Эндрю Олвик - Следы апостолов
Формальным поводом для визита должны были служить копии документов, которые стараниями одного из братьев-иезуитов удалось обнаружить в библиотеке Ватикана. Когда пан Бронивецкий впервые увидел их, то сразу понял, что наивные и где-то даже абсурдные рассуждения Несвижского чудака вполне могут оказаться правдой. То, что в гуще ветвей генеалогического древа Радзивиллов могли таиться невидимые на первый взгляд побеги, и раньше не вызывало сомнений. Но то, что один из этих побегов вдруг обнаружится здесь, в Несвиже, никто и предположить не мог.
Григорий был дома. Еще днем они договорились по телефону встретиться.
— Парит сегодня, — сказал хозяин дома, пожимая руку гостю. — С приездом.
Пан Бронивецкий вытер лицо платком и оглянулся, ища взглядом, куда бы присесть.
— К дождю, наверно, — заметил он, устраиваясь в кресле. — Дождь — это к урожаю. — И засмеялся, сам не зная почему.
Григорий принес стаканы и бутылку минеральной воды.
— Не помешает, — сказал он, устраиваясь напротив гостя.
— А ведь вы были правы, — без подготовки начал пан Бронивецкий, жадно следя, какое впечатление произведут на Григория его слова. — Вполне может статься, что и в ваших венах течет кровь Радзивиллов.
— Вы не шутите? — тихо спросил Григорий, отставляя стакан с минералкой.
— Разве я похож на шутника? — Ежи загадочно улыбнулся. Он чувствовал себя почти пророком, дарующим свет истины тем, кто так долго жаждал ее. — Вот тут, — он небрежно толкнул ногой свой портфельчик, — лежит конверт с копиями документов, косвенно подтверждающих вашу правоту. — Мой друг брат Маурицио проделал большую работу…
Григорий вскочил и забегал по комнате, заламывая руки и бормоча что-то бессвязное. Пан Бронивецкий терпеливо наблюдал за ним, размышляя, в какой момент будет удобно перейти к собственной просьбе.
Наконец Григорий остановился.
— Не томите, пан Бронивецкий! — прошептал он, молитвенно сцепив руки перед собой и, как показалось Ежи, едва не падая на колени.
— А для чего же я, по-вашему, здесь? — успокоил его гость. — Вот посмотрите, — с этими словами он извлек пакет и торжественно вручил его Григорию. — Надеюсь, латынь не вызовет у вас затруднений?
Лицо Григория приобрело страдальческое выражение.
— Признаться, в латыни-то я и не силен. Разве что со словарем…
— Давайте, я переведу, — предложил пан Бронивецкий и полез во внутренний карман пиджака за очками. Мысленно он уже выстроил их будущий диалог. Почему-то Ежи нисколько не сомневался, что Григорий не откажет ему в его маленькой просьбе и, возможно, уже сегодня недостающая сумма будет у него.
Отдавая поляку документы, Григорий почувствовал на своих пальцах легкое покалывание. Ему даже показалось, что между ними проскочила искра, как при статическом разряде. «А поляк-то как наэлектризован, словно батарейка у него в заднице, — подумал Гриша, внимательнее присматриваясь к своему гостю. — Не оттого ли он нервничает, что понимает, чем могут обернуться мои притязания на принадлежность к княжескому роду, который едва ли пожелает признавать их? А поди, как всплывет усердие в этом деле братьев иезуитов? Вот где шуму-то будет…» Он непроизвольно улыбнулся, представив себе последствия такой новости. Перед его мысленным взором на мгновение мелькнули удивленные лица бывшей жены и тещи.
— Вид у вас взволнованный, пан Бронивецкий, — все же заметил Григорий, наклоняясь над поляком, который уже водрузил на нос очки и, наморщив лоб, беззвучно шевелил губами, вникая в суть написанного. — Человек, поддавшийся смятению, может стать легкой добычей темных сил. Так, кажется, говорят отцы-основатели?
— Не совсем так, но близко к истине, — гость старался выглядеть ироничным. — Уверяю вас, этого не может быть, так как я человек глубоко верующий. Темные силы мне не страшны, во всяком случае, пока благодать божья со мной.
— Просто мне показалось, что вы чересчур взволнованы. Еще когда только порог переступили, я сразу почувствовал.
«Пожалуй, вот удобный момент, чтобы заговорить о деньгах, — подумал пан Бронивецкий. — Ну, как тут не верить в провидение Господа?…»
— В некотором смысле вы, конечно, правы, — начал он после короткого раздумья. — Я действительно нахожусь сейчас в хлопотных обстоятельствах, но к темным силам они отношения не имеют. Это всего лишь небольшие затруднения с деньгами, не более. Знаете, как это бывает: рассчитываешь на одно, а выходит другое. Житейские перипетии, от которых никто не застрахован. Однако не могу не отдать должное вашей проницательности.
