Джанет Глисон - Чаша Бланшара
И с этим печальным замечанием миссис Тули направилась к двери.
Агнесс опустилась на стул, а Питер, над маленькой головкой которого только что пронеслась гроза, заплакал. Его худенькое тело мелко тряслось, а личико покрылось красными пятнами.
— Будет, будет, — сказал Томас Уильямс, погладив мальчика по спине с грубоватой нежностью. — Все не так плохо. Твоя мама не отправит тебя в работный дом и не выгонит на улицу. Ну, разумеется, не выгонит. И вообще, мне кажется, я придумал, как все решить.
— Вы о чем? — спросила Агнесс, вытирая мокрые волосы Питера кухонным полотенцем.
— Моя квартирная хозяйка, миссис Шарп, живет в двух улицах отсюда, на Бред-стрит. Ее муж, капитан, месяцами находится в море. У нее есть ребенок лет семи, и я уверен, что она согласится какое-то время присматривать за Питером. Я вас с ней познакомлю, если желаете.
Агнесс готова была зарыдать от радости. Но через какое-то время ей пришло в голову, что это уже вторая проблема за день, которую ей помогает решить Томас Уильямс. А что она вообще о нем знает? Что он ремесленник, робкий, даже мрачноватый, явно почтенный человек, всегда готовый помочь, и что он значительно вежливее, чем Рили. Но ведь это совсем немного. Почему он так старается помочь женщине, которую едва знает? Агнесс оставалось только предположить, что он пытается добиться ее благосклонности с какой-то определенной, одному ему известной целью. Однако отказаться от его предложения она не могла, хотя и решила быть осторожной.
— Благодарю вас, мистер Уильямс. Если ваша квартирная хозяйка согласится взять Питера, я буду премного благодарна, — сухо сказала она.
Затем, чтобы скрыть смущение, Агнесс стала тереть голову Питера с таким усердием, что мальчик запротестовал. «Это шанс чаще видеть сына», — сообразила она и почувствовала прилив радости. Выглядывая из-за головы Питера, Агнесс улыбнулась Томасу Уильямсу:
— Я могу платить только десять шиллингов в неделю. Этого достаточно?
Он нерешительно улыбнулся ей и сказал:
— Пойдемте и все с ней решим.
ГЛАВА 26
Агнесс вышла в ночь с Питером с одной стороны и Томасом Уильямсом — с другой. Дождь несколько поутих, но улицы, все еще достаточно мокрые, отражали свет из окон домов и лавок. Начал дуть резкий северо-восточный ветер.
— Насколько я понимаю, констебль нашел труп Роуз, — тихо сказала Агнесс Томасу, когда они, борясь с природными невзгодами, преодолевали небольшое расстояние до Бред-стрит. — Он сегодня днем заходил к Бланшарам.
— Да, — так же тихо ответил Томас. — Я показал ему место, которое вы описали. Он велел там копать, и мы нашли ее без особого труда. Я даже смог ее опознать.
— И в каком она была состоянии? — спросила Агнесс.
После рассказа Элси и разговора за ужином ей не хотелось больше ничего об этом слышать, но почему-то она решила, что должна спросить.
Уильямс покачал головой с таким видом, будто хотел сказать, что подобное зрелище лучше поскорее забыть.
— Вы бы не захотели на нее смотреть, — тихо ответил он. — Ее очень изуродовали грязь и вода, к тому же мусорщики сняли с нее почти всю одежду.
Агнесс смотрела вдоль улицы, крепко сжимая худенькую ручонку сына. Не было никакой основательной причины, чтобы думать о Роуз, но она никак не могла успокоиться и все время возвращалась к этой теме.
— Если мы не поймем, почему она ушла в ту ночь с Фостер-лейн, нам наверняка не удастся найти ее убийцу. Я думала, что причиной ее ухода является мужчина и это никак не связано с грабежом. Но то, что Роуз и подмастерье были убиты одинаково, доказывает, что связь должна быть.
— Возможно, что она как-то содействовала краже, а когда надобность в ней отпала, ее убили, — предположил Уильямс.
— Здесь может быть и связь с уходом от налогов, — добавила Агнесс. — Мистер Мэттью рассказал мне, что поймал Роуз с подносом, до которого ей не было никакого дела, кстати, с тем самым, который вы недавно осматривали.
— Гмм… Я бы сказал, что, скорее, здесь дела сердечные.
Агнесс взглянула на него. Несколько секунд она молчала, глядя на громадину собора Святого Павла, тяжело нависающую над домами. С такого близкого расстояния казалось, что он принадлежит совсем другому городу, с иными размерами и пропорциями. «Интересно, — подумала она, — была ли такая цель у сэра Кристофера Рена — унизить увидевших его творение, вызвать трепет перед этим архитектурным величием и добиться таким образом покорности?»
