Убийство на Аппиевой дороге (ЛП) - Сейлор Стивен
- Наступила ночь, и лесные звери вышли на охоту. Они почуяли запах страха, запах беспомощности. Запах этот привёл их на вырубку. Поначалу они лишь боязливо кусали Милона и тотчас отбегали; но обнаружив, что он совершенно неспособен защищаться, набросились на него и стали рвать в клочья. Они разорвали его заживо и сожрали. Утром лесорубы обнаружили то, что осталось от Милона Кротонского. – Помпей отхлебнул из чаши. – Думаю, мне не надо проводить аналогию с той ситуацией, в которую попал наш Милон?
- Не надо, Великий. Но ты многое знаешь об обоих Милонах.
- Историй о Милоне Кротонском я ещё мальчишкой наслушался от отца. Что до Тита Анния Милона, но мы с ним в своё время были союзниками.
- Были? Так вы не союзники больше?
- Так же, как и с Клодием, - продолжал Помпей, словно не слыша моих слов. Так же, как и с Цезарем. Впрочем, насколько я могу судить, с Цезарем мы и сейчас союзники.
- Не понимаю, Великий. Насколько ты можешь судить?
- Есть вещи, которые под силу понять лишь Паркам. Ну, а сам ты, Сыщик? Кто твои союзники, кому ты служишь? Ты кажешься мне человеком, который вхож во все лагеря, но не принадлежит ни к одному.
- Да, похоже на то.
- Это делает тебя человеком необычным. И ценным.
- Не вижу, чем.
- Я намерен поручить тебе работу.
Трудно описать, что я почувствовал, услышав эти слова. Возбуждение; настороженность и какую-то пустоту в желудке.
- Если я смогу.
- Я хочу, чтобы побывал на месте убийства Клодия. Возьми с собой сына, если хочешь. Осмотрись там. Поговори с местными, расспроси их. Может, тебе удастся что-то выяснить. Если тебя не зря прозвали Сыщиком, ты, возможно, сумеешь что-нибудь откопать.
- Но почему я, Великий? У тебя наверняка достаточно подходящих людей.
- Людей достаточно. Но нет ни одного такого, который был бы вхож и к Фульвии, и к Цицерону. Как я уже сказал, ты человек необычный.
- Мойры отвели мне странную роль.
- Не тебе одному. Мы все склоняемся перед волей Мойр. – Он медленно тянул вино, глядя на меня в упор. – Объясню тебе кое-что, Сыщик. Как полководец, я не знал поражений. Шёл от победы к победе, от триумфа к триумфу, не делая ошибок, не ведая сомнений. Мог бы действовать хоть с закрытыми глазами. К войне у меня дар. Но политика – совершенно другое дело. К выходу на Форум я готовлюсь, как к сражению. Разрабатываю план, выстраиваю войска – а потом всё начинает идти совсем не по плану, и в один прекрасный миг я обнаруживаю, что нахожусь неизвестно где, причём совершенно не понятно, как это получилось. Я словно слепну и глохну. Юлия всегда говорила, что у меня плохие советники. Может, оно и так. На войне всё просто: твои войска тут, враг там, а тот, кого ты спрашиваешь, либо отвечает правду, либо он не доживает до следующего дня. Но здесь, в Риме, всё вокруг тонет во мраке, а не во мраке, так в тумане; и в сердце тебе может быть нацелен десяток кинжалов, а ты даже не будешь этого знать; а твои так называемые советники говорят тебе не то, что есть на самом деле, а то, что ты, по их мнению, будешь рад услышать. Я даже не стану рассказывать, сколько раз, следуя тропою, обозначенной честь по чести на карте, упирался в глухую каменную стену. Довольно! Никаких больше ложных советов, никакого угодливого вранья, никаких белых пятен на карте. Отныне я должен знать всё. Местность вокруг, местоположение противника, его передвижения. Каждый шаг до мельчайших деталей. И прежде всего я должен знать, что произошло на Аппиевой дороге. Досконально. Ты понял меня, Сыщик?
- Да, Великий.
- Могу я тебе верить?
Я лишь молча смотрел на него, не зная, могу ли я верить Помпею.
- Можешь не отвечать, - сказал он. – Чутьё полководца говорит, что ты не обманешь. Итак, берёшься ты за эту работу?
Фульвия уже поручила мне выяснить обстоятельства смерти Клодия. Теперь такое же поручение хочет дать мне Помпей. Чувствуя на себе пристальный взгляд Эко, я глубоко вдохнул и ответил.
