Диана Стаккарт - Королевский гамбит
Оставив что-то бормочущего священника и пройдя через те же самые смежные покои и строй стражи, мы опять оказались во дворе. Учитель остановился и сунул руку внутрь жакета за списком.
— Мы исполнили свой долг и предупредили архиепископа о подстерегающей его здесь, вероятно, опасности. К сожалению, он не обладает интересующими нас сведениями в отношении лиц, возможно, причастных к убийству графа. — Он замолк и, лукаво улыбаясь, присовокупил: — Разве что сообщил нам, что ты заметил то, что я проглядел — внутреннюю борьбу.
Вновь покраснев, я задумалась на мгновение, а потом встряхнула головой:
— Архиепископ показался мне искренним и чистым человеком. Уверен, что ему ничего не известно ни о заговоре против него, ни о причине, заставившей пойти на убийство двоюродного брата герцога.
— В таком случае нам следует посетить второе лицо в нашем списке, графиню Мальвораль. Хотя она с супругом обычно жила на вилле за городом, у нее, члена герцогского семейства, имеются в замке собственные покои.
На моем лице, верно, отразилось беспокойство, ибо он пристально посмотрел на меня.
— Ах, да, она же та женщина, которую ты больше всех подозреваешь в недостойных проделках, — продолжил он. — Пожалуйста, оставь ужасные мысли о ней. Нельзя, чтобы чувства возобладали над нами, когда мы накануне новых открытий.
— Я не боюсь ее, учитель, — решительно защищала я себя. — Просто меня в ее присутствии постоянно одолевает тревога. Кроме того, вдруг она признает его во мне, ведь она видела меня в наряде белого епископа?
Он беззаботно щелкнул пальцами.
— Не волнуйся. Подобные ей никогда не обращают внимания на тех, кто ниже их по положению. И даже если она посмотрит на тебя, то вряд ли отличит тебя от других слуг в замке. Ей никогда не придет в голову, что ты имеешь отношение к придворным, участвовавшим в матче.
Я с сомнением кивнула головой. Несмотря на его пренебрежительное мнение о знати, я чувствовала, что графиня не похожа на остальных. Я была уверена, что она знает всех слуг по имени и в лицо. Более того, я была убеждена, что она в мельчайших подробностях вспомнит встречу с тем, кто не принадлежит к ее близкому кругу, особенно со знатным лицом, не являвшимся таковым и переодетым епископом.
Поэтому я с некоторым трепетом последовала за ним к другому крылу, где размещались родственники герцога. Как и во внутреннем дворе, в покоях царила суета, поднятая теми, кому, волею обстоятельств, пришлось задержаться здесь. Все говорили громко и вели себя натянуто. И, как всегда, больше всех страдали слуги, ибо им главным образом приходилось сносить дурной нрав своих хозяев и хозяек.
И, приблизившись к покоям графини, мы стали свидетелями этого. Служанка немногим старше меня неожиданно вылетела из дверей, в которые мы собирались постучать. Слезы лились потоком из распухших глаз, а чепец сбился набок. Причина ее горя была очевидной, ибо красная отметина, след от тонкой руки, ярко алела на пухлой бледной щеке.
Девушка исчезла в конце коридора, прежде чем мы успели предложить ей свою помощь или утешить ее. Я видела, как потемнело лицо Леонардо, и, несмотря на охватившее меня негодование, почувствовала на мгновение облегчение. Вот доказательство жестокого характера графини. Разумеется, увиденное заставит учителя более благосклонно отнестись к предположению о причастности к убийству графа женщины.
Он молча постучал в дверь, и резкий голос велел ему войти. Глубоко вздохнув, я последовала за ним, испытывая такое же беспокойство, как и тогда, когда накануне отправилась за ним в гробницу.
Комната без окон была обставлена не столь строго, как крайние покои архиепископа. Резные деревянные кресла, выстроившиеся только вдоль одной стены, были здесь меньше и на них лежали подушки из золотой парчи. Напротив стоял низкий стол, заставленный вазами с цветами и фруктами. И тут же лежала (при виде ее я испытала сильное волнение) шахматная доска. Впрочем, фигуры на ней были меньше и более изящны, чем в том наборе, из которого к нам попала шахматная королева. Рядом со столом виднелась широкая скамейка с подушками, окруженная золотыми портьерами, где обитатель комнаты мог отдохнуть минуту днем.
Гобелены на стенах были ярче и более веселого содержания, чем в покоях архиепископа, и отделаны золотым шнуром и кисточками. Большую часть противоположной стены занимал громадный каменный камин, его зияющая черная пасть была столь громадной, что я могла легко поместиться внутри, вероятно, приятное дополнение в зимние месяцы. Узкая дверь сбоку от него вела, предположила я, в спальню.
