Алексей Поярков - Ликвидация. Книга вторая
— Слышь, Давид Маркович, — обратился к Гоцману мужичок на протезе, ничуть не удивившись его появлению, — може, ты объяснишь, шо в городе творится такое?.. Давеча вон иду по Короленко, вдруг рядом с музеем двое блатных бегут. И за ними какой-то в плаще нарезает… Штатский. А в руках «наган».
— У Тольки младший братан в БАО служит, — поддержал второй мужичок, — так говорит, целых пять «дугласов» поприлетало дня четыре назад, вечером. И на каждом — человек тридцать офицеров. Так их всех по автобусам рассадили и повезли куда-то. Може, они?
— Да шо ты мелешь! — возмутился инвалид. — Я ж говорю — штатский. Станут тебе офицеры за блатными гонять…
— А може, опять война скоро?..
Оба мужичка с тревогой уставились на Гоцмана. Но беседовать с ними у Давида не было ни сил, ни желания. Он двинулся к арке, ведущей на улицу.
В управлении контрразведки Гоцмана долго не принимали. Дежурный лейтенант, сидевший за столом приемной, с явным подозрением косился на его потрепанный черный пиджак и галифе. Похоже, дежурного не удовлетворила даже подлинность предъявленного Давидом удостоверения. А уж то, что от посетителя явственно шибало невыветрившимся запахом алкоголя, и вовсе не лезло ни в какие ворота. Нетрезвых людей Чусов не терпел ни под каким соусом, и это лейтенанту было отлично известно…
Наконец из кабинета Чусова вышел полный майор с пухлой кожаной папкой в руках. Лейтенант снял трубку стоявшего на столе телефона, выслушал ответ и без всякой приязни кивнул Гоцману:
— Проходите.
— …товарищ подполковник, — договорил, пристально глядя ему в глаза Гоцман. — Повтори.
Лейтенант покраснел как вареная свекла:
— Проходите, товарищ подполковник.
— Во, правильно, — одобрил Давид. — А хамить старшему по званию — последнее дело, лейтенант…
Чусов сидел за столом, перебирая бумаги. Увидев Гоцмана, он от изумления даже приподнялся в кресле.
— Опять вы?.. — Полковник перевел недобрый взгляд с циферблата наручных часов — было около полуночи — на небритого, шумно дышащего визитера. Поморщился, уловив запах перегара. — Я же сказал: мы все решим с вашим начальством… И… почему вы пьяны?
— Я не пьян, — перебил Давид, — и за то я уже понял. Мне другое…
— Что именно?
— Надо срочно выяснить, действительно ли майор Кречетов был в руководящей группе Одесского подполья. Чусов удивленно хмыкнул, развел руками:
— Это совсекретная информация.
— Я знаю, — кивнул Гоцман, — я ж не прошу за весь состав. У меня есть интерес только до одного… Кречетова.
Чусов извлек из кармана кителя расческу, пригладил волосы. Дунул на расческу, внимательно ее осмотрел и снова спрятал.
— Откуда сведения?..
— На Привозе слышал, — поморщился Гоцман. Лицо его стало умоляющим. — Можешь — помоги… Очень прошу.
— Выйди, подожди, — чуть помедлив, произнес Чусов.
Увидев, что Гоцман покинул кабинет шефа, дежурный лейтенант высокомерно хмыкнул. Но Давиду на его иронию было наплевать с высокой колокольни. Ждать, к счастью, пришлось недолго — он даже не начал ерзать на стуле, стоявшем возле дверей кабинета начальника контрразведки округа, как Чусов пригласил его снова зайти. Лицо его ничего не выражало.
— Ну?! — весь поджался Гоцман.
— Был, — кивнул полковник в ответ.
Давид шумно, устало вздохнул и неожиданно рассмеялся:
— Тогда все понятно… Понятно… А я уж нафантазировал черт-те шо!.. Думал, соврал… Думал… уже версии пошли… Если не был, то как же?.. Все понятно…
Чусов, сидя за столом, терпеливо ждал, пока Гоцман успокоится, потом указал на стул напротив:
— Присядь. И ознакомься вот… на всякий случай. — Он отпер сейф и вынул оттуда серую картонную папку с надписью «Личное дело» на обложке.
— А… — понимающе усмехнулся Давид, открывая папку. — Чего не дают в прокуратуре, то дает МГБ…
— Полистай, полистай, — мирно кивнул Чусов. — А я пока распоряжусь насчет кофе. Больно от тебя… шибает посередь ночи…
Но Гоцман уже не слышал. Он внимательно разглядывал фотографию, с которой смотрел на него майор Кречетов в парадном кителе и со всеми регалиями.
