У. Уилер - Зеркало Елены Троянской
Картина выходила неубедительная.
— Алоиз — прекрасный стрелок. Правда, он ещё более искусный фехтовальщик, но вряд ли это будет полезно в данных обстоятельствах, — ответила Ива. — И вот ещё что, инспектор. Гай Флитгейл. Он ни в коем случае не должен знать о визите Карниваля. Надеюсь, вы согласны со мной?
— Безусловно. Мы не будем ставить его в известность. Что же, мисс Ива, в таком случае сейчас я покину вас. У меня есть некоторые служебные обязанности, которыми я в последнее время… хм… пренебрегаю слишком часто. Я буду здесь около шести, чтобы мы успели приготовиться к визиту лорда.
— Тогда до вечера, дорогой инспектор, — приветливо попрощалась Ива так, словно речь шла о выезде в театр.
— И всё-таки, это зеркало… Вы, действительно, думаете, что оно обладает таким… хм… свойством? — сдержанно полюбопытствовал Суон, беря зеркальце в руки.
— Весьма вероятно. Если это в самом деле зеркало Елены Прекрасной. Но даже если так, инспектор, — Ива внимательно посмотрела на Суона, — это будет слишком дорого стоить. Я бы не советовала вам смотреть.
— И ещё один вопрос, мисс Ива. Вы действительно не боитесь? — спросил Суон, с невольной опаской откладывая зеркало.
Ива лишь пожала острыми плечами, и инспектор поспешил откланяться.
Эта маленькая хрупкая женщина не переставала поражать его. Суон вспомнил очень ясно, до мурашек по спине, пожар в особняке Карниваля, Иву с решительным и спокойным лицом, её внезапное появление в Дубовом коридоре, изящную фигурку на подоконнике кабинета. Ему остро захотелось знать о ней всё. Ему хотелось знать — что кроется за этой хрупкой и несгибаемой внешностью. Кто были её родители, где она родилась и как провела детство, как начала своё загадочное служение, как попала в эту квартиру на Глочестер-плейс, как обзавелась безупречным Алоизом, о чём она думает вечерами и как выглядит, когда её никто не видит.
Так же остро, как хотелось знать: Какой была бы сейчас маленькая Элис.
* * *Ива оделась к вечеру с особой тщательностью. Чёрное платье облегало её хрупкую, как у подростка, фигуру, а сверху была наброшена почти прозрачная чёрная муслиновая накидка со стеклярусом по вороту. Маленький чёрный тюрбан, как обычно, бережно обнимал её головку. Никаких украшений, кроме эгрета в тюрбане, на Иве не было, зато эгрет тревожно, как божественное око, сиял холодным сапфиром.
— Печально сознавать, что вы нарядились так изысканно к приходу полуживого бессмертного психопата, — недовольно пробурчал Суон, бросая внимательный взгляд на всё это великолепие.
— Не ворчите, Суон, — без церемоний откликнулась Ива. — Пойдёмте, я покажу вам гостиную. Дверь вот здесь, — она отвела створку ширмы с резвящимися китайчатами, и Суон увидел тонкую дверь тёмного морёного дерева.
— А теперь пойдём. У нас много времени, Алоиз подаст что-то вроде лёгкой закуски, и мы успеем ещё раз всё обсудить.
Когда Алоиз появился с подносом, Суон сообщил ему о задании на вечер:
— Запомните, сэр, вы должны оставаться в приёмной и не подниматься наверх ни в коем случае. Ни в коем случае, вам понятно? Что бы ни случилось! Если всё будет идти по плану, то мисс Ива соблаговолит проводить его светлость, и скажет что-нибудь вроде «Благодарю вас за визит» или что-нибудь ещё в таком духе. Если Карниваль вознамерится покинуть дом прежде, чем мы сочтём это необходимым, он, разумеется, будет спускаться в одиночестве. Вы должны будете задержать его, а я приду к вам на подмогу. Ясно?
Алоиз одними глазами справился у хозяйки, стоит ли ему принимать распоряжения инспектора, и, получив утвердительный кивок, ответил с готовностью:
— Да, сэр. Всё исключительно понятно.
Ива, казалось, не волновалась вовсе, но Суон всё же заметил, что тонкая жилка на виске, убегающая под атласный тюрбан, часто подрагивает.
Ровно в семь часов, когда на каминной полке гостиной мелодично прозвенели фарфоровые часы, внизу раздался стук дверного молотка. Через минуту Алоиз вошёл в ателье и сообщил о прибытии Его Светлости.
— Ступай, ты мне сегодня не понадобишься, — нарочно громко сказала Ива.
— Я думаю, мне нет нужды представляться, — надменно произнёс Карниваль, останавливаясь перед козеткой. Он был одет безупречно, словно только что покинул свой особняк на Вестминстерской аллее, но сухая желтизна его кожи и лихорадочный блеск в глазах говорили о самом ужасном состоянии организма.
— Конечно, лорд Карниваль, я прекрасно помню вашу неоценимую помощь на сеансе у графа Бёрлингтона, — Ива протянула Карнивалю руку и, после церемонного приветствия, показала на сидение по другую сторону козетки. — Что вас привело ко мне, милорд?
— Я пришёл, чтобы заключить с вами договор. Договор двух здравомыслящих людей. Вы умеете видеть, а я могу щедро заплатить за нужные мне сведения.
— Я слышала об ужасном пожаре в вашем доме. В газетах пишут, что ущерб колоссальный.
