Аманда Скотт - Код Майя: 2012
В горле у Стеллы пересохло, кожа зудела.
— На что он способен, Дейви?
— Я и сам не до конца уверен. Возможно, я ошибаюсь. — Его сигарета превратилась в горизонтальный столбик пепла. Лоу бросил ее в пустую кофейную чашку и скрестил руки на груди. — Он разговаривает с вами?
Никто не задавал Стелле этого вопроса, даже Кит.
— Он… поет. И я кое-что ощущаю; он сам нуждается в заботе и проявляет такую же заботу обо мне.
— Заботу?
— Или, возможно, любовь. — Она слабо улыбнулась. — Но дело не только в этом. Он обладает… — Стелла пыталась найти подходящие слова. — Неизвестным мне знанием. Создается впечатление, что в те моменты, когда он рядом, у меня появляются новые, недоступные прежде возможности. Я могу лучше видеть и слышу то, чего в обычных обстоятельствах не слышу, например шорох собственной одежды. Словно я только что родилась и очень стара — и все это одновременно. Да, камень именно таков, он наделен древней мудростью, точно буддистская статуя, вырезанная в склоне горы и живущая недоступной нам жизнью. И одновременно это только что рожденный ягненок, потерявший свою мать, а я единственное, что у него осталось. — Она прижала ладони к лицу. — Почему я? Я понятия не имею, как о нем заботиться.
— Но у вас нет выбора. — Дейви Лоу печально улыбнулся. — Вы законный хранитель камня, каким был когда-то Седрик Оуэн. И всем остальным, кому хотелось бы наложить на камень руки, придется принять это как данность.
— Мне показалось, вы говорили, что не хотите владеть камнем?
Лоу тихо рассмеялся.
— Когда-то хотел, но только не сейчас. Я полагаю, что я из тех немногих людей на земле, кто не представляет для вас опасности. Молодая женщина по имени Джессика Уоррен очень многому меня научила. И мне не хватит жизни, чтобы ее отблагодарить.
Наконец Лоу поднялся на ноги. Стоя, он больше походил на профессионала. Его взгляд дважды переместился со Стеллы на голубой череп и обратно.
— За основу взят череп белой женщины, — сказал он. — Вы хотите знать еще что-нибудь?
— Если вы сумеете мне рассказать. Я иногда вижу лицо — не совсем четко, — и мне кажется, что представить его таким, каким оно было, важно. Если, конечно, это возможно.
— А потом? — Теперь он не отводил от нее взгляда.
— А потом, мне кажется, я смогу понять, почему за этот камень люди готовы убивать. И кто пытается нас уничтожить.
— И?
Он понял то, что Стелла не произнесла вслух. И она почему-то ему поверила.
— И у меня появится лицо, которое будет связано с событиями, которые предстают перед моим мысленным взором.
— Отлично. — Дейви Лоу тщательно затушил сигарету и засунул ее во внешний карман своего лабораторного халата. — Давайте попробуем воссоздать лицо — и посмотрим, о чем оно вам расскажет.
Во второй раз за последние два дня каменный череп стоял на залитой светом подставке. Здесь освещение было не таким ярким, как в геологической лаборатории Гордона Фрейзера, и работа велась не под высоким давлением. На череп под самыми разными углами были направлены тонкие красные лучи.
Дейви Лоу надел защитные очки и тонкие перчатки и принялся обдувать череп потоками сухого льда, чтобы иметь полное представление о расположении и движении лучей.
Работая, он объяснял Стелле через плечо:
— Обычно это делается лазерами. Сканирование занимает полчаса, но важно правильно снять показания приборов. Иногда это занимает больше времени — тут многое зависит от структуры кварца. Прежде я работал только с костями, поэтому точно не знаю, какое влияние может оказать прозрачность камня на коэффициент преломления. Кит мог бы моментально написать для нас специальную программу, чтобы обойти эту проблему. А в его отсутствие нам остается надеяться, что существующие программы сумеют учесть это различие. Довольно скоро мы все узнаем.
Он закрыл дверцу резервуара и снял защитные очки.
— Монитор стоит на моем столе в соседнем помещении. А еще у меня там есть кофейный автомат. Он варит не самый лучший кофе, но пить можно. Или, если хотите, подождите в машине.
Он сказал это, ни на чем не настаивая, предоставляя своей посетительнице принять решение самостоятельно. Стелла обнаружила, что ей начинает нравиться нежелание Дейви Лоу руководствоваться социальными нормами.
— Я выпью кофе, — сказала она.
Он улыбнулся, показав свои отвратительные зубы.
— Благодарю вас.
