Андрей Добров - Смертельный номер. Гиляровский и Дуров
– Простите меня…
– Нет! – твердо сказала Лина.
Я развел руками.
– Нет, – повторила Лина. – Это вы простите меня. Так получилось, что вы посвящены теперь не только в тайны этого цирка, но и в наши с Альбертом тайны. Простите за это. Садитесь.
Я сел в кресло, которое еще сохраняло тепло Архипова. Почему-то это ощущение показалось мне неприятным.
– Альберт Иванович, как и многие мужчины, выглядит довольно молодо, – сказала Лина Шварц грустно. – А ведь ему уже в прошлом году исполнилось шестьдесят. И хотя я много моложе мужа – мы поженились в Риге, когда я еще была совсем молода, – мой возраст тоже не предполагает резких порывов и истерик.
– Ну что вы… – пробормотал я, смущенный ее откровенностью.
– Я терплю его похождения, – продолжила Лина, покачивая кончиками пальцев малахитовое пресс-папье. – Что поделать? Конечно, иногда… обидно… – она вдруг моргнула, как будто сдерживая слезы, но потом, проглотив комок в горле, продолжила: – Владимир Алексеевич, мой единственный сын уже давно вырос. Он стал прекрасным цирковым наездником. Мой муж отдалился от меня. Все, что у меня осталось, – вот этот стол и это кресло. Да и они, если честно, не мои. Я здесь просто по стечению обстоятельств. На время. И я хорошо понимаю это. Но раз уж сегодня я тут – значит, Господь решил на меня взвалить все заботы цирка. И я очень вас прошу – доведите дело до конца. Не дайте умереть еще одному артисту. Вы можете мне не рассказывать подробностей – я вижу, что вы этого не хотите. Но сделайте все, чтобы…
Она прижала руку ко рту и кивнула мне.
Я поднялся.
– Думаю, что на этот раз никто не умрет, – сказал я тихо.
– Думаете? Или уверены?
Я вздохнул.
– Почти уверен. Почти. Прощайте.
Развернувшись, я вышел на лестницу.
На основном манеже монтировали цирковой аппарат – для номера летающих гимнастов. Высоко под куполом ловитор уже повис вниз головой, тихонько раскачиваясь, привыкая к приливу крови в голове. Я по центральному проходу пошел к тренировочному манежу, надеясь застать там Дуровых. Но там репетировали номер с лошадьми – причем я насчитал сразу двадцать пять голов. В центре манежа стоял дрессировщик с длинным шамборьером, за ним топтался берейтор. Оглядевшись, я приметил недалеко маленькую фигурку, скорчившуюся на стуле и пыхавшую папиросой. Это был Ванька-Встанька.
– Добрый вечер, Ваня, – я подошел поближе и увидел, что карлик сидит с опухшим лицом, покрытым каплями пота, – явный признак тяжелого похмелья.
– А! Привет, – отозвался Ванька, – что, полюбоваться пришли? Кому на этот раз повезет?
Он скосился на меня и зло сплюнул. Но я решил не обращать внимания на его поведение – после того, что мне рассказали о его тайной и несчастной любви Дуровы.
– Нет, – ответил я, – не для этого.
– Ну-ну.
Мы помолчали.
– Я слышал, вместо тебя Анатолий будет брату ассистировать?
– Да пошли они… – Ванька выругался и скривил свое маленькое лицо. – Пусть ассистирует. Мне-то что?
Маленький страдалец явно был не в настроении продолжать разговор. Я уже решил отойти от него, как вдруг Ванька снова повернулся ко мне.
– Ерунда это. Ну, какой из Анатолия ассистент? Их вдвоем нельзя на манеж выпускать – вы же понимаете? Они начнут друг друга переигрывать, пока не передерутся на глазах у публики. Нет. Придется уж мне.
– Хорошо, – кивнул я.
– Угу. Хорошо.
– А ты сможешь?
– А че?
– Ну, – пожал я плечами, – в таком состоянии…
– В каком?
Я махнул рукой и пошел прочь. Но Ванька соскочил со стула и догнал меня.
– В каком таком состоянии?
– Да ни в каком! – зло сказал я. – Ты на себя посмотри! Еле на ногах держишься.
– А! – крикнул карлик. – Ноги! А зачем мне ноги? Смотри, дядя, как я могу!
Он кувыркнулся вперед и ловко встал на руки. Но продержался так только секунду, свалившись прямо на пол.
– Да-а-а… – пробормотал Ванька, лежа. – Дела-а-а…
Я пошел дальше.
– Владимир Алексеевич! – позвал меня кто-то. Я посмотрел в ту сторону и увидел Архипова – сыщик призывно махал мне. Ну, что же, кажется, придется объясниться.
