Евгений Сухов - Я украл Мону Лизу
Теперь он нисколько не сомневался в том, что перед ним именно владелец картины, чье прибытие он ждал с самого утра.
– Извините, вы случайно не господин Джери? – спросил вошедший, вымучив скупую улыбку.
– Именно так, – подался вперед Альфредо, заволновавшись. – Чем могу быть полезен?
– Дело в том, что я Леонарди из Парижа, – сдержанно представился брюнет. – Мы с вами вели переписку.
– Ах, вот оно как! – возликовал Джери, горячо пожимая протянутую руку. – А я, грешным делом, подумал, что меня просто разыгрывают.
– Все очень серьезно.
– Так, значит, вы действительно владеете «Моной Лизой»?
– Это так. Я хотел бы вернуть своему отечеству картину, которую отняли у нас французы.
– Она у вас?
– Да, я уже переправил ее во Флоренцию.
– Позвольте задать вам нескромный вопрос.
– Пожалуйста, – с готовностью отозвался Леонарди. – Я здесь именно для того, чтобы ответить на все ваши вопросы.
– Как к вам попала эта картина? – спросил Джери, стараясь сохранить спокойствие. – Ведь ее ищут по всей Европе.
– Дело в том, что она попала ко мне через моего друга. Он был болен… Этот человек решил оставить ее мне и сказал, что я могу поступать с ней, как мне заблагорассудится. Я же решил передать ее во Флоренцию.
– Это очень похвально с вашей стороны. Весьма патриотично! Наверняка вам пришлось пойти на некоторые траты, чтобы сохранить картину у себя, а потом переправка в Италию, ведь это тоже стоит значительных денег…
– Да, мне пришлось пойти на некоторые траты, – легко согласился Леонарди.
Сохранять спокойствие становилось все труднее.
– И в какую сумму вы оцениваете свои… издержки?
Лицо Леонарди приняло некоторую задумчивость, что должно было означать, будто бы он только что задумался о цене.
– Полагаю, что пятьсот тысяч лир будет вполне приемлемая цена. Что вы на это скажете?
Джери побледнел. Сумма была немалая, за такие деньги можно было выкупить половину галереи Уффици. И все же сказал:
– Согласен.
– Но прежде чем передать вам деньги, я бы сначала хотел убедиться в подлинности картины.
– Конечно же. Весьма верное решение, – легко согласился Леонарди. – У вас имеются соображения, как это можно сделать?
– Я бы хотел показать картину профессору Джиованни Поджи.
– Вы говорите о новом директоре галереи Уффици? – оживился Леонарди.
– Именно так. Вы с ним знакомы? – брови Джери поднялись вверх.
– К сожалению, я с ним незнаком, но о нем знают все, кто так или иначе связан с искусством. Это весьма достойный человек. Буду рад знакомству с ним.
– Давайте тогда встретимся с вами завтра, скажем так, часика в три. Вас устроит это время?
– Вполне, – легко согласился Леонарди. – В конце концов, я здесь для того, чтобы передать картину отечеству. А теперь позвольте мне распрощаться с вами. Я бы хотел побродить по вашему чудесному городу, где творил великий Леонардо да Винчи.
– О, да! В нашем городе есть что посмотреть, – охотно отозвался Джери. – Уверен, что вы не будете разочарованы. Тем более что с того времени он практически не изменился.
Дождавшись, когда за Леонарди закроется дверь, Джери подошел к телефону и, набрав номер Поджи, коротко произнес:
– Леонарди только что был у меня.
– Он показал тебе картину? – взволнованно спросил профессор.
– Мы договорились встретиться с ним завтра в три часа. Я рассказал ему о тебе. Ты будешь выступать в качестве эксперта. Так что у тебя будет возможность убедиться в ее подлинности лично.
– Ты поступил разумно.
– Надеюсь… Джиованни, я вот о чем подумал, а что, если картина окажется подлинником?
– Это будет прекрасно! А что именно тебя волнует?
– Я к тому, что я плачу за нее большие деньги, мне будет трудно с ней расстаться. Такой шанс выпадает всего лишь один раз в жизни. Да и то не всем…
Некоторое время в трубке раздавалось лишь взволнованное сопение.
– Послушай меня, Альфредо, я прекрасно понимаю тебя как коллекционера. Но речь идет о величайшем произведении!
– Но как эксперт ты можешь засвидетельствовать, что это всего лишь копия, – принялся убеждать Джери. – У тебя большой авторитет.
– Не могу тебе ничего обещать, пойми меня правильно, Альфредо, завтрашняя встреча все покажет.