— Как и вы, я считала, что за всем этим стоит мужчина, — сказала она, — но теперь думаю иначе. Возможно, любовь здесь ни при чем. Роуз не хватало скромности, зато у нее был отменный аппетит к противоположному полу, причем при этом она не испытывала нужды в романтических чувствах. Если же вспомнить поднос и деньги, которые у нее видели, то, скорее, она сбежала из-за участия в уходе от налогов и от Рили.
— Вы думаете, что после мелкого мошенничества с налогами Рили вошел во вкус и организовал кражу чаши для охлаждения вина, причем убил и подмастерья, и Роуз?
Агнесс не обратила внимания на скептический тон спутника:
— Вы считаете, он на такое не способен?
— Может быть, — уступил Томас. — Но я по опыту знаю, что физическое влечение вовсе не исключает романтических чувств, скорее наоборот.
Агнесс смущенно замолчала, не зная, что ответить. Она сама затронула незнакомую ей тему, и ее наивность, вероятно, была очевидной. «Не предисловие ли это к его собственным порочным намерениям?» — подумала она, возблагодарив Господа за темную ночь, скрывающую ее покрасневшие щеки, и решила уйти от скользкой темы.
— Давайте оставим пока желания Роуз, мистер Уильямс. Я рассказывала вам о том, что Нэнси якобы нашла двадцать соверенов под матрасом Роуз. Элси же говорила, что этих денег не видела, но я ей не очень-то верю. Мне все еще кажется, что Роуз их собрала, действуя заодно с Рили. На эти деньги она могла бы жить, не завися от мужчин, во всяком случае, несколько месяцев. Поэтому я предполагаю, что она бежала от какой-то беды. Возможно, она узнала о плане Рили украсть чашу и решила, что это для нее уже чересчур. Возможно, она боялась отказать Рили, вот и сбежала, но он все равно ее догнал.
— Действительно, такая возможность существует, — согласился Томас Уильямс, когда они остановились у темной двери на Бред-стрит. — Но если честно, я не верю, что они с Рили смогли собрать такую сумму.
— Но вы же сами сказали, что налог на чашу для охлаждения вина должен был составить тридцать фунтов, — возразила Агнесс.
— Но я также говорил, что этот заказ был необычно крупным. Ничего даже близкого к этому не было изготовлено за последние месяцы. К тому же чаша — вещь слишком заметная, чтобы так рисковать. И кроме того, счетами ведает мистер Теодор Бланшар.
Доводы Агнесс были исчерпаны. Она так же слабо разбиралась в вопросах по уходу от налогов, как и в вопросах любви. Огорченная недоверием Уильямса и отсутствием у себя необходимых знаний, она кивнула, отводя взгляд в сторону:
— Если поможет Господь, мы узнаем правду, когда чаша будет найдена, мистер Уильямс.
Агнесс быстрым движением отвела прядь волос, брошенную ветром в лицо, повернулась к сыну и, сжав его ручонку, сказала:
— Вот мы и пришли, Питер.
Вскоре Агнесс сидела в уютной гостиной перед горящим камином с Питером на коленях. Комната была меблирована очень просто: два кресла, диванчик и круглый деревянный стол. На каминной доске стояли сосуд в форме коровы, статуэтки пастуха и пастушки и пара простых подсвечников. Миссис Тули бы одобрила, подумала Агнесс. Именно о таком доме она мечтала. Более того, миссис Шарп, приятная, грудастая женщина средних лет, с русыми волосами и умными серыми глазами, приветливо встретила Питера.
Томас сразу же отправился на кухню помочь миссис Шарп приготовить угощение и между делом объяснить ситуацию. Агнесс был слышен негромкий разговор сквозь скрип оконных рам. Вскоре Томас вошел в комнату с подносом, на котором стояли вино и стаканы. Миссис Шарп шла следом с чашкой горячего поссета.
— Вот, Питер, это согреет твои замерзшие косточки. Тут молоко, мед, мускатный орех и немного эля, — сказала она, передавая мальчику чашку.
— Ну, миссис Мидоус, разве я вам не говорил, что мы найдем решение? — с улыбкой спросил Томас. — Миссис Шарп не возражает, чтобы Питер остался здесь, если, конечно, он послушный мальчик. Она будет рада его обществу, да и десять шиллингов в неделю за его содержание вполне достаточная сумма.
— Даже не знаю, как вас благодарить, мадам… Агнесс поднялась с сияющими от радости глазами.
— Не стоит, миссис Мидоус. Садитесь, пожалуйста. Я только рада буду помочь. Мистер Уильямс поведал мне обо всех обстоятельствах. Это просто позор, что почтенную мать разлучают с сыном.