Лоу оказался прав — кофе был не слишком хорошим, и она почему-то почувствовала благодарность. Аромат жареных зерен мешался с запахом табака и почти заглушал вонь формальдегида.
Кабинет Дейви Лоу был совсем небольшим, в нем едва хватало места для двух огромных мониторов и телефона. На стенах висели свидетельства других массовых убийств, но далеко не все они были связаны с Турцией. Босния занимала половину смежной с дверью стены, а дальше шли фотографии, сделанные в Руанде и Дафуре, имелся даже один снимок массовых захоронений в Ираке.
С чашкой кофе в руке Стелла подошла к последней фотографии, чтобы посмотреть на кости.
— На некоторых скелетах видны переломы, которые уже начали заживать.
— Гордон не говорил мне, что вы медик.
— Нет, я астроном. Точнее, астрофизик. Но мне известны основы патологии, и я вижу, что вокруг переломов образовались костные мозоли.
Дейви Лоу уселся за монитор и закурил новую сигарету. Запах табака был сладким до приторности и щекотал Стелле горло.
Он снял крошку табака с языка и сказал:
— Ирак переполнен гневом. Некоторые жертвы умирали очень долго.
Она продолжала смотреть ему в глаза, что удивило их обоих. Он первым отвел взгляд.
— Мне не следовало задавать вопросы? — спросила она.
— Мне все равно, если вы способны принять мой ответ.
— Результат будет таким же, когда я увижу лицо каменного черепа?
— Весьма возможно.
— Но вы уже знаете, как оно выглядит?
Он откинулся назад на своем кресле, переплел пальцы на затылке и молчал так долго, продолжая смотреть на Стеллу, что она уже не ждала ответа, когда он заговорил.
— Я могу ошибаться.
И прежде чем она успела задать новый вопрос, он потянулся вперед и наклонился над клавиатурой.
— Но я так не думаю. Черепа — это моя мания. А поскольку нам обоим придется подождать, пока лицо сформируется, можно попытаться узнать что-нибудь интересное, вспомнив самые известные легенды о черепах. Что вам известно о пророчестве майя относительно две тысячи двенадцатого года?
Стелла никак не ожидала такого вопроса. Взяв свой стаканчик с кофе, она села за стол напротив Дейви Лоу.
— Я получила полмиллиона ссылок, когда сделала запрос в «Гугле» на «майя» и «череп». В заголовках большинства фигурировал две тысячи двенадцатый год. И ни в одной я не увидела ни малейшего смысла.
Лоу приподнял похожую на крысиный хвостик бровь.
— Культурный империализм в ответе за многое.
Он выпустил в сторону Стеллы струю дыма и обратил свое внимание на стоящий перед ним монитор, словно ее здесь не было.
Стелла посмотрела на второй монитор. Каменный череп вращался по часовой стрелке, он уже не был голубым, а стал темно-серым на светлом фоне, и его пересекали тысячи кривых всех цветов радуги — от алого и пурпурного до пронзительно ярких зеленого и желтого.
Прямо у нее на глазах серая поверхность постепенно заполнялась плотью под цветной линией волос.
— Рыжее перекрестье показывает вогнутости, желтое — выпуклые участки, верно? — спросила она.
— Да, а зелень соответствует горизонтали. — Лоу подошел к ней сзади, оперся о ее стул и выпустил в сторону дым. Несколько мгновений он смотрел на экран, а потом добавил: — Большинству людей требуется потратить полдня, чтобы это понять. Если вы сумеете догадаться, кто появится в конце, я могу предложить вам работу.
— Женщина белой расы? Жившая во времена Седрика Оуэна? — Польщенная Стелла порылась с памяти, выбирая подходящую историческую фигуру. — Королева Елизавета Первая.
Он хитро ухмыльнулся, как лис.
— Хорошая попытка.
— Но работу я не получу?
Он покачал головой.
— Извините. Черепа были сделаны по меньшей мере за три тысячи лет до рождения Елизаветы. Из чего не следует, что у них не может быть одинаковых черт; лица из поколения в поколение сохраняют поразительное сходство, однако у всех детей Генриха Восьмого были высокие выпуклые лбы, узкие подбородки и почти полностью отсутствовали брови. Нет, это не она.
— Черепа? — Стелла резко развернулась к Лоу. — Вы сказали: «Черепа были сделаны». Во множественном числе. Значит, есть и другие?
— Так говорят.
— Но откуда вы знаете?
Он вновь выпустил струю дыма у нее над головой.
— После того как я загубил свою медицинскую карьеру, я получил степень в антропологии. И мне довелось изучать странные вещи.