Мы терпеливо ждали, когда графиня выйдет к нам через эту дверь; поэтому мы оба были удивлены, когда портьеры, окружающие скамейку, заколыхались и из-под них показалась женская бледная обнаженная ступня. За ступней последовала столь же обнаженная нога, стройная и бледная на фоне золотой ткани. Затем портьеры раздвинулись, представив нашему взору графиню Мальвораль собственной персоной.
Она была в том, в чем спала, в тонком белом одеянии, облегавшем, казалось, все выпуклости ее тела столь откровенно, что я покраснела от стыда за нее. Ее золотистые волосы, зачесанные со лба назад, были открыты и ниспадали по спине, словно она была незамужней девушкой. И несмотря на это, она выглядела старше, более увядшей, чем я помнила ее, и у меня невольно возник вопрос, не прибегала ли она к косметическим средствам либо иным ухищрениям, чтобы выглядеть моложе.
Впрочем, одно не изменилось в ней — ее глаза. Синие и в то же время столь бледные, что казались ледяными, они светились умом и явной злокозненностью. В них не было и тени смущения от того, что она предстала почти раздетая перед незнакомым мужчиной. И когда она провела розовым языком по полным губам, я со смятением осознала, что происходящее доставляет ей наслаждение.
Затем она улыбнулась, и ее бледный взор остановился на Леонардо.
— Для меня честь принимать великого Леонардо здесь, в собственных покоях, — произнесла она, и ее холодный голос, казалось, обвился вокруг нас, как скользкая змея на гербе Сфорца. — Лодовико предупредил меня о том, что вы, возможно, навестите меня. Вы должны простить меня за столь неофициальный прием. Боюсь, моей служанки здесь нет, и о вашем приходе было некому доложить.
— Да, мы видели, как она ушла, — столь же холодно ответил он. — И, кажется, ей тут досталось.
На лице графини появилось страдальческое выражение, и губы ее задрожали.
— Поверьте, случилась неприятность. Она повздорила с моей портнихой из-за одного из моих платьев, и бедной Анне пришлось туго. Я, конечно, уволю портниху.
Хоть она и пыталась убедить нас в своей непричастности, я подозревала, что ее рассказ о ссоре служанок вымысел чистой воды и что несчастная Анна стала жертвой самой графини. Поверил ли ей или нет Леонардо, я так и не смогла по выражению на его лице определить. Однако больше об этом не говорили, ибо она внезапно вновь села на скамейку.
— Скажите же, какое дело привело ко мне главного инженера Лодовико?
— Я здесь по приказу герцога. Он решил выяснить, кто убил его двоюродного брата, и велел мне разузнать все, что возможно, по этому делу.
Графиня приподняла узкую, бледную бровь.
— Как вам, должно быть, известно, Орландо также и мой двоюродный брат. Я тоже хочу, чтобы убийцу поймали, но, боюсь, не могу сказать, кто он.
— Он… или она, — поправил ее учитель. — В таком случае вы, пожалуй, можете рассказать мне немного о графе. Были ли у него враги? Вел ли он себя как-то загадочно в последнее время?
— У каждого человека есть враги. Вам следует это знать, мой дорогой Леонардо, — тут она пожала плечами, и ее наряд угрожающе соскользнул с плеч. — Что касается таинственности, Орландо был на удивление простоват, даже, скорее, глуповат. У него не было тайн, разве что как улыбаться и выглядеть красивым. Не понимаю, почему Лодовико собирался назначить его посланником.
— Возможно, здесь и скрыта причина, — сухо ответил учитель. — Как я понимаю, ваш супруг, граф Мальвораль, должен был занять этот пост, но был заменен на Орландо. Не обиделся ли он, лишившись должности, настолько, что ради его возвращения кое-чем рискнул?
В заливчатом смехе графини почти не было резких нот.
— Вы полагаете, что мой муж убил Орландо, чтобы заполучить должность посланника? Поверьте мне, у него не было ни малейшего желания ехать во Францию. Он хотел остаться на своей вилле или здесь при дворе Лодовико… там, где он мог следить за мной.
Она снова встала и, грациозно прошествовав к столу, взяла из вазы небольшую гроздь винограда.
— Впрочем, из этого не следует, что мой муж вне подозрений. Признаться, я не столь верная, как положено, супруга, ведь скучно быть замужем за человеком столь преклонных лет. Мне нравятся более молодые и красивые мужчины. Уверена, вы понимаете это, — присовокупила она с легкой улыбкой и вяло откусила от темно-красной ягоды.
![Константин Путилин - Шеф сыскной полиции Санкт-Петербурга И.Д.Путилин. В 2-х тт. [Т. 1]](/uploads/posts/books/36823/36823.jpg)