Итак, Кречетов Виталий Егорович, родился 21 февраля 1910 года, Псковская область, город Остров. Какими иностранными языками владеет — немецким (читает и пишет со словарем), латинским со словарем (ну да, юрист). Занятия родителей до 1917 года — отец крестьянин-середняк, мать — крестьянка. Образование: общее — среднее, военное — военно-юридический факультет РККА при Всесоюзной правовой академии (приказом НКО № 47 от 5 марта 1940 года реорганизован в Военно-юридическую академию Красной армии). Член ВЛКСМ с февраля 1928 года, номер билета, кем принят… Кандидат в члены ВКП(б) с февраля 1938 года, номер кандидатской карточки, кем выдана… Дальше целая страница из «нет», «не состоял», «не имею», «не находился», «не служил»… Белые армии, родственники за границей, родственники родственников… Какие имеет ордена СССР… Орден Красной Звезды, номер 1251874, вручен 2 сентября 1944 года, медали «За оборону Москвы», вручена 15 июля 1944 года, и «За победу над Германией в Великой Отечественной войне», вручена 2 августа 1945 года.
В папку были аккуратно вложены несколько аттестационных листов на присвоение воинского звания. Младший военный юрист — звание присвоено 1 мая 1941 года. Военный юрист — 12 августа 1942 года. Капитан юстиции — 28 сентября 1943 года. Майор юстиции — 15 января 1945 года… «Товарищ КРЕЧЕТОВ показал себя подготовленным и способным офицером. Лично дисциплинирован и требователен. Умеет организовать и обеспечить выполнение боевого приказа. Вывод: товарищ КРЕЧЕТОВ занимаемой должности следователя Военного Трибунала 48-й армии соответствует и достоин присвоения очередного воинского звания «майор юстиции»… Подпись: прокурор тыла Второго Белорусского фронта подполковник юстиции Гейтман.
Написанная четким разборчивым почерком «Боевая характеристика». «Тов. Кречетов показал себя хорошо знающим военно-юридическое дело. В исполнении служебных обязанностей настойчив, энергичен и инициативен. Требователен к себе и своим подчиненным. Дисциплинирован.
Свой большой практический опыт в работе неуклонно передает подчиненным. Над повышением своих знаний работает. Политически грамотен, морально устойчив. Вывод: занимаемой должности соответствует». Подпись: военный следователь военной прокуратуры Второго Белорусского фронта майор юстиции Каденский.
Аттестация… Почерк уже другой, но песня та же. «Делу партии Ленина — Сталина и Социалистической Родине предан, политически и морально устойчив. Бдителен. Военную тайну хранить умеет. Политическая подготовка отличная, тактическая отличная, техническая отличная… В службе четкий и исполнительный, совестен и трудолюбив. Всегда подтянут. По характеру спокойный, рассудительный. Дисциплинирован. В сложной обстановке быстро принимает нужное решение. Инициативный, решительный, находчивый. С массами и комсомольской организацией связан. С активами работать умеет. Физически здоров, бодр, вынослив». Эту бумагу подписал военный следователь прокуратуры 48-й армии майор юстиции Бурдаев…
Рядом лежали аккуратно сделанные копии других документов Кречетова — расчетной книжки, заполненная им послужная карта, оценочный лист (тактическая, огневая и строевая подготовка, топография, знание устава — одни пятерки), автобиографии.
Гоцман аккуратно развернул сложенный вдвое лист, украшенный поверху красными знаменами и профилем Сталина, а понизу — сложным орнаментом из звезд, пушек и самоходок. «Вам, доблестному воину Красной армии, участнику боев с немецко-фашистскими захватчиками, сражавшемуся в рядах войск 2-го Белорусского фронта, неоднократно отмеченных благодарственными приказами Верховного Главнокомандующего Генералиссимуса Советского Союза товарища СТАЛИНА Военный совет фронта вручает это благодарственное письмо, как память о Великой Отечественной войне. Желаем Вам доброго здоровья и новых успехов в Вашей дальнейшей службе на благо нашей Великой Социалистической Родины». Подписи: Рокоссовский, Субботин, Боголюбов. 10 августа 1945 года.
— Ну как? — окликнул Чусов, принимая из рук вошедшего дежурного лейтенанта дымящийся кофейник. — Впечатляет, правда?
— Впечатляет, — кивнул Гоцман, возвращая папку полковнику. — Особенно академия, которую он закончил…
Чусов, усмехнувшись, разлил кофе по чашкам, поставил одну перед Давидом, взял у него из рук папку:
— Ну, ты, наверное, понял, что эти документы имеют довольно-таки мало общего с реальностью. Разве что года эдак до тридцать восьмого. А потом… потом у него был совсем другой послужной список. И другие звания… в другом ведомстве. А теперь садись и рассказывай…