- Я поеду к месту убийства Клодия и выясню всё, что сумею, об обстоятельствах его смерти.
- Отлично. Думаю, договориться об условиях нам будет нетрудно. Я хорошо плачу за оказанные мне услуги. Что до ночлега, то у меня в той части Аппиевой дороги вилла – недалеко от виллы Клодия. На расстоянии какого-нибудь броска камня от места, где его убили. Вы можете жить там.
Он отхлебнул вина и глянул на город.
- Через день-два я сам уеду из Рима. А когда вернусь, живо положу конец этому вздору.
- Вздору, Великий?
- Всем этим беспорядкам. - Он жестом указал на столбы дыма над городом.
- Но как, Великий?
Помпей хитро глянул на меня.
- Что ж, думаю, вреда не будет, если я тебе скажу. Завтра на Марсовом поле собирается сенат – в портике построенного мною театра.
- Не в самом Риме?
- Именно. Так я смогу присутствовать на заседании. Пусть никто не сможет сказать, что Помпей ставит себя выше закона! Сам понимаешь, у сената накопилось много нерешённых дел. Ожидается множество предложений. Одно из них, конечно же, о восстановлении курии. Что ж, здание сената должно быть восстановлено; тут не может быть двух мнений. Я предложу поручить это шурину Милона, Фаусту Сулле. Пусть никто не сможет сказать, что Помпей настроен протии родственников Милона! К тому же, такое решение напрашивается само собой: именно отец Фауста Сулла в своё время перестроил Гостилиеву курию. Таким образом, сенат почтит память диктатора Суллы и его деяния. Большинство римлян шарахаются от слова диктатор. Они забывают, как важен закон, позволяющий в случае необходимости, когда того требуют обстоятельства, вручить верховную власть одному человеку.
Он снова отхлебнул вина и стал смотреть на столбы дыма над городом, словно мог рассеять их одной лишь силой взгляда.
- Будет внесено и ещё одно предложение, более важное: объявить чрезвычайное положение и издать ультимативный декрет. Ты знаешь, Сыщик, что это значит?
- Да, - отвечал я, вспоминая, когда сенат издавал такой декрет в последний раз. В год консульства Цицерона. Цицерон тогда потребовал чрезвычайных полномочий для подавления заговора Катилины. – Ультимативный декрет уполномочивает консулов принимать любые меры ради спасения республики.
- Проще говоря, это военное положение.
- Да, но у нас же нет консулов.
- Именно. Для наведения порядка необходимо войско, но как набрать его, когда некому им командовать? Что ж, войско возглавит не консул, только и всего. К счастью, после двух консульств и командования войсками в Испании у меня достаточно опыта для того, чтобы набрать армию здесь, в Италии и с её помощью живо навести порядок в Риме. Чисто формальное затруднение, если вдуматься.
- И сенат согласится?
- А что им останется? Разумеется, сторонники Цезаря при поддержке особо закоренелых консерваторов вроде Катона начнут возмущаться. Они подымут шум, станут кричать, что это крайняя мера; но ничего другого предложить не смогут. Если же они станут упорствовать, я сумею уговорить их. Ведь самое главное – это прекратить бесчинства и навести порядок. И если для этого требуется слегка изменить закон – значит, будем менять закон.
Он оторвал взгляд от города, дым над которым упорно не желал рассеиваться, и посмотрел мне в лицо.
- Что ж, Сыщик, поговорим о твоём вознаграждении?
Глава 13
Аппиева дорога неизменно приветствует вступившего на неё путника запахом рыбы и звуком падающих капель. Запах исходит от рыбного рынка у самых городских стен сразу за Капенскими воротами[8]. Сюда привозят свой улов рыбаки со всего Тибра и из самой Остии, где с побережья. Ряд за рядом висят на крючьях крупные рыбины, стоят корзины с устрицами, осьминогами, кальмарами. Повсюду снуют рабы, рабыни и хозяйки, пришедшие за покупками; от крика торговцев, наперебой расхваливающих свой товар, звенит в ушах…
Странно было видеть рынок безлюдным и тихим. Правда; ещё только-только начинало светать; но всё равно пустые торговые ряды производили гнетущее впечатление. К тому же Бетесда говорила, что на Капенском рынке давно уже нет никакой торговли. Видать, напуганные беспорядками рыбаки, точно стая мелкой рыбёшки, метнулись прочь от Рима. Но рыбный запах никуда не делся; он намертво въелся в камни мостовой, будто под ней текла река или разлилось море.
