Бедная Лиза (СИ) - "Анонимyс"

– Так-так, – сказал тот, криво улыбаясь, – так-так… Красиво, нечего сказать. Человек вы, безусловно, ловкий. Настолько ловкий, что у меня даже возникли сомнения – точно ли вы Павел Шпейер, или только выдаете себя за него. Впрочем, это неважно. Такого упрямого господина все равно придется убить. В морге разберутся, кто вы такой на самом деле.

И он прижал палец к спусковому крючку. Однако пистолет почему-то не выстрелил. Впрочем, почему он не выстрелил, стало ясно очень скоро: Загорский стоял, прикрываясь бездыханным охранником, которого привалил к себе спиной. На счастье, тот был и выше, и крупнее Нестора Васильевича, так что полностью закрывал его от пули, которая могла вылететь из пистолета Ларусса.

Маклер стал водить дулом бульдога из стороны в сторону, словно пытаясь понять, куда бы ему выстрелить.

– Секунду, – быстро сказал действительный статский советник, – одну секунду, мсье Ларусс! Если вы меня убьете, кто же подпишет вам чек?

– Я полагаю, счета ваши пусты, – отвечал маклер. – Я почти уверен, что вы – полицейская ищейка. Так что самым правильным будет покончить с вами, пока вы не наделали еще больших бед.

– Тут мы с вами расходимся, – заметил Загорский, по-прежнему держась под защитой сомлевшего охранника.

Маклер согласился: да, тут они расходятся, вот только мнение господина Шпейера – или как там его на самом деле? – никого не интересует, последнее слово – за ним, Ларуссом.

– Вы не сможете застрелить меня, не убив вашего Эмильена, – Нестор Васильевич даже под дулом пистолета не терял самообладания.

Маклер кивнул: отличная идея. В таком случае, он сначала убьет Эмильена, а уж потом – и самого Шпейера.

– Предупреждаю, вы заставляете меня идти на крайние меры, – заявил Нестор Васильевич.

Ларусс только хмыкнул: Боже мой, какие там еще крайние меры, отравиться, что ли, он собирается прямо у него на глазах? Ну, так это его дело, от чего умереть: от пули или от яда. И дуло пистолета нацелилось прямо в лоб несчастному Эмильену.

Загорский чуть-чуть подбросил висевшего на нем мешком охранника, как бы желая подхватить его поудобнее, а на самом деле нырнул рукой за шиворот, в тайный карман. Спустя секунду в правое плечо маклера, распоров рукав, вошла звездочка-сюрикен. Маклер вскрикнул, схватился левой рукой за правую, пистолет с глухим стуком упал на пол.

Не прошло и мгновения, как Нестор Васильевич оказался рядом с Ларуссом, который глядел на него своими ящеричными глазами одновременно злобно и изумленно.

– Обычно я чужд жестокости, но в этот раз вы меня разозлили, – строго сказал Загорский. – Придется проявить немного садизма.

С этими словами он взял на излом и резко выкрутил раненую руку за спину маклеру. Тот взревел от боли и рухнул на колени.

– Прошу! – закричал он. – Умоляю! Не убивайте!

– Ага, – сказал Загорский, отпихивая ногой пистолет подальше, – я вижу, сейчас, когда у вас нет оружия, вы стали гораздо сговорчивее.

– Мне больно, – завывал маклер, – отпустите руку!

– Вы испытываете всего-навсего физическую боль, а я по вашей милости испытал невыносимые душевные муки, – назидательно отвечал Загорский, впрочем, несколько ослабляя железную хватку. – Каково мне было узнать, что вы, во-первых, пытались продать мне фальшивку и, во-вторых, хотели сделать это насильно. Разве так ведутся дела в цивилизованном обществе?

– Я сожалею, я прошу прощения! – хрипел маклер, судорожно царапая свободной рукой грязный серый пол.

– Он просит прощения, – хмыкнул Загорский. – Ей же Богу, это звучит прекрасно. Особенно если учесть, что минуту назад вы собирались меня убить. Представьте, что вам это удалось – у кого бы в таком случае вы просили прощения?

– Я не хотел убивать, я хотел только припугнуть, – маклер попытался взглянуть на Загорского, но нос его сейчас почти касался пола и скосить глаза так высоко ему не удавалось.

– Довольно пустых разговоров, – прервал его Загорский. – Ответьте-ка лучше, кто украл «Джоконду» из Лувра и где сейчас хранится оригинал?

