Роберт Гулик - Красный павильон
— Конечно, ваша история была частично правдивой. Академик действительно пытался изнасиловать вас, Но не три дня назад и не здесь, не в этой гостиной. Это все случилось десять дней тому назад на борту джонки. Синяки, которые вы мне так любезно показали, поблекли, они едва ли могли быть недавнего происхождения. Ваше описание борьбы с мужчиной было также неубедительным. Если сильный мужчина видит, что девушка нападает на него, быстро схватив кинжал, — он, безусловно, попытается вырвать у нее это оружие, а не будет продолжать обнимать ее, кинжал и все прочее. И вы забыли также, что порезана была правая вена на шее. Это говорит скорее о самоубийстве, нежели чем об убийстве. Но если не учитывать эти просчеты, вы сочинили изрядную историю, должен вам признаться!
Нефритовое Кольцо разрыдалась. Фенг посмотрел на нее с беспокойством, затем сказал уставшим голосом:
— Это я во всем виноват, Ваша Честь. Она только пыталась помочь мне. Когда вы, казалось, поверили в ее историю, я не мог набраться смелости сказать вам всю правду. Я не убивал этого негодяя академика, но я понимаю, что меня будут судить за его убийство. Так как я действительно был в Красном павильоне в ту ночь, я…
— Нет, — перебил судья, — вас не будут судить за его убийство. У меня есть доказательство, что академик действительно покончил с собой. То, что вы увидели его уже мертвым, подчеркивает тот факт, что он сам убил себя. Я предполагаю, что вы пришли сюда той ночью, чтобы попросить у него объяснения по поводу его заговора с антикваром против вас?
— Да, Ваша Честь. Мои люди сообщили мне, что Вен Ян должен был подкинуть в мой дом шкатулку с большой суммой денег. Затем академик сообщил бы местным властям, что я предъявил неверные налоговые декларации. Когда я буду отрицать это, деньги будут найдены в моем доме. Поэтому, по моему мнению…
— Почему вы мне немедленно не сообщили об этом заговоре? — резко спросил судья Ди.
Фенг выглядел смущенным. После некоторого колебания он ответил:
— На Острове мы все очень связаны друг с другом, господин. И нашей традицией было улаживать все ссоры между собой самим, мы находим… неудобным беспокоить посторонних людей нашей местной враждой. Может быть, это не верно, но мы…
— Это, безусловно, неверно! — сварливо перебил судья. — Продолжайте ваш рассказ!
— Когда мои люди сообщили мне план Вен Яна против меня, Ваша Честь, я решил пойти к академику. Я хотел открыто спросить его, что он, сын выдающегося человека, которого я знал очень хорошо, имеет в виду, принимая участие в подлом заговоре против меня. В то же время я хотел призвать его к ответу по поводу его нападения на мою дочь на джонке. Однако, по дороге сюда я встретил Вен Яна в парке. Было очень странно, так или иначе эта встреча напомнила мне другую ночь тридцать лет назад, когда я встретил Вена по дороге сюда. Я шел, чтобы увидеть Тао Квэнга. Я сказал Вену, что его предательские планы мне известны, и что я собираюсь поговорить об этом с академиком. Вен Ян рассыпался в извинениях. Он признал, что в момент слабости он обсуждал с академиком план о вытеснении меня с моего поста. Поскольку академик явно срочно нуждался в деньгах, он сначала согласился. Но затем он, по той или иной причине, передумал и сказал Вену, что план рухнул. Вен настоял на том, чтобы я пошел и поговорил с академиком. Он бы подтвердил его слова.
Когда я вошел к нему в комнату, я увидел, что мое смутное предчувствие было правильным, — продолжал он, — академик сидел здесь, откинувшись на стуле, мертвый. Знал ли об этом Вен, хотел ли, чтобы меня застали с мертвым телом и обвинили в убийстве? Тридцать лет назад я подозревал Вена в подобном плане, а именно: он хотел, чтобы меня обвинили в убийстве Тао Квэнга. Затем я вспомнил, как то старое убийство было инсценировано как самоубийство и решил применить такой же трюк. Остальное было в точности так, как я рассказал Вашей Чести сегодня днем. Когда было установлено, что академик убил себя из-за неразделенной любви к Осенней Луне, я рассказал моей дочери все. Это заставило ее решиться на импульсивную попытку скрыть мои тайные действия с умершим, — он откашлялся и продолжал печально, — не хватает слов, чтобы выразить, как я сожалею обо всем этом, Ваша Честь. Никогда в жизни я не чувствовал такой стыд за себя, когда я вынужден был поддержать ошибочную версию перед Вашей Честью относительно последних записей академика. Я действительно…
— Я не обращаю внимания, когда из меня делают дурака, — сухо заметил судья Ди. — Я привык к этому, подобное со мной случается нередко. Однако, к счастью, я обычно обнаруживаю это, пока еще не поздно. Дело в том, что последние записи академика действительно относятся к Осенней Луне. Но он не убивал себя из-за нее.
