Йен Пирс - Гибель и возрождение
— А вы не замечаете одной маленькой проблемы? — спросил Аргайл.
— Какой?
— Вы умерли, то есть я хочу сказать, — все считают, что вас убили у стен города. Если вы внезапно воскреснете, вас могут объявить самозванцем. Рыцари откажутся идти за вами в бой. Одно дело пойти за императором, и совсем другое — за самозванцем.
Отец Чарлз поднял палец:
— Очень умно, молодой человек. Но и я не глупее. Поверьте мне, когда я говорю, что все спланировано очень тщательно. Они поверят мне, но даже если бы не поверили, это все равно не имеет значения.
— Почему?
— Потому что они пойдут за ней.
— За кем?
— За «Одигитрией».
Аргайл посмотрел на него. Отец Чарлз кашлянул и стал вдруг очень серьезен.
— Вы потеряли дар речи. Я так и думал. Да, молодой человек. Да. Возрадуйтесь — она уцелела. Величайшая святыня империи — прижизненное изображение Божьей Матери с единорожденным Сыном, написанное святым Лукой, рукой которого водил сам Господь Бог. Она цела и находится здесь. — Голос отца Чарлза стал хриплым от волнения. — Здесь, в этом самом доме. Каждый истинно верующий христианин будет счастлив пойти за ней. И тому, кто получил ее благословение, предназначено править христианской империей. Так должно быть, и так будет. Я рассказал вам все, молодой человек. Храните мой секрет до тех пор, пока мы не начнем действовать.
Выйдя на солнечный свет, Аргайл почувствовал себя так, словно перенесся во двор монастыря Сан-Джованни на машине времени. Возвращение в реальность было слишком внезапным и оттого болезненным. Но это не имело никакого значения. Важно было только одно: он узнал, почему икона представляла для грабителей такую ценность. Аргайл решил немедленно взять такси и рассказать обо всем Флавии.
Но не пришлось. Беседа с отцом Чарлзом настолько захватила его, что он совсем забыл о другом аспекте дела, теперь казавшегося ему слишком мелким и тривиальным.
У него даже не возникло сомнений, или почти не возникло. Он направился в университетскую библиотеку только с одной целью: найти документальное подтверждение словам отца Чарлза. Сам он знал, что все так и было — во всяком случае, считал, что отец Чарлз изложил достаточно правдоподобную интерпретацию событий. Старик, конечно, совершенно не в своем уме, но при этом интеллект его нисколько не пострадал. Возможно, после пережитого шока, которым явилось для него похищение иконы, у него несколько исказилось ощущение времени, и он начал идентифицировать себя и свое окружение с историческими персонажами, изучением которых занимался в прошлом. Но то, что его трактовка событий отличалась от традиционной, вовсе не означало, что в его словах не было смысла. Аргайл почему-то сразу поверил ему.
Для начала нужно было хотя бы проверить, не противоречил ли рассказ отца Чарлза общеизвестным фактам. Джонатан набрал целую кучу книг и, забившись в угол читального зала, воздвиг из них вокруг себя целую крепость. Книги об иконах Успенского, «Падение Константинополя» Рансимена, «История папства» Пастора, «Падение Римской империи глазами очевидцев» Дукаса и множество словарей, энциклопедий и справочников. Для начала достаточно.
Он читал и листал, листал и читал; затем сходил за новой порцией книг и снова читал с невероятной скоростью, достигнув редкой для него степени концентрации внимания. Прошел час, затем другой, а он так и не смог найти ничего, что могло бы поставить под сомнение рассказ отца Чарлза. В справочниках говорилось, что император погиб у стен Константинополя в последний день осады, но найти и опознать его тело не удалось. Турецкий султан Мехмет Второй насадил его голову на кол, а потом забальзамировал ее и послал по дворам Среднего Востока в подтверждение своей победы, но не было ни малейших доказательств, что это была действительно голова императора Константина. Император исчез, и больше его никогда не видели — ни живым, ни мертвым. Это, конечно, не значило, что грек, называвшийся братом Ангелусом, в действительности являлся императором Константином, но это также и не опровергало такой вероятности.
