Ольга Крючкова - Роза Версаля
– Слава Богу, мир не без добрых людей. Какой-то крестьянин подобрал меня на дороге и отвёз в ближайшую усадьбу…
– Так, так… – Полянский интуитивно почувствовал очередную зацепку. – А что за усадьба, позвольте полюбопытствовать? Вполне вероятно, тамошним обитателям также придётся дать показания…
Глызин нахохлился:
– Я не помню…
– Странно… очень странно. И где сие имение находится – тоже не помните?
– В Измайлове… – неохотно признался купец.
– Так, так… И кто там за вами ухаживал, сударь? – не унимался поручик.
Глызин в бешенстве воззрился на него:
– Едемте в банк! Хватит дурацких расспросов!
– К Петровскому мы успеем… Я всё-таки настоятельно рекомендую рассказать об Измайлове подробнее, – наседал невозмутимый следователь.
– Это вас не касается, – огрызнулся купец.
– Простите, Василий Иванович, но ежели вы станете упорствовать, я не смогу найти истинного преступника! Или преступников.
– Поверьте, хозяйка усадьбы не имеет ни малейшего отношения к этой истории! Она – вдова почтенного человека, статского советника…
Алексей Фёдорович на память пока не жаловался и посему тотчас припомнил, что не так давно встречал уже одну вдову статского советника – баронессу фон Штейн! Причём особа та обвела его вокруг пальца дважды: сперва в качестве ослепительной госпожи Кшесинской с мнимой продажей дома на Моховой, а чуть позже – в образе неутешной вдовы, ловко реализующей при этом поддельные предметы искусства.
– Тогда тем более, сударь, вам нет нужды скрывать её доброе имя, – вкрадчиво произнёс Полянский.
– Ладно, убедили… Теперь уж всё равно с женой жить не стану, так что скрывать мне боле действительно нечего… Имя моей спасительницы – баронесса фон Штейн.
У Полянского потемнело в глазах: «Вот так встреча!»
* * *Уговорить Анастасию Николаевну сопровождать их с Глызиным в банк стоило Полянскому большого труда, однако он умел быть настойчивым.
Василий Иванович, окончательно махнувший на всё рукой, уселся, скрепя сердце, в экипаже рядом с женой. Полянский устроился напротив. Анастасия Николаевна всю дорогу избегала смотреть на мужа, тот тоже сохранял угрюмую молчаливость, сосредоточив внимание на своих ботинках. Полянский же изо всех сил старался сохранять спокойствие и невозмутимость, хотя в душе уже ликовал от предвкушения скорой поимки гениальной мошенницы.
Алексей Фёдорович Полянский и чета Глызиных вошли в банк. На лицах служащих и многочисленных посетителей отразилось неподдельное недоумение: что понадобилось этому человеку с изуродованным лицом в столь уважаемом заведении? Если бы не форменная шинель Полянского, жандармы, охраняющие банк, непременно выставили бы сего нереспектабельного и подозрительного посетителя прочь.
В зале тотчас появился управляющий: ему успели уже сообщить о визите странной троицы.
– Чем обязан вашему визиту? – высокомерно поинтересовался управляющий у человека в форме жандарма.
– Мы могли бы переговорить с вами в укромном месте? – вопросом на вопрос ответил Полянский. – Поверьте, сударь, дело наше весьма деликатного свойства, – многозначительно посмотрел он на управляющего.
Тот несколько растерялся:
– Да, да, конечно… Прошу в мой кабинет.
Сопровождаемые недоумёнными взглядами сотрудников и клиентов банка, визитёры прошествовали за управляющим. В кабинете первым разговор начал Алексей Фёдорович:
– Перед вами, сударь, купец второй гильдии Василий Иванович Глызин, который арендует сейф в вашем банке…
Управляющий ошарашенно воззрился на забинтованного господина:
– П-помилуйте, Василий Иванович, вы ли это?
– Я, как видите… Понимаю, узнать меня сейчас непросто…
– Но что с вами случилось? – с трудом выдавил из себя управляющий, немного придя в себя.
– Господина Глызина похитили, – пояснил за спутника Полянский. – Жестоко избили, дабы он назвал шифр своего сейфа, в коем хранит драгоценности…
Управляющий на глазах побледнел:
– Сейф… Драгоценности… Сейф… Но… На днях ведь ваша супруга, Василий Иванович, посетила наш банк… и…
Глызин сжал кулаки и повернулся к жене, находящейся уже чуть ли не в полуобморочном состоянии.
– Василий Иванович, держите себя в руках! – одёрнул купца Полянский. – Вы хотите сказать, – тотчас обратился он к управляющему, – что госпожа Глызина побывала на днях в хранилище банка и забрала всё содержимое ячейки?