Судья откинулся в кресле. Поглаживая свою длинную черную бороду, он продолжал медленно:
— Академик был человек большого таланта, но по натуре холодный и расчетливый. Успех пришел к нему слишком скоро, он просто свалился ему на голову. Он стал академиком и хотел взлететь еще выше и быстрее. Но для этого ему нужно было много денег, а у него их не было, так как имущество семьи уменьшилось из-за плохих урожаев и безрассудных спекуляций. Поэтому он разработал вместе с вашим старым врагом Вен Яном план доступа к потрясающему богатству Райского Острова. Десять дней назад он, властный и уверенный в себе, приехал сюда осуществить этот план. Когда он увидел вашу дочь той ночью на джонке, его глупая гордость была задета ее отказом, и он попытался изнасиловать ее. Когда антиквар пришел встретить его на причал, он все еще был раздражен ее резким отказом и приказал Вену помочь ему завладеть вашей дочерью, напоминая ему, что скоро вы будете арестованы и отправлены в столицу по обвинению в неуплате налогов. Вен тогда осмелел и предложил, как он может заставить вашу дочь одарить его своим расположением. Этот подлый антиквар увидел здесь и для себя возможность нанести вам личный удар.
Судья Ди сделал маленький глоток чая. Он продолжал:
— Однако, после приезда сюда, академик был так занят, развлекаясь с Гвоздикой, Цветом Пиона и другими красавицами, что он совсем забыл о вашей дочери. Но не о плане отстранить вас. Он встретил за игральным столом молодого человека, которого, как он думал, сможет использовать, чтобы подкинуть деньги в ваш дом.
Затем, двадцать пятого числа, в день своей смерти академик сделал для себя открытие, или думал, что сделал открытие, которое изменило для него все. Он выкупил трех куртизанок, с которыми он спал, и отправил своих хорошеньких спутниц домой, обратно в столицу. Ибо он решил положить конец своей жизни. Вечером, прежде чем привести в исполнение свой план, он отправился в павильон Королевы Цветов на последнюю встречу с ней.
Так как они оба мертвы, мы никогда не узнаем, какие именно у них были отношения. Согласно тому, что я слышал, однако, академик приглашал ее на свои приемы, чтобы придать им очарование, но он никогда не обхаживал ее, не стараясь переспать с ней. И, может быть, именно поэтому она стала для него в его последние часы жизни символом всех земных наслаждений, от которых он собирался отречься. Пребывая в ностальгическом настроении воспоминаний о прошлом, он передал ей письмо к своему отцу, которое она забыла передать. Она не пыталась сделать его своим любовником, может быть потому, что ее интуиция подсказывала ей, что у него такой же холодный, крайне эгоистичный характер, как и у нее. Он, безусловно, никогда не выражал готовность выкупить ее.
— Никогда не хотел выкупить ее? Но это же абсурд, господин! — воскликнул Фенг, — Она сама так сказала!
— Сказала. Но это было ложью. Когда она услышала, что он убил себя и оставил несколько записей, относящихся к ней, она подумала, что это отличный шанс для укрепления ее репутации в мире «Цветов и ив». Она смело заявила, что она отказалась от лестного предложения этого знаменитого молодого ученого.
— Она нарушила неписаный кодекс элегантной жизни! — вспыхнул со злостью Фенг. — Ее имя будет вычеркнуто из списка Королев Цветов.
— Она не была лучше, чем она должна была быть, — сухо заметил судья Ди, — но это ваше ремесло сделало ее такой. Есть и другая причина не говорить о ней грубо — это то, что она умерла самой ужасной смертью. — Судья бросил быстрый взгляд на закрытую дверь веранды. Он провел рукой по лицу. Затем он устремил свой проницательный взгляд на двух гостей и продолжил:
— Вы, Фенг, исказили свидетельства, касающиеся самоубийства. А вы, Нефритовое Кольцо, сообщили мне ряд ложных фактов. Однако, к счастью для вас, вы оба лгали мне во время неофициальной беседы, вы не дали ваших ложных показаний в письменном виде с вашими подписями и отпечатками пальцев. А также я не забыл, что, когда вы, Фенг, клялись мне, что говорите чистую правду, вы многозначительно сказали, что эта клятва относится к вашему рассказу о том, что случилось тридцать лет назад. Да, закон определяет высшую цель правосудия как возможно большее возмещение ущерба, нанесенного преступлением. А попытка изнасиловать является весьма серьезным преступлением. Поэтому я забуду об ошибках, которые совершили вы и ваша дочь, а сейчас я должен зарегистрировать смерть академика как самоубийство, мотивом которого, якобы, явилась неразделенная любовь. Нет смысла портить репутацию, которую оставила после себя здесь несчастная Королева Цветов, поэтому вы не будете упоминать о ее обмане и не будете вычеркивать из списка ее имя.
