Жан-Мишель Тибо - Последнее пророчество
Инесс вздрогнула. Она подошла к бамбуковым перилам и замерла, пытаясь проникнуть в тайну этой черной ночи и… своих собственных мыслей.
«Что я здесь делаю? Господи, вразуми меня!»
Она снова терзалась сомнениями…
– Красиво, не правда ли?
Она подпрыгнула от неожиданности. Мишель стоял с ней рядом. Он смотрел во тьму, которую научился понимать.
– Я люблю этот лес. Здесь не место слабым, – продолжил он, усаживаясь по-турецки, чтобы набить курительную трубку. – Вы привыкнете.
– Джунгли мне не в новинку. Я жила в подобном месте какое-то время, – ответила она.
– Если так, кто же вы на самом деле, мадемуазель Полен?
– Называйте меня Каролин.
– Вы не ответили на мой вопрос.
– Мой отец выращивал домашнюю птицу, мать занималась домом. Я третий ребенок в небогатой семье. Я просто женщина, которая не захотела быть похожей на своих родителей. Вот и все.
– Панамские иезуиты, как мне кажется, очень вам доверяют. А я хорошо знаю нрав этих хитрых ребят… Проявлять альтруизм или сочувствие – не в их привычках, особенно здесь, в Центральной Америке. Человек, которого вы ищете, очень им нужен, – подвел он итог, выпустив облачко табачного дыма.
– Иезуиты хорошо вам заплатили, я полагаю?
– Да. Намного больше, чем если бы речь шла об обычной туристке, жаждущей сильных впечатлений.
– Значит, выполняйте хорошо то, ради чего вас наняли, и приведите меня к этому человеку.
Высказавшись, Инесс вернулась на свою кровать и отдалась на растерзание комарам.
Рассвет постепенно проглатывал ночь. Он выдался тусклым, туманным. Запах грибов и перегноя поднимался от земли, тиной тянуло от ленивой реки, ласкавшей бока пирог.
Индейцы ваунана разожгли костры. Женщины пекли лепешки и варили мясо. Мужчины и дети еще нежились на своих ложах. Крокодил вылез на берег, оставляя грязный след, и спугнул каких-то пернатых.
– Сеньор Мишель! Сеньор Мишель!
Мишель сел на кровати. Его звала женщина-индианка. Она указывала на индейца, бегущего к деревне. Это был один из разведчиков.
– Просыпайтесь, – сказал Мишель, тряся Инесс. – Думаю, мы нашли его.
Инесс очнулась от кошмарного сна, в котором отец стегал ее плеткой, приказывая целовать ноги Пресвятой Богородицы. В хижину вошел индеец, чей лоб и грудь украшали татуировки. На губах его играла улыбка человека, прекрасно справившегося с заданием.
Индеец описал деревню, в которой жил чужак. Она находилась у подножия гор Пирре, в десяти километрах от колумбийской границы. Мишель развернул карту и отметил на ней свои нынешние координаты. Она была похожа на карту сокровищ. Каждое племя было обозначено определенным значком.
– Он здесь, – сказал Мишель, указывая на хохлатую голову орла. – Это Хованда, деревушка золотоискателей. Чуть севернее, в Манене, находится тренировочная база американских коммандос, которые, кстати говоря, официально заявили, что вывели свои войска из страны. К югу, на Альтос де Киа, по которым проходит граница, собрались порядка двух тысяч повстанцев. Если добавить к этому миллион пауков и столько же змей, а еще – несколько сотен вооруженных до зубов наркоторговцев, можно сказать, что путешествие ради встречи с вашим человеком нам предстоит не из легких. Вы умеете этим пользоваться? – спросил он, вынимая из-за пояса кольт.
– Да, – ответили Инесс, хмуря брови.
– В этих местах сначала стреляют, а потом уже разбираются, что к чему. Возьмите. Еще я вам дам ружье. Полагаю, вы и с ним управитесь.
Инесс передернула плечами.
– Вижу, мадемуазель Полен, монахи в Панаме не ошиблись: вы – просто образцовый работник системы национального образования Франции. Весьма одаренный, должен признать. Собирайтесь, нам предстоит долгий путь.
Инесс потеряла счет времени с того момента, как они проникли в самую глубь джунглей, в запрещенную зону. Она страдала от влажной жары. С неба каждые полчаса сыпался мелкий дождик. Ей было трудно дышать, приходилось барахтаться в грязи, спотыкаться о корни. Она ненавидела этот лес. Впереди Мишель и четверо индейцев расчищали дорогу ударами мачете. Тела ваунана блестели, как глянцевые. Пот ручьями стекал по их татуированной коже. Небо прорезала молния, и на землю снова пролился aguacero [34]. Гроза гремела, сотрясая скрытые за пеленой низких тяжелых туч Кордильеры.
Тело Инесс тоже покрылось крупными каплями пота. В глазах щипало. Она подставила лицо струям воды, стекавшим по листьям.
– Легионеры! – крикнул Мишель.
