Джефф Эббот - Опасный поцелуй
Глава 21
Во время перерыва на ленч Уит, подкативший к киоску, стоявшему рядом с кафе «Каспий», увидел перед заведением своей новой мачехи небольшую толпу.
Бейб предупреждал Ирину, что среди населения побережья найдется немало отставных военных, которые, постоянно посещая русское кафе, могут дать выход своим патриотическим чувствам. В отличие от своего отца Уит считал, что большинство этих мужчин дружно двинутся (причем строевым шагом) заказывать у Ирины кофе, как только увидят ее саму – в черной мини-юбке и белой майке.
Кафе «Каспий» было заполнено примерно на четверть, и в основном действительно бывшими военными. Но среди посетителей были также местные жители – служащие, художники, обычные пенсионеры, – которые все вместе живо обсуждали такие экзотические для американцев блюда русской кухни, как пирожки, голубцы, борщ со сметаной, медовые пряники и блины. Уит жалел, что не сделал вложений в популяризацию здесь сметаны, до того как Ирина открыла свое кофе: можно было бы прилично заработать. У нее также подавали и другие блюда: сэндвичи с жирной ветчиной, свежую рыбу, креветок и устриц прямо из бухты, а еще то, что она называла «биточки a la Russe» – гамбургеры, приправленные, разумеется, сметаной, луком и мускатным орехом. Для обывателей это неожиданно стало настоящим хитом.
В отделке стен заведения была отдана дань как родине Ирины, так и стране, ее приютившей: великолепная цветная фотография статуи Свободы; портрет Петра I, репродукции элегантных яиц Фаберже и сидящие в ряд на полке крестьянские русские куклы; коллекция оправленных в рамки миниатюрных флагов Америки и Техаса. В окне висело несколько плакатов со словами: «Поддержим мирового судью Уита Мозли!» Вот тебе и Ирина – рожденная в Советском Союзе поборница демократии.
Держа в руках чашку с дымящимся чаем, Ирина присела на стул по диагонали от него и убрала с лица непокорную каштановую прядь. Лицо у нее было замечательное. Воображение почему-то всегда рисовало Уиту русских женщин в виде старушек с платочками на голове, иссушенных солнцем и пищевыми добавками бесхозных моделей или мощных пловчих, пачками глотающих стероиды. Но Ирина радовала взгляд своим свежим, здоровым видом. Она была невысокого роста, с синими, как морские глубины, глазами и чувственным ртом.
– Поезжай сегодня агитировать. – Она серьезно относилась к роли мачехи. – Бадди Бир пригнал на центральную улицу обклеенный своими предвыборными плакатами фургон, который постоянно курсирует туда-сюда.
– Он предложил мне провести с ним дебаты.
– И ты, конечно, согласился.
– Нет. Я слишком занят настоящим делом. Но мне требуется твоя помощь.
– Говори.
– Я хочу поработать на твоем компьютере.
– Не вопрос. Он нужен тебе прямо сейчас? – спросила она.
– Если не возражаешь, я хотел бы забрать его после работы.
– Без проблем.
Ну почему этот русский акцент цепляет так, что ты мгновенно испытываешь возбуждение? Видимо, в свое время он зациклился на девушке Наташе из комиксов про лося Буллуинкла, нарисованных в причудливой эротической манере.
Ирина вытащила из кармана связку звенящих ключей) сняла с кольца серебряный ключик и толкнула его по гладкой поверхности стола.
– Это запасной. Закроешь, когда закончишь. А второе одолжение?
– Я хотел бы, чтобы ты кое-кого поддержала, только об этом нельзя никому говорить.
– Кого именно?
– Ее зовут Велвет.
– Похоже на кличку лошади.
– Это не лошадь. Это подруга человека, который погиб. Она немного своеобразная, хотя и старается выглядеть дружески настроенной. Мы с ней встречаемся здесь за ленчем. Я представлю тебя ей.
– Ты всегда ищешь заблудших, нуждающихся в помощи?
– Только не говори отцу. Он опять начнет упрекать меня, что я не могу сосредоточиться на предвыборной кампании.
Ирина нетерпеливо заерзала.
– Не думай об этом. Иногда мне кажется, что я единственный человек, который знает тебя настоящего. Глупо, правда? – Она перегнулась через стол и невинно чмокнула его в щеку. – Какой ты внимательный мальчик, Уит.
Хм. Мальчик… Этот мальчик старше ее самой. В кафе вошла Велвет. Уит помахал ей рукой, а затем представил Ирине.
– Так вы мачеха судьи Мозли? – Велвет, одетая в обычные для туристов шорты-«бермуды» и бледно-желтую футболку, пожала им руки и села, не спуская с Ирины глаз. – Похоже, мне нужно ехать набирать людей в Россию.
Я снимаю фильмы для обучения. По корпоративным заказам.
Ирина вежливо улыбнулась и, извинившись, отошла. Потом она принесла высокие стаканы с чаем со льдом, приняла у них заказ на салаты и биточки и торопливо скрылась в кухне.