Несколько секунд маклер молчал, потом отвечал хрипло:

– Если я скажу, вы меня отпустите?

Загорский заметил, что, находясь в положении мсье Ларусса, довольно странно выдвигать условия.

– Если вы меня не отпустите, я не скажу вам ничего! Ни слова! – истерически захрипел маклер.

Нестор Васильевич пожал плечами. В конце концов, к его услугам коллеги мсье Ларусса – Эмильен и этот… второй. Он приведет их в чувство и может поговорить с ними.

– Вы ни о чем с ними не договоритесь, они ничего не знают… – голос маклера пресекся.

Действительный статский советник нахмурил брови. Вот как? Если они правда ничего не знают, тогда, действительно, придется работать с мсье Ларуссом.

– Работать? – заскрипел маклер. – Так вы пытать меня собрались?

– Что за глупости, – поморщился Нестор Васильевич, – никто никого не будет пытать. Два взрослых человека всегда найдут общий язык без всяких пыток, не так ли?

– Отпустите руку, мне больно, – попросил Ларусс.

– Как вам будет угодно, – любезно отвечал Загорский, отпуская маклера. Тот с трудом выпрямился и, морщась, зажал раненую руку. Впрочем, помогло это мало, верхняя часть рукава быстро пропиталась кровью.

Загорский аккуратно вытащил сюрикен из предплечья маклера, оторвал второй рукав у его сорочки и сноровисто наложил повязку чуть выше раны. Затем стал тщательно обтирать окровавленный сюрикен о спину маклера.

– Что вы делаете? – запротестовал Ларусс, выворачивая голову назад.

– Не хочу испортить свой пиджак, – честно отвечал Нестор Васильевич и, убедившись, что сюрикен чист, опустил его в боковой карман. – Кстати, вы знаете, что хорошие бойцы, кроме всего прочего, быстро бегают?

Маклер поглядел на него с некоторым изумлением.

– Это совершенно необходимо – на тот случай, если хорошему бойцу в противники попадется боец еще лучший, – объяснил действительный статский советник.

– Зачем вы мне это говорите? – буркнул мсье Ларусс, физиономия которого постепенно приобретала привычные ящеричные очертания.

– Затем, чтобы вы не пытались сбежать, – отвечал Загорский. – Я хорошо дерусь, а бегаю еще лучше. И когда я вас догоню, разговор у нас с вами начнется с гораздо более высокой ноты, чем был до этого.

Тем временем Эмильен, лежавший на полу без сознания, начал понемногу приходить в себя и слабо застонал. Ларусс бросил на него быстрый косой взгляд.

– Надеетесь, что он придет вам на помощь? – осведомился Нестор Васильевич. – Здравая мысль, но я бы не слишком на это рассчитывал. Во-первых, после схватки у него нарушена координация. Во-вторых…

Тут он сделал шаг вперед и коротким, но точным движением ударил охранника ботинком в подбородок. Эмильен немедленно затих и не подавал больше никаких признаков жизни.

– Вы очень жестокий человек, – Ларусс глядел на врага со страхом.

– И это говорит господин, который только что собирался хладнокровно убить своего соратника? – пожал плечами Нестор Васильевич. – Не волнуйтесь, ничего с ним не будет. Ну, разве что небольшое сотрясение мозга. Однако этот риск входит в его профессию, так что особенно роптать ему не приходится. Впрочем, мы заговорились. Вернемся к нашим баранам. Итак, кто украл «Джоконду», и где находится подлинник?

Несколько секунд маклер молчал, потом все-таки начал рассказывать, со страхом поглядывая на Загорского. По его словам, он не знал, ни кто украл «Джоконду», ни где сейчас находится оригинал. Единственное, что было ему известно, это имя некоего Эдуардо де Вальфьерно, маркиза родом из Аргентины.

– Родом из Аргентины? – удивился действительный статский советник. – Насколько я знаю, Аргентина уже много лет является республикой, откуда бы там взяться маркизам? С другой стороны, существует же дворянство во Франции, хотя формально оно упразднено. Впрочем, это не так важно, прошу вас, продолжайте.

По словам маклера, спустя короткое время после кражи «Джоконды» Вальфьерно договорился о встрече с Ларуссом и предложил ему совместное предприятие, а именно – продажу «Джоконды».