистолет, воткнул его в кобуру под мышку и направился к двери. Николай не отреагировал на приготовления следователя, он стоял неподвижно, вперившись взглядом в паркетный пол и, казалось, не слышал и самого вопроса — что-то ввергло его в глубокое раздумье.
— Николай, вы со мной? Повторил следователь.
В это время на столе задребезжал телефон, и следователь вернулся назад, чтобы ответить на звонок.
— Да, он здесь… А кто вы?… Хорошо, сейчас передам. Это вас, Николай, — следователь передал трубку собеседнику.
Николай вздрогнул, словно пробужденный ото сна, и взял телефон. Он услышал явно нетрезвый, спотыкающийся голос:
— Але, Коля? Это Галя Бачурина. У меня до тебя дело стопудовое есть. На тыщу рублей. Лично тебе скидка.
— Галя, ты совсем охренела, пьяной в милицию звонить?
— А мне мильтон этот рыжий, капитан гребаный, самолично телефон дал. Сказал, если что важное вспомню, или какие-то там данные новые появятся, чтоб сразу звонила. Но я им ничего говорить не хотела без тебя, просто твой телефон хотела узнать в ментуре. Сначала с тобой хотела побазарить.
— Слушай, Галина, а это не хрень какая-нибудь? Что-то действительно серьезное?
— Обижаешь — к бабке ходить не надо! Приезжай, узнаешь. Конечно, я могла бы это отдать и капитану рыжему, но с него же не возьмешь пузырь.
— Тебе что — бутылку привезти?
— Да… И денег.
— Сколько?
— Ну, сколько не жалко для школьной подруги. Я очень нуждаюсь в мужи… в деньгах.
— Хорошо, только смотри, не пробуй меня развести.
— Ты что себе думаешь — мне просто язык с тобой почесать охота?
— Ладно, уболтала, приеду.
Николай положил трубку.
— Что-то новенькое по нашему делу? — поинтересовался Мальцев.
— Да нет, так себе, пустяки, просто похмелиться хочет мочалка. Я ей еще в прошлый раз обещал пятерку, да забыл дать… — отвел взгляд Николай.
— И только-то? И из-за этого вы к ней поедите в такое непростое для вас время? — с саркастической ухмылкой, вопросил Мальцев. — Я вам вот что скажу, Николай, — вплотную приблизился к собеседнику следователь, с прищуром поддавливая его тяжелым взглядом снизу вверх, — не пытайтесь вести свою игру! Для этого есть мы — профессионалы. Ваше дилетантство только навредит делу. А, главное, — это опасно. Очень! За убийцей — два трупа. Ему теперь без разницы, в случае опасности, укокошить еще и третьего. Этим теперь его не остановишь.