– Значит, теперь вы снимаете обучающие фильмы? – поинтересовался Уит.
– Я заключила небольшой договор с Фейс Хаббл: не открывать пока свой рот. Ради Сэма. Пит не хотел бы чтобы… ну… чтобы правда причинила ему боль.
– Так вы теперь с Фейс закадычные подруги?
– Я всем сердцем испытываю к этой сучке бесконечное отвращение. Но Сэм – хороший парень. Не хочу, чтобы ему было больно. Но мне также не хочется, чтобы они просто так списали Пита со счетов.
– Как вы себя сейчас чувствуете?
Велвет пожала плечами.
– Я выплакала все слезы. Когда у вас будут результаты вскрытия?
– Вероятно, сегодня. Самое позднее – завтра. – Он размешал чай. – Пит однажды уже пытался покончить с собой. Вы не сочли нужным сообщить нам об этом.
– А, это… Он просто принял не те таблетки.
– Десяток таблеток?
– Он принял эти злосчастные пилюли, потому что я не взяла его в труппу для одной халтурной ленты, которую тогда снимала. За неделю до этого Пит подрался, и я была сыта им по горло. Знаете, он умел строить из себя примадонну, поэтому принял транквилизаторы и позвонил мне по сотовому, чтобы я отвезла его в больницу.
Я не поверила, и к тому времени, когда приехала к нему, он уже отрубился. Если бы я не опоздала, нам не пришлось бы морочить себе голову с больницей. Я бы просто заставила его выблевать все. Мне и раньше приходилось совать свои пальцы в чужие глотки.
– Так много самоубийц среди ваших коллег по цеху. Велвет снова пожала плечами.
– Чаще других убивают себя психиатры. Так что не надо думать, будто у моих коллег не все в порядке с головой. Это не так.
– Согласен. Как и я, вы являете собой точную, весьма уравновешенную представительницу нашего общества. – Он ничего не имел в виду, просто хотел немного подшутить над ними обоими, но, видно, попал в хорошо скрываемое больное место.
– Ну да. Которые, как и положено точным, уравновешенным представителям этого общества, раскупают все наши фильмы.
Принесли салаты под слоем тертого голубого сыра. Прежде чем продолжить разговор, Велвет подождала, пока отойдет официант.
– Вы, вероятно, не знаете, какими эпитетами награждали меня эти уравновешенные типы, когда я принимала участие в радио-шоу или общалась с ними по интернету. Шлюха. Потаскуха. Через какое-то время это перестает действовать. – Она натянуто улыбнулась. – Я предпочитаю думать о себе как об инженере человеческих наслаждений.
Он рассмеялся, потому что был уверен, что именно этого Велвет сейчас и хотела от него.
– По крайней мере, таким способом я сама могу выбирать, как меня называть, Уит. Слово «шлюха» придумали мужчины, ибо им ничего не стоит втоптать в грязь любую женщину со здоровой сексуальной энергией. – Велвет слизнула с вилки голубой сыр; движения ее розового языка были медленными и продуманными. Уит подумал, что сейчас ряды пенсионеров в ресторане начнет косить цепная реакция инфарктов, но» к его разочарованию, никто так и не свалился со своего стула. – Поэтому вы и чувствуете себя неудобно, – продолжила Велвет. – Сейчас вы весь задергались, как мальчик.
– Это не так.
– Возбужденному мужчине необходим поцелуй впустую, – пояснила Велвет.
– Это как?
– В обычном кино в девяноста процентах случаев вы получаете просто поцелуй, и только. Актеры могут извиваться в постели, вставать в разные позы. Но это антисептическая сексуальность. В порнографическом кино имеет место поцелуй, после которого, уже через две секунды, актеры улеглись в постель и занялись делом. Я просто называю это «поцелуй впустую» – вроде поцелуй не получился. Но на самом деле все прекрасно получилось. Знаете, такие, как вы, для меня идеальная аудитория. Одинокий, немного скучающий, слишком респектабельный, чтобы обращаться к проститутке, но, вероятно, все-таки нуждающийся в сладком утешении.
– Я вовсе не скучающий, – возразил Уит, чувствуя, что краснеет.
– Уит, вы когда-нибудь видели хоть один из моих фильмов?
– Нет.
– А приходилось ли вам вообще смотреть порнографические фильмы? Только честно.
– Да, – признался он. – Когда женился один из моих братьев, у нас был мальчишник, и там на видике крутился фильм для взрослых.
– Если при его просмотре ваш маленький богобоязненный солдатик встал по стойке «смирно», мой дорогой, вы не имеете права бросать на меня высокомерные взгляды. Я даю вам и любому другому мужчине то, что смазывает ваши шестеренки. – Она еще больше понизила голос – Готова поспорить, что в вашем тихом, благочестивом городке под кроватями и во всяких тайных местечках спрятано подобных кассет больше, чем вы можете себе представить.
