Николай Свечин - Ночные всадники (сборник)
Исправник проживал возле конторы бумажно-оберточной фабрики Демидовых. На его квартире Лыкова ждала нечаянная радость. Семен Никифорович накормил гостя обедом. Очень вовремя, поскольку в животе у сыщика уже бурчало. За водкой полицейские обговорили все детали. Коллежский советник сочувствовал питерцу. Столько лет верной службы, и вот все висит на волоске. Из-за того лишь, что человек излишне усердно выполнял свой долг!
– Признаться, я ругаю себя за то, что выскочил из поезда, – сказал хозяину Лыков. – Ведь и не собирался даже! Что меня толкнуло? Спросонья, черт знает где, в ночь-полночь… Дурак-то! Но следует довести дело до конца.
– Что вы имеете в виду? – разволновался исправник.
– Две вещи. Первая – это разговор с управляющим дачи, Тистровым. Он больше других знает о лесниках. Как-никак нанимал их на службу.
– Ага. Это можно. Павел Нилович живет через три дома от меня.
– Он вязниковский?
– Нет, но появился тут бог знает когда. Я еще юнкером был, а он уже заправлял дачей. Обходительный человек, опытный. Думаю, что и денежный!
– В чем-то предосудительном был замечен?
– Ни разу!
– А эти его лесники?
– А что лесники? – удивился исправник.
– Ну, лихие же ребята! Всегда с ружьями, на конях…
– Так на то и сторожа, чтобы сторожить!
– Понятно. Теперь второе. Вы обещали мне показать карту уезда.
– Обещал, помню. Только я отдал ее уездному статистику. Месяц назад. Сейчас сунулся – нет карты! Еле вспомнил.
– Так пусть вернет.
– Увы, – вздохнул Семен Никифорович, – не получится. Уехал в отпуск до конца лета. И карту не возвратил. Комната его в земстве на замке, попасть в нее можно только завтра. Останетесь ночевать?
Алексей задумался. Из-за карты? Чтобы убедиться, что урядник не наврал и вокруг действительно одни леса? Глупо как-то. И хозяин уже устал от гостя, а гость – от хозяина.
– Нет. Пойду к Тистрову, а от него на вокзал. Спасибо за помощь и за сочувствие.
– Желаю вам оправдаться, Алексей Николаевич! – с чувством произнес исправник. – Тяжело без службы. На что жить?
Хороший дядька, подумал сыщик, прощаясь. Жить-то есть на что, а вот чем себя занять без службы? Э-хе-хе… И все же там, на заимке, ему встретились гайменники! Только как это доказать? Надо забрать у управляющего бумаги на этих свечных мастеров и проверить в полицейской картотеке.
Уже в темноте надворный советник отправился к Тистрову. В окне крепкого пятистенка одиноко горела лампа в зеленом абажуре. Семейный уют! А он, Лыков, уже два месяца жену с детьми не видел. Сначала из-за паникера нижегородского губернатора, потом уже по собственной глупости… А мог не выходить из поезда?
Проехать спокойно до Москвы? Наверное, мог. Зачем же тогда выскочил, охломон? Неужели чувство долга у него такое обостренное? Вроде бы нет. Обычный человек, не фанатик службы. Загадка…
Он стукнул в дверь, и та почти сразу же отворилась. На пороге стояла молодая женщина в элегантном капоте. Странно видеть такую паву в Вязниках! Женщина смотрела на гостя с интересом.
– Вы продаете швейные машинки?
– В мундире? – удивился сыщик.
– Да разве я разбираюсь в ваших одеждах! Что же тогда вы продаете?
– Я по службе. Павел Нилович соблаговолит меня принять?
– Не соблаговолит. Его нет дома. А вы кто? Впервые вижу ваше лицо в нашей дыре.
Алексей снял фуражку.
– Надворный советник Лыков. Дознаю дело о поджоге лесного кордона возле станции Чулково. Об этом и хотел поговорить с вашим мужем.
– Он сегодня уже не вернется, уехал на дачу. Там усадьба, в ней муж заночует.
– Жаль… Мне важно было с ним поговорить.
– А вы поговорите со мной! – вдруг предложила Тистрова.
– С вами? Об лесных объездчиках?
– Ах, нет же! Я ничего не знаю про объездчиков. О литературе поговорите, о музыке, о театре… Здесь так скучно и не с кем обсудить возвышенное!
Лыков всмотрелся в черты собеседницы. Смеется или просто такая непосредственная? Муж в отъезде, а она зовет в дом незнакомца.
– Вы приглашаете меня войти? А как к этому отнесется супруг?
– Он не удивится! И вообще, чего вы тянете? Красивая дама предлагает вам выпить чашку чая! До поезда еще два часа, гостиниц здесь нет… Ну?
– Так и быть, – решился сыщик, заходя внутрь. – Но, если муж вдруг заявится, я выпрыгну в окно! Потому что робкий!