– Точно не могу сказать, сударь… Мне показалось, что она, напротив, хотела обезопасить свои драгоценности… Да, да, я точно помню: в руках у неё был саквояж… Более того, она предъявила доверенность за личной подписью господина Глызина, и я, как положено, сверил подпись с оригиналом, хранящимся у нас… Они оказались идентичны… – лепетал управляющий, уже предчувствуя грядущие неприятности. – У меня не возникло ни малейших сомнений!
– Но я ничего не забирала! Я вообще здесь впервые! – не выдержала Анастасия Николаевна.
– Простите, сударыня, но причём здесь вы? – удивлённо уставился на молчавшую до сих пор даму управляющий. – Или хотите сказать, что вы и есть госпожа Глызина?!
Полянский и Глызин переглянулись.
– Ну, разумеется! А кто же я по-вашему? – искренне возмутилась купчиха.
Управляющий начал медленно съезжать с кресла на пол.
Полянский не растерялся: схватил со стола графин с водой и несколькими пригоршнями воды освежил теряющего сознание господина. Тот открыл глаза.
– Итак, сударь, вы утверждаете, что доверенность вам предъявила госпожа Глызина?
– Да… То есть уже нет… По-крайней мере та дама назвалась именно так… – с трудом выговорил управляющий.
– И как, позвольте узнать, выглядела та особа? Сможете описать её? – не отставал Полянский.
– Попробую… – управляющий внимательно оглядел Анастасию: – Нет, то была совершенно другая женщина. Явно моложе, стройнее… Волосы… Э-э… Не помню, она была в шляпке… Красивая, губы полноватые, но яркие и чувственные… Глаза огромные и выразительные… Серые, кажется…
Василий схватился за голову: в описании лже-Глызиной он узнал Матильду!
* * *Полянский углубился в размышления: «Итак, мошенница явно не Анастасия Глызина и не гувернантка: вечерние и ночные отлучки последней объясняются всего лишь возобновлением её встреч с бывшим возлюбленным. Неужели опять неуловимые «Червонные валеты» во главе с гениальной Кшесинской-фон Штейн?! Но тогда на сей раз она, похоже, превзошла саму себя! Так перевоплотиться, чтобы заморочить голову даже осторожному управляющему лучшего московского банка?! Однако где же ей удалось заполучить подпись Глызина?»
– Василий Иванович, у баронессы фон Штейн имелся образец вашей подписи?
Глызин воззрился на чиновника по следственным делам единственным целым глазом:
– Да, кажется… Мы однажды приобрели у неё с супругой картины. Матильда… Словом, баронесса распродавала тогда коллекцию покойного мужа, вот мы и оформили сделку должным образом… И ещё… – сник купец, – совсем недавно я подписал для неё чек…
– Так, так… Теперь всё понятно… Ваша зазноба баронесса фон Штейн, сударь, – организатор банды «Червонных валетов»!
– Не может быть! – воскликнул купец. – Она же так трогательно заботилась обо мне! Сама перевязала и обработала мои раны… Одолжила свой экипаж…
– Видимо, баронесса фон Штейн просто не ожидала вашего возвращения. А милосердие проявила лишь потому, дабы у вас не зародились на её счёт подозрения. И, полагаю, эта женщина наверняка уже далеко от Москвы…
Однако Глызин не сдавался:
– Не верю! Меня похитили по наущению моего брата! Едемте в Измайлово! – не желая верить в подлость любимой женщины, он цеплялся за последнюю соломинку.
– Уверяю вас, баронессы там уже нет, – терпеливо убеждал купца Полянский.
– Но я настаиваю!!! – горячился Василий Иванович.
– Хорошо, – сдался поручик. Однако тут же твёрдо добавил: – Но без вас. Если я ошибся в своих предположениях, то её сообщники при вашем появлении могут открыть стрельбу…
– Тогда не медлите!!!
* * *…Две жандармские кареты во главе с чиновником по следственным делам Алексеем Фёдоровичем Полянским приблизились под покровом ночи к усадьбе в Измайлове. Поручик осторожно подкрался к парадной, взвёл на всякий случай курок пистолета. Прислушался. Ночной тишины ничто не нарушало.
…В то же самое время виконтесса Шарлотта де Оверн приближалась уже к западной границе России, предвкушая, как благополучная сонная Европа услышит вскоре её настоящее имя.
Эпилог
Потерю бриллианта и предательство любовницы купец второй гильдии Василий Иванович Глызин переживал долго и мучительно. Не выдержав столь сильного морального и физического потрясения, он слёг.
Супруга его, Анастасия Николаевна Глызина, проявила по отношению к мужу редкостное внимание: пригласила лучших московских врачей и наняла опытную сиделку. Однако, лелея в душе надежду, что дни Василия Ивановича сочтены, не забывала посещать время от времени Бахметьевский переулок.
