Дэвид Дикинсон - Банк хранящий смерть
— Прошу простить мою недогадливость, — заговорил Пауэрскорт, — но почему вам так важно найти ключ?
Ключи от царства, ключи от рая и ада, ключик к разгадке второй смерти.
— Дело в том, милорд, — старший пожарный офицер поднялся с колен, пыль падала с него, словно серый снег, — что эта комната — спальня мистера Фредерика. Дверь была заперта на ключ. Но мы не знаем, заперли ее снаружи или изнутри. Стали бы вы запирать дверь в свою собственную спальню в своем собственном доме посредине своего собственного парка за мили от прочего жилья?
— Я бы не стал, — признался Пауэрскорт. — Наверняка бы не стал. Но не хотите ли вы сказать, что он не мог выбраться из комнаты? По крайней мере через дверь.
Пауэрскорт представил себе покойного, как тот боролся с приступами кашля, когда дым проник в его легкие и заложил горло, как отчаянно пытался открыть дверь собственной спальни, чтобы спастись, сбежав вниз по лестнице. Дым все сгущался, и в конце концов Фредерик Харрисон уже почти ничего не видел. Он упал на пол, в последний раз попытался вздохнуть, закашлялся, отчего грудь пронзила ужасная боль, и потерял сознание. «Одному Богу известно, где теперь блуждает его душа, — подумал Пауэрскорт, — но последние минуты жизни он точно провел в аду. Ад на земле, ад в собственной спальне, ад в Блэкуотере, где вместе с ним гибли в огне дом и картины, которые он так любил».
— Он не мог выбраться отсюда, — заключил Перкинс. — Возможно, он пытался открыть окно, но нам об этом ничего не известно.
На противоположной стене комнаты зияли два симметричных отверстия. Их тайны сгорели в огне страшного пожара.
— Давайте лучше уйдем отсюда, — предложил Харди, — уже темнеет.
— Мы можем обсудить увиденное на лужайке перед домом, — предложил Пауэрскорт, продвигаясь на цыпочках по разоренному коридору. — Вам наверняка есть о чем мне рассказать.
Они разыскали в конюшне старый стол и четыре ржавых стула и провели невеселое совещание в окружении великолепных лошадей, следивших из стойл за этой странной компанией: обеспокоенный Пауэрскорт, инспектор Вильсон, успевший наскоро вытереть испачканное лицо, старший пожарный офицер Перкинс, с которого при каждом движении по-прежнему сыпались пыль и пепел, и специалист по расследованию пожаров Харди, с неизменной улыбкой продолжавший подсчитывать температуру и скорость горения и делать пометки в блокноте, который из красного стал темно-серым. Тишину конюшни нарушали только шорох в стойлах и свист ветра.
— Инспектор Вильсон, — начал Пауэрскорт, — позвольте мне посягнуть на ваши полномочия и попытаться обобщить то, что нам известно.
Во-первых, — он слегка постучал указательным пальцем по столу, — прошлым вечером в доме находилось четыре человека: мисс Харрисон, мистер Фредерик Харрисон, мистер Чарлз Харрисон и дворецкий Джонс, последний сидел в своей комнате в цокольном этаже.
Во-вторых, — он снова постучал пальцем, — мистер Чарлз Харрисон покинул дом в неизвестное нам время, чтобы вернуться в Лондон. Единственное подтверждение этого — слова дворецкого о том, что мистер Чарлз якобы объявил, что собирается уезжать. Но слуга не видел, как тот уходил.
— Совершенно верно, милорд, — подтвердил инспектор Вильсон.
— В-третьих, — продолжал Пауэрскорт, — примерно в полвторого ночи дворецкий понял, что начался пожар и кинулся спасать мисс Харрисон, которая спала в другой части дома.
В-четвертых, в какой-то момент мистер Фредерик поднялся к себе в спальню и запер дверь в свою комнату, которую уже не смог покинуть.
Одна из лошадей внимательно прислушивалась к разговору, она повернула благородную морду и не сводила умных карих глаз со странного квартета. Пауэрскорт гадал, какое имя досталось животному в соответствии со странным обычаем, принятым у Харрисонов, — Клитеместра или Кассий, Катулл или Кассандра? «Верно, это Кассандра — та, чьи пророчества никогда не принимались всерьез», — решил он наконец мрачно.
— Не могу пока утверждать с полной уверенностью, но, судя по всему, это был поджог, — сказал Джозеф Харди и заглянул в свой блокнот, страницы которого, как заметил Пауэрскорт, были исписаны многочисленными вычислениями. — Налицо все признаки. Согласны ли вы с моими выводам, Перкинс?
— Думаю, вы правы, — кивнул старший пожарный офицер Перкинс, и с его поднятой руки посыпались хлопья пыли. — Хоть я и не специалист в подобных вопросах, но, на мой взгляд, в этом деле слишком много странного.