— Может быть, я в свою очередь могу вам чем-нибудь помочь? — спросил Григорий, рассчитывая на откровенность визитера, но тот только пожал плечами.
— Знаете, — заговорил он, немного погодя, — у меня есть одна просьба, но о ней позже. — Теперь же давайте я прочитаю вам то, что тут написано. Уверен, что это достаточно любопытно, если не сказать сенсационно! Впрочем, сейчас вы сами все узнаете.
Пан Бронивецкий снова склонился над документом и начал читать, сначала медленно, запинаясь на каждом слове, потом все быстрее и быстрее, Григорию даже пришлось попросить его немного сбавить темп.
Когда чтение было закончено, Ежи вытер лоб платком и, отложив бумаги, поднялся. Он чувствовал, что ему не хватает воздуха. В комнате было душно.
— Как же парит, — прошептал он, останавливаясь перед репро-дукцией портрета Доминика Радзивилла.
Григорий молчал. Мысли его были слишком далеко, чтобы так быстро вернуться к прерванному разговору. Он думал о том, что произошло в тот сырой ноябрьский вечер 1812 года, когда войска генерала Чичагова были уже под стенами замка.
— Это не прямые доказательства, — наконец, сказал он, разгля-дывая бумаги. — Тут требуется еще долгая кропотливая работа, изыскания в архивах, анализ… Однако уже вполне достаточно, чтобы больше не опираться на предположения, а следовать согласно заданному направлению. Как вы считаете?
Пан Бронивецкий хотел сказать, что даже в случае обнаружения прямых доказательств еще нет никакой гарантии, что это будет признано на должном уровне, как вдруг где-то за домом громыхнуло. Вспышка молнии озарила комнату, изменив привычные очертания предметов. Порыв ветра с силой распахнул неплотно прикрытую раму окна. Какие-то бумаги взметнулись со стола и с громким шелестом разлетелись по полу. С полки упала книга, и в ту же самую минуту внизу раздались громкие удары в дверь.
25
Транспортный самолет Юнкерс-52, прозванный в Вермахте и Люфтваффе «Тетушка-Ю» был готов к вылету. Летчики разогревали двигатели и ждали пассажиров. К трапу подъехал черный «Опель», водитель выбежал из автомобиля и распахнул дверь перед Отто Вагнером и Генрихом. Доктор и его спутник поднялись на борт, водитель достал из машины их скромный багаж, передал его встречающему гостей бортстрелку, гаркнул «Хайль Гитлер!» и пожелал пассажирам приятного полета.
Борт-стрелок поднял трап и закрыл дверь. Самолет вырулил на взлетную полосу и остановился. Летчик добавил газ, убрал ноги с тормозов, и через несколько секунд машина взмыла в небо, взяв курс на восток.
— Вот вам новые документы, — произнес развалившийся в кожаном кресле у окна Вагнер. Он протянул Генриху удостоверение офицера, — теперь вы оберштурмфюрер военной контрразведки Генрих Штраубе. Менять имя не было смысла, я лишь только присвоил соответствующее вашему возрасту звание. Документ обезопасит вас от лишних расспросов, не окажись меня рядом. А погодка-то не ахти, — добавил он, — чувствую, что нас сегодня здорово поболтает.
— Благодарю, доктор, — улыбаясь, ответил Генрих, рассматривая документ на котором красовалась такая же фотография, как и на его швейцарском паспорте, только владелец удостоверения был одет в офицерский мундир.
— Чему вы улыбаетесь? — поинтересовался Вагнер.
— Не припомню, чтобы я снимался в мундире, — ответил Генрих.
— Ах, вы об этом, — улыбнулся и доктор, — для вас, конечно, такие фокусы в диковинку, а я уже не обращаю на них внимания. Обыденная работа для наших специалистов. Ничего сложного. Боитесь летать? — бросив взгляд на побледневшего Генриха, когда самолет провалился в первую воздушную яму, спросил Вангер.
— Да, — коротко ответил Генрих.
Ну, наконец-то, обрадовался про себя Отто, у нашего героя появился хоть один недостаток и, предвидя ответ, придвинул к нему парашют:
— А вот этой штукой пользоваться умеете?
— Знаю только, что нужно дернуть за кольцо, — прикрыв рукой рот и давя в себе рвотные спазмы, ответил Генрих, — бросьте шутить, доктор, я лечу третий раз в жизни, скажите лучше, где здесь можно хорошенько проблеваться.
— Дергать ни за что не нужно, достаточно надеть на себя парашют, прицепиться карабином вот к этому тросу и покинуть борт, — рассмеялся Вагнер, — а с вопросом опорожнения желудка обратитесь к борт-стрелку. По-моему в этой машине клозет находится где-то сзади, но он вам подскажет точнее.