Осторожно положив трубку на рычаг, Джери почувствовал облегчение и, подняв со стола коробок с наклейкой «Мона Лиза», победно улыбнулся.
* * *В половине третьего Джиованни Поджи явился на встречу. В этот раз на нем был клетчатый укороченный сюртук, черный атласный жакет, шею обтягивал красный шарф, завязанный пышным бантом; с лацкана зеленым цветом дразнила крупная брошь, отливающая синим цветом. Профессор всегда слыл большим модником и никогда не надевал рубашку дважды, и даже самые дорогие сюртуки не носил более недели. Лишь для обуви он делал некоторое исключение – заказывал у лучшего мастера Флоренции и носил их целый месяц. Впрочем, на жалованье, что он получал как директор галереи, мог позволить себе подобное расточительство.
– Кажется, он опаздывает, – заметно нервничал профессор.
– Успокойся, Джиованни, – умиротворяюще произнес Альфредо, – еще только без пяти минут. Время есть.
Беспокойство профессора невольно передавалось и ему. Вот только показывать его не хотелось. Заложив руки за спину, он принялся медленно расхаживать по комнате.
Неожиданно остановившись, Альфредо произнес:
– Послушай, Джиованни, я вот что подумал, а что, если «Мона Лиза» действительно подлинная?
– Мы уже говорили с тобой об этом, – энергично отозвался Поджи, цепляясь за возможность хоть как-то отвлечься от гнетущих мыслей.
– Мы можем очень выгодно продать «Мону Лизу», этих денег хватит и тебе, и мне!
Галстук отчего-то сделался тесноватым. Слегка расслабив его, профессор спросил:
– У тебя есть какие-то конкретные предложения на продажу?
– Имеются. Картину можно продать Рокфеллеру, Карнеги. Эти люди способны отдать за картину очень большие деньги.
Дыхание нормализовалось. Можно было говорить безо всякого придыхания.
– Насколько большие?
– Полагаю, что не менее двух миллионов.
– По миллиону на каждого?
– Получается, так.
Лицо директора галереи вдруг приняло мечтательное выражение. Огромные деньги давали новые возможности. Открывали перспективы, от которых просто захватывало дух. Представлялась возможность открыть частную галерею, где можно будет организовать выставки величайших мастеров современности. Если все организовать со знанием дела, то любой художник сочтет за честь выставляться в его зале.
Губы профессора тронула мечтательная улыбка, не ускользнувшая от пристального взора Джери.
– Так ты согласен? – спросил Альфредо.
Взволнованный голос вернулся в реальность. Присутствовал невероятный риск. В одночасье можно было лишиться всего, к чему он шел столь долгие годы. Его попросят отовсюду: из университета, из галереи. От него отвернутся коллеги. И работу вахтера в третьеразрядной гостинице он воспримет как величайшее благо.
– Знаешь что, Альфредо, я пока не готов к этому разговору. Давай вернемся к нему попозже. Нужно все как следует продумать, – серьезно заметил профессор Поджи.
– Хорошо, – согласился Альфредо. – Можно обождать, но у нас не так много времени.
– Я понимаю.
Минутная стрелка перевалила на четвертый час, а Леонарди не появился.
– Ты уверен, что договорились встретиться именно в это время? – с беспокойством спросил Поджи, взглянув на приятеля.
– Конечно, – волнуясь, отозвался Альфредо. – Меня самого это беспокоит.
– А может, его что-то насторожило и он решил уехать? – он выглядел слегка обеспокоенным. – Как вы с ним расстались?
Альфредо едва пожал плечами:
– Ничего такого не было… Обычно. Как расстаются малознакомые люди. Он выглядел совершенно спокойным, даже улыбался. Говорил, что слышал обо мне много хорошего. А потом попрощался и ушел.
– Надо было вызвать полицию, – с жаром откликнулся Поджи, – тогда бы этот мерзавец никуда бы от нас не делся. Наверняка сейчас он находится где-нибудь по дороге в Париж!
Дверь неожиданно распахнулась, и на пороге предстал Леонарди.
– Боже мой! – бросился к вошедшему Альфредо, горячо пожимая ему руку. – А мы уже стали волноваться. Думали, что с вами что-то приключилось. Ведь мы же назначили вам встречу на три часа.
– Флоренция невероятно красива, – слегка смутившись, отвечал Перуджи, – я решил немного прогуляться по старинным улицам и не заметил, как время уже истекло.
– О да! – с восторгом подхватил Альфредо Джери. – Не случайно здесь творили лучшие архитекторы и скульпторы Ренессанса. Дворцы, площади, парки… Я и сам восторгаюсь, что мне посчастливилось родиться в этом городе.