— Я не настолько беспечен, чтобы хранить все яйца в одной корзине, — сухо парировал Карниваль.
— Значит, ваше состояние не особенно пострадало от пожара? — с радостью откликнулась хозяйка ателье. — Приятно слышать, милорд! Что же вы хотите мне предложить?
Суон прекрасно слышал, что голос Ивы звучал уверенно. Она вела беседу вежливым, немного ленивым светским тоном.
— Вас устроит тысяча фунтов стерлингов, мадам? — поинтересовался Карниваль высокомерно.
— Тысяча фунтов? Это совсем немного, учитывая странные обстоятельства вашего дела, милорд. Ведь вас считают погибшим!
— Погибшим! — желчно усмехнулся Карниваль.
— О, да, это для вас должно быть забавным… — реплика Ивы звучала так двусмысленно, что в ателье повисла пауза. Суон положил руку на ручку двери, но через мгновение раздался голос Карниваля:
— Нет. В первую очередь я нахожу это весьма полезным для себя.
— В таком случае, мы договоримся о стоимости моей услуги, когда я вполне уясню себе её суть.
— Вы довольно практичны для своего ремесла, мадам. Хорошо, пусть будет так. Мне нужно найти одну вещь. Вы знаете, что я увлекаюсь древностями, моя коллекция почти завершена, и мне необходим только один предмет для того, чтобы получить совершенное собрание.
— Нет, милорд, — мягко, но убедительно перебила его Ива. — Вы можете рассказывать эту басню дилетантам — любителям древностей и бедствующим археологам, но вы пришли ко мне. Извольте говорит правду, коль скоро вы сами сказали, что я наделена даром видеть истину.
— Хорошо. Что же вам известно? — напряжённо спросил Карниваль.
— Достаточно, чтобы сказать, что тот предмет, который вы разыскиваете, находится у меня.
— Что? Зеркало — оно у вас? — захрипел лорд, хватая воздух сухим ртом.
Ива поднялась с козетки, подошла к камину и взяла с мраморной полки алый свёрток.
— Да, оно у меня. Я продам вам это милое зеркальце, если вы ответите мне на несколько вопросов. Нет-нет, не двигайтесь сейчас, я не позволю вам прикоснуться к нему.
— Несколько вопросов? — голос старика звучал уже не так надменно, он был в смятении, а близость вожделенного предмета, казалось, лишала его здравомыслия. — Зачем вам, сударыня, этот аттракцион? Что за дамская манера делать сложным то, что проще выеденного яйца! Ну, хорошо, я отвечу на ваши вопросы, если вам так вздумалось!
— Прекрасно, милорд. Тогда скажите мне — зачем вы убили бедную мадмуазель Зулейку и жалкого мошенника Лонга?
Карниваль оцепенел, глядя на Иву со смесью ужаса и отвращения.
— Я недооценил вас, мисс Ива… вам действительно известно немало.
— Да, пожалуй, милорд. Но я жду ответов.
— Хорошо же, — лорд Карниваль взял паузу, чтобы собраться с силами. — Я расскажу вам. Смотрите, как бы вы сами не пожалели об этом.
— Начните с того, как вам пришла в голову идея собрать вашу священную триаду, — требовательно перебила прорицательница, незаметно перекладывая зеркало за свою спину, в подушки, лежавшие на козетке.
— Ах, вот как, мисс Ива. Ну, что же. Большую часть своей жизни я не задумывался ни о жизни, ни о смерти. Меня считают одним из богатейших людей Англии. По крайней мере, так и было до пожара. Но и теперь я далеко не беден. Но это богатство я получил в наследство, в нём нет ни малейшей моей заслуги. Скорее, наоборот — оно с детства извращало мой характер и убивало во мне волю к любой деятельности. С юности я упивался им, покупал бесполезные побрякушки, собирал модные картины, прожигал жизнь и сумасбродничал так, что у меня самого возникло ощущение, что я — всесилен. Ни семья, ни общество не могли сдержать моего нрава. Это было опьяняющее чувство. Но оно было фальшивым.
Я понял это слишком поздно. Я полагал, что деньги дают совершенную власть, но я ошибся. И первым камнем преткновения стала моя же семья! После смерти моей матери отец женился вновь, и у меня появился сводный брат. Бертран, ублюдок и ничтожество, сын моей мачехи, алчной бесстыдной твари. Он отравлял мою жизнь самим своим существованием. Отец был к нему благосклонен, в обществе его считали милейшим юношей, его ничтожные таланты превозносились обществом до небес! Я с детства имел совершенно чёткое намерение избавиться от его присутствия, как только отец покинет нас (а отец был уже довольно стар) — о, нет, речь не шла о смертоубийстве. Вернее — речь шла не о прямом смертоубийстве. Я хотел отправить его куда-нибудь в колонии, к дикарям и жёлтой лихорадке. Но когда отца не стало и я смог приступить к осуществлению своего плана, я столкнулся с его невероятным упорством. Он не желал покидать Англию. Упирался, как кабан. Более того, он женился на девушке, которую я назначил себе в невесты! И эта идиотка предпочла выродка Бертрана, а сам он, как ни в чём ни бывало, взял то, что должно было принадлежать мне! Как я ненавидел его! Как желал обладать властью распоряжаться мирозданием по собственной прихоти! Но я был бессилен перед обстоятельствами. Вы думаете, я не пробовал купить его? Деньгами заставить его убраться вон из Англии вместе со своей потаскухой!? Идиот! Он сдох, сдох, как только в моих руках оказалась моя Чаша! Но это после…