Она подумала, что он говорит о легионерах Христа. Но ошиблась. Индейцы попятились. И вот она увидела, что же так их испугало. Муравьи, миллионы плотоядных муравьев! Они двигались вперед десятками правильных колонн, спасаясь от поднявшихся вод взбесившейся реки.
– Эти твари будут пострашней наркоторговцев, – сказал Мишель. – Нам повезло, они направляются к горам. Недалеко есть мост из лиан. Индейцы проводят нас туда.
Инесс старалась держаться поближе к своим провожатым. Видимость была плохой – она ничего не могла различить уже на расстоянии десяти метров. Кусты, лианы и ветви деревьев падали под ударами мачете. Ваунана, казалось, не знали усталости. В прорубленном проеме показалась река. Она раздувалась, поглощая гектары земли, вырывая с корнем деревья, грязными всплесками разбивалась о камни. Над разъяренными водами нависал сплетенный из лиан мост. Опорами служили стволы растущих у берега деревьев. Они перешли мост и оказались на другом берегу. Один из индейцев заговорил с Мишелем.
– Неподалеку есть убежище, – сказал тот Инесс. – Пещера.
Убежище было им необходимо. Молнии зажигали костры в недрах Дариена. Время от времени то один, то другой лесной гигант обрушивался от удара молнии, расколотый ствол его был черным от поражения электрическим разрядом. В воздухе слышался треск, земля дрожала. Джунгли сотрясались в конвульсиях.
Инесс подумала о смерти. Орден Божественного спасения отправил ее в это пекло так же бесстрастно, как в Первую мировую на смерть отправляли тысячи простых людей. Инесс боролась со стихией. У нее появились новые ощущения, проснулись инстинкты, доставшиеся в наследство от предков, которые жили в пещерах и разрывали зубами сырое мясо. Она почувствовала себя животным, душа которого была едина с душой джунглей. Удар молнии вспорол землю в нескольких метрах от нее и швырнул ее вперед. Мишель схватил ее за руку и помог подняться.
– Держитесь! Мы почти на месте!
Склон, в котором виднелась пещера, нависал над лесом. Они добежали до него, подгоняемые отчаянием. Инесс сжалась в комок на земле, мертвая от усталости.
– Здесь хуже, чем в Гватемале, – прерывающимся голосом произнесла она.
Мишель улыбнулся.
– Вы справитесь.
И протянул ей дорожную флягу.
– Пейте!
Инесс глотнула и стала пунцово-красной. Закашлялась, выплюнула часть напитка.
– Что это за кошмар?
– Это разновидность местного самогона, его готовят метисы в Ла Пальме. Пройдет десять минут, и вы будете полны энергии. Он делается на основе отвара из тростника, корешков и грибов. Ну же, еще глоток. Так надо! А потом отдыхать. Нам всем нужно поспать.
Инесс скривилась, но подчинилась. Пеш был прав. Спустя несколько минут головокружение, усталость и страх испарились. Таких ощущений у нее никогда прежде не бывало. Все чувства обострились. Она четко видела рельеф стен пещеры. По ним бегали мохнатые пауки. Странно, но ее это зрелище совершенно не впечатлило. Не было причин для беспокойства. Мишель и индейцы тоже были спокойны. Что до проводника, то он растянулся прямо на земле. За пределами пещеры бушевала стихия. С приходом сумерек тучи разойдутся, aguacero прекратятся, и они продолжат свой путь к колумбийской границе.
Инесс снова снился кошмарный сон. Кто-то говорил с ней, но она не могла понять, кто именно. Это не были ни отец, ни мать, ни одна из сестер-служительниц Святого Духа. Она открыла веки, не осознавая, где находится. Было очень темно, спина болела. Она вспомнила: пещера… Снаружи день клонился к закату, дождь прекратился. Инесс села. Лицо ее исказилось от боли. Все тело превратилось в сплошной источник боли.
– А-а-а!
Кричал Мишель.
– Мишель! Что случилось? – выкрикнула Инесс.
Ваунана топали пятками, стучали по земле мачете. Один кинулся к ней и припечатал ногой землю в нескольких сантиметрах от ее ноги. Потом изо всех сил дернул ее верх, пытаясь поднять.
– Вставай или умрешь! – сказал он по-испански.
Она вскочила. Голова кружилась. По мере того как к ней возвращалось чувство реальности, на лице проступал ужас. На земле извивались блестящие ленты. Сначала на ум пришло: змеи, потом – сороконожки. Волосы на теле встали дыбом. Она, в свою очередь, стала раздавать удары подошвами направо и налево, давя ползучих агрессоров, которые тоже нашли здесь спасение от вод разлившейся реки. Раздавила одну тварь, двух, трех… Они закручивались в спирали, распрямлялись, пытаясь достать ее своими ядовитыми зубами.
![Брайен Фрил - Праздник урожая [=Танцы на праздник урожая]](/uploads/posts/books/271489/271489.jpg)