— Позвольте мне, джентльмены, предложить вам несколько версий, — сказал Пауэрскорт. — Что, если мисс Харрисон, по ей одной известной причине решив поджечь дом, заперла брата в его комнате, а потом вернулась к себе и стала ждать, когда дворецкий придет ее спасать?
Харди внимательно слушал, не переставая делать пометки в блокноте.
— Или, может, это дворецкий выступил в роли злоумышленника? Поднялся наверх, убедился, что мистер Фредерик уснул, затем запалил внизу огонь, снова поднялся наверх и запер мистера Фредерика, а чтобы выглядеть героем, вынес из огня мисс Харрисон.
Инспектор Вильсон тоже вооружился блокнотом и теперь, по примеру Харди, что-то в нем писал.
— Не следует исключать и вероятности того, что один или несколько незнакомых нам людей проникли в дом, когда все уснули, совершили поджог, заперли мистера Фредерика и скрылись в ночи.
Харди вдруг поднял голову.
— Ключ. Ключ, милорд, — напомнил он, — ключ есть ключ. Извините. Я только хотел сказать, что, если мы узнаем, где ключ, это, несомненно, приблизит нас к разгадке всей тайны. Необходимо завтра же возобновить поиски. Надо все обыскать.
Пауэрскорт покосился на инспектора. Тот перевернул чистую страницу и большими печатными буквами написал слово «КЛЮЧ».
Лошади вдруг заржали. Парочка лесных голубей слетела с крыши конюшни и исчезла в деревьях за озером.
— Есть и другая возможность, — продолжил Пауэрскорт, — вот какая…
Но ему так и не удалось закончить фразу. В конце дороги, примерно в ста ярдах от них, послышался скрип колес экипажа. Совещавшиеся поднялись с мест и направились к большому дому.
— Подождите. Подождите, — прошептал Пауэрскорт, останавливая старшего пожарного офицера Перкинса, отчего еще одно облачко пыли слетело с брюк пожарного на землю. — Давайте посмотрим, кто это.
Он уже догадался, кто это мог быть. Весь день он ждал приезда последнего посетителя дома Харрисонов. Возвращение заблудшей овцы радовало его больше, чем послушание девяти других, которые не покидали стадо.
Пауэрскорту очень хотелось увидеть, как поведет себя Чарлз Харрисон. Не исключено, что ему уже известно о пожаре. Ведь за день было разослано столько депеш! Но если он не знает, насколько велики разрушения, то наверняка остановится посмотреть на дом и оценить размеры катастрофы. Возможно, решит обойти здание, чтобы поглядеть на него сзади, а может просто застыть перед фасадом, созерцая ужасное пепелище: зияющие дыры вместо окон, почерневшие камни, пробоины в крыше.
Но Чарлз Харрисон поступил иначе. Он сразу прошел через парадный вход, или, точнее, то, что от него осталось, и крикнул так, что было слышно даже в конюшне:
— Есть кто-нибудь в доме?
13
— По дороге я зашел к Паркеру. Он рассказал мне о пожаре и о том, что мой дядя погиб в огне.
«Итак, Чарлз Харрисон узнал о пожаре до того, как оказался на пепелище, — размышлял Пауэрскорт, внимательно разглядывая последнего оставшегося в живых отпрыска дома Харрисонов. — Возможно, это объясняет, почему он не стал осматривать дом, а сразу вошел внутрь. Но объясняет ли?»
Собравшиеся в передней выразили вновь прибывшему свои соболезнования. Инспектор Вильсон и старший пожарный офицер Перкинс поспешили извиниться за грязные руки, а специалист по расследованию пожаров Харди не сводил глаз с кучи пепла, лежавшей на полу.
— Весьма прискорбное событие, — сказал Харрисон, оглядываясь, чтобы посмотреть на окна уничтоженной огнем картинной галереи. — Бедный дядя!
Он снял шляпу, словно уже присутствовал на похоронах. Однако Пауэрскорту показалось, что Чарлз не слишком огорчен смертью родственника. Он вспомнил безрадостное детство этого молодого человека, который воспитывался в семье, где никому не был нужен.
— Могу я попросить вас, господа, — продолжал Харрисон, — дать мне небольшую отсрочку и пока отложить расспросы и ваш отчет о ходе расследования. Предлагаю встретиться завтра утром в библиотеке, например, в одиннадцать часов.
— Это дает ему восемнадцать часов на то, чтобы придумать собственную версию, — заметил Харди, когда они с Пауэрскортом спустя несколько минут шли к дороге.
— Вы подозреваете, что мистер Чарлз может быть причастен к пожару? — спросил Пауэрскорт.