Так, теперь разберемся с иконой. Аргайл без труда установил, что «Одигитрия» являлась наиболее почитаемым христианским изображением Богоматери на Востоке. Правой рукой она держала сына, левая ее рука была протянута вперед. В 1087 году жители обошли городские стены с чудотворной иконой, и враг отступил. После этого события икону всегда выносили из церкви во время войн и великих потрясений. Принято считать, что икона является прижизненным портретом Девы Марии, созданным святым Лукой. Она являлась символом, объединявшим империю и императора, город и весь христианский мир. По слухам, икону уничтожили турки, когда взяли город. Но опять же — никаких свидетелей и доказательств. Никто не видел, как они уничтожили ее. По непонятной причине в тот вечер, который предшествовал падению Константинополя, икону вопреки обычаю не вынесли из церкви и не обошли с ней стены города, хотя именно в этот день помощь свыше была нужна им, как никогда. Один этот факт мог полностью деморализовать войско. Но почему икону не вынесли? Причина могла быть только одна — иконы уже не было в городе. Должно быть, ее погрузили на венецианскую галеру, ускользнувшую через пролив от турок. Возможно, император осознал, что даже Пресвятая Дева не сможет исправить его ошибок, и заготовил план отступления. Он отправил икону из города и продумал свое собственное исчезновение, уже тогда думая о реванше. Ему удалось осуществить свой план, и теперь он затаился в Риме, готовясь к контрнаступлению.
Но реванша так и не случилось. Константин не смог собрать войско и вновь объединить христианский мир. Никто и пальцем не захотел пошевелить, и Константинополь стал Стамбулом.
Аргайл занялся историей папства. Действительно, был такой папа Каллист (или Калликст) III, занявший этот пост в 1455 году. Он запомнился тем, что хотел вернуть в лоно христианства Восток. Однако ничего из его затеи не вышло. Единственная попытка объединения христианского мира была предпринята несколькими годами ранее Флорентийским советом. Попытка эта провалилась и вызвала взаимную неприязнь обеих сторон. Каллист умер в 1458 году, и его место занял папа, которого гораздо более интересовали живопись и архитектура. Из этого можно было сделать вывод, что надежда императора Константина взять реванш умерла вместе с Каллистом.
И еще вопрос. Отец Чарлз упоминал последнюю ночь в Святой Софии, церкви Благовещения, перед решительной битвой. У Дукаса Аргайл нашел описание этих событий. В панике оставшаяся часть населения устремилась к Софийскому собору. Там сошлись священники всех конфессий; католики исповедовались православным священникам, православные — католическим, и никто не обращал на эти различия внимания — возможно, в первый и последний раз. Был там и император, пока не протрубили трубы, призвавшие его к стенам города. Должно быть, он пошел туда, вдохновленный молитвой. Всего через несколько часов силы неприятеля сломили сопротивление и ворвались в город. Многие члены конгрегации погибли, другие попали в рабство. На следующий день древнейший христианский собор стал мечетью.
Аргайл зевнул, посмотрел на часы и вскочил. Половина седьмого. Он просидел в библиотеке почти четыре часа и не заметил, как пролетело время. Распрямившись, Аргайл только сейчас почувствовал, как сильно болят спина и плечи, затекшие от неудобной позы.
Аргайл быстро расставил книги по местам и позвонил Флавии. Через несколько минут он уже сидел в такси.
Разыскав Флавию, Аргайл вдруг заколебался. Пусть отец Чарлз и был сумасшедшим, но он все же дал ему слово хранить его тайну. Но на икону секретность вроде бы не распространялась… К тому же совсем не обязательно ссылаться на отца Чарлза — можно просто сообщить Флавии информацию. Она может отнестись к ней с недоверием, если он скажет, что получил ее от византийского императора, скончавшегося четыреста лет назад. Он только сейчас понял, как неправдоподобно все это выглядит со стороны.
В конце концов он решил сымпровизировать.
— Я тут просматривал документы; надо сказать, проделал изрядную работу. От напряжения у меня даже голова пошла кругом. Но я, кажется, вычислил, что это за картина. Я считаю, вернее, так, по-видимому, считает грабитель, что это «Одигитрия». Тебе это о чем-нибудь говорит?
Флавия неуверенно покачала головой:
— По-моему, так называется икона.
— Тип изображения. Мария с младенцем. Отличительной ее особенностью является то, что лики Богоматери и младенца не соприкасаются. С нее существует множество списков, это одно из самых распространенных изображений Богоматери.
— Ну и?.. Чем отличается именно эта икона из монастыря Сан-Джованни?
— Считается, что оригинал этой иконы был написан при жизни Девы Марии святым Лукой. «Одигитрия» означает «Путеводительница». Она была главной иконой Византийской империи — ее хранительницей и символом. И до тех пор, пока она находилась в Софийском соборе, городу ничто не угрожало и христианский мир простирался вплоть до восточных границ Средиземноморья.