– Прыгнем вместе! – подхватила хозяйка. – Давайте знакомиться: Анна Яковлевна.
– Алексей Николаевич.
– Дарья, Дарья! – закричала Тистрова.
На ее крик в переднюю вышла горничная необъятной толщины.
– Опять я вместо тебя дверь открываю, лентяйка! Прими у гостя шляпу и ставь самовар.
– А он сам шляпу не может на вешалку повесить? – изумилась девка.
– Дурочка! Так принято в хороших домах!
– Так то в хороших…
– Вот, Алексей Николаевич, как у нас отвечает прислуга, – обратилась к Лыкову хозяйка. – У вас в губернском городе так же дерзят?
– Я, Анна Яковлевна, служу в Петербурге, в Департаменте полиции.
– В самом Петербурге! – ахнула Тисторова. – Ах, негодный. Вы сбыли мою мечту!
Она провела сыщика в гостиную, предложила ему кресло и сама села напротив. Так села, что капот распахнулся и на груди, и в ногах. Тут сыщик увидел, что под ним нет ничего. Барыня надела капот прямо на голое тело! Фривольное одеяние не имело пуговиц и подвязывалось одним лишь кушаком. В итоге взору гостя представились чуть не все достоинства барыни… Вот бесстыжая! А формы ничего…
– Департамент полиции занимается каким-то поджогом в лесу? Алексей Николаевич, этого не может быть! Скажите правду, для чего вы здесь!
– Истинная правда, Анна Яковлевна. Люди, которые жили у вас на заимке, особенные.
– Особенные? Постойте, постойте! Колобихин да согласна! Он необычный. И не тот, за кого себя выдает.
– Что вы имеете в виду? – насторожился сыщик.
– Сергей Тимофеевич в состоянии поддерживать светский разговор! Знает даже немного по-французски.
«Пейзане означает «мужики», – вспомнил Лыков слова атамана. С дамочкой следует поговорить! Она может сболтнуть что-нибудь полезное.
– Скажу больше, Алексей Николаевич, – продолжила Тистрова. – Мой муж тоже в деле!
– В каком деле?
– Ах! Откуда я знаю в каком? Придумайте сами! А мне только скажите, что надо заявить на суде. Напишите на бумажке. Я повторю под присягой.
Сумасшедшая? Суфражистка? Или ей надоели Вязники и она готова вырваться отсюда любой ценой?
– Анна Яковлевна, я вас не понимаю. Какие слова, какой суд? Павел Нилович вне подозрений.
– А зря! Запереть такую женщину, как я, в этой клоаке – разве не преступление? Да за подобное каторгу надо давать!
– Может, я пойду? – осторожно осведомился Лыков. Разговор перестал ему нравиться.
Но тут вошла Дарья и водрузила на стол самовар.
– Я вас не отпускаю! – заявила дама. – Мы еще не поговорили как следует. Повторяю: я готова дать против мужа любые показания! Ловите момент. Мне поверят, я же супруга, и видела то, что не видят другие.
– Показания жены против мужа суд не примет. И потом, для чего вам это?
– Для свободы, конечно! Его увезут на Сахалин, а состояние останется мне. На первое время хватит. Главное – перебраться в Петербург! А там я развернусь.
– Куда? – растерянно спросил Алексей.
– Не куда, а в кого!
– Ну хорошо. В кого?
– В роковую женщину! Я молода, хороша… Я ведь хороша?
– Весьма!
– Вот! А через десять лет всего этого уже не будет. Надо действовать сейчас, пока еще не поздно.
– А вы не можете просто подать на развод? Без каторги.
– Фу! – Хозяйка стукнула по столу маленьким кулачком. – Какие мужчины трусы! Я пыталась. Он не дает развода. И денег тоже не даст, я его знаю. Лучше всего, чтобы Паша сел в тюрьму. Тут этот пожар… Я и подумала. А вы не желаете мне помочь.
Дура, окончательно решил Лыков. Пора делать ноги!
– Постойте! – воскликнула Тистрова, видя, как сыщик встает. – Что случилось?
– Боюсь, явится Павел Нилович, и мне придется прыгать в окошко, – пытался отшутиться тот.
– Он ревнивый, да. И еще крепкий, хотя и не молод.
– Вот видите! Жить-то хочется.
– Алексей Николаевич! Если бы видели мое тело, вы бы не торопились уйти!
– М-м…
– Я вам сейчас покажу! – Анна Яковлевна принялась торопливо развязывать кушак.
Лыков молча повернулся и кинулся в шинельную.
– Если вы боитесь, что Дарья войдет, так этого не будет! – причитала хозяйка, догоняя сыщика. – У нас все отлажено, никто не помешает! Вы только взгляните! И ванна готова с миндальными отрубями, и…
Но гость уже вылетел на крыльцо. Там он почувствовал себя в безопасности и учтиво поклонился:
– Спасибо за чай, Анна Яковлевна! Я зайду еще раз, с вашего дозволения, переговорить с супругом.