– Владимир Алексеевич, – сказал сыщик, когда я подошел, – как ваше расследование?
– А ваше? – спросил я.
– Мое продвигается. Кто будет первым рассказывать, вы или я?
– Давайте вы.
Архипов погрозил мне пальцем:
– Как вы, однако, с представителем власти обращаетесь!
– Как?
– Непочтительно, – сухо улыбнулся Архипов. – Ну да ладно. Знаете, мы хотя и не смогли схватить конюха Шматко, но все же узнали, куда он ушел.
– Я вам и так скажу, – ответил я. – В притон Полковницы на Грачевку.
– Хм! Однако! – удивился сыщик. – Как вы узнали?
Я коротко рассказал о своем посещении притона Полковницы и о встрече там с Саламонским. Опустив, впрочем, те детали, которые хотел пока скрыть. От внимания Архипова это не укрылось.
– Не знаю, Владимир Алексеевич, о чем вы умолчали, но в принципе все это очень и очень интересно. Хотите, я добавлю еще подробностей, правда, не уверен, что они чем-то помогут.
– Хочу.
– Хорошо. Пять лет назад в Москве умер известный фабрикант Марамыгин. Все его немаленькое наследство – а это около пяти миллионов рублей – ушло единственному сыну Прохору. Прохор же этот оказался молодым человеком крайне легкомысленным. Вокруг него еще до наследства собралась дурная компания – из тех, кто ходит в длиннополых пиджаках и устраивает дебоши по разным заведениям. Так что денежки пришлись им впору. Но у Марамыгина был еще и младший брат, обойденный наследством. Он был обижен на покойника и хотел через суд объявить Прохора сумасшедшим, чтобы получить опекунство как дядя. А с ним и все, что осталось после братца. Но пока суд да дело, денежки-то уплывали. Тогда дядя нанял одно частное охранное агентство, чтобы они выяснили, что за люди окружают Прохора. Это, так сказать, официальная версия. Я-то уверен, что эти нанятые субчики с забавным названием конторы «Ваш Ангел-хранитель» на самом деле должны были припугнуть компанию, с которой водился Прохор. Причем так припугнуть, чтобы дружки сынка-миллионера даже имя его забыли.
– И что, припугнули?
– Похоже, что да. И компанию, и самого Прохора. Тот с тех пор заикается. Причем в сумасшедшем доме. Потому как дядя быстро его туда определил через двух известных психиатров. Уж и не знаю, сколько он им за это заплатил… Но что интересно, в компании Прохора Марамыгина были два субъекта. Один – Демьян Иванов Репейников. А второй Лев Шнеерсон. Первый больше известен под кличкой Тихий, а второй – под кличкой Американец. И что самое интересное – и тот и другой уже несколько месяцев живут в том самом притоне. И раз Шматко ушел именно в этот притон, можно сделать вывод, что он с ними связан. А поскольку немой – всего лишь исполнитель, значит, убийства придумывал не он, а Тихий.
– Прекрасно, – сказал я, – но позвольте, Захар Борисович, я задам вам вопрос, который сегодня все задают мне.
– Почему на афише снова череп, если Шматко сбежал?
– Да.
– Отвечу. Через несколько дней будет новогоднее представление. В нем задействованы сотни людей. В цирке такого количества народу нет. Поэтому специально под представление набирают статистов, униформистов и прочий люд. Среди них наверняка будет и кто-то, кто нарисовал этот череп на афише. Как раз этот вопрос – легкий. Меня больше волнует другой вопрос.
– Какой?
– Зачем? Зачем все это? – Архипов наклонил голову вбок и посмотрел на меня с интересом. – В чем смысл всех этих убийств? Кому это выгодно?
– И что вы думаете по этому поводу? – спросил я.
– Вы знаете, на этот вопрос у меня пока нет ответа, – просто сказал сыщик.
– Но вы подозревали Дурова.
– Дуров… – Архипов дернул плечом. – Боюсь, это тупиковый вариант. Знаете, я некоторое время даже подозревал директрису.
– Лину?
– Да. Когда упала Макарова, я подумал – а не госпожа ли Шварц подстроила все это? Вы ведь знаете, что Лиза Макарова – любовница Альберта Ивановича?
– Знаю.
– В принципе ревность – один из самых распространенных мотивов… Да… Но как тогда объяснить смерть Гарибяна? Или вы, Владимир Алексеевич, знаете больше меня насчет госпожи Шварц и Гарибяна?
– Нет, я ничего такого не знаю.
– То-то и оно. То-то и оно…
– Мало того, – сказал я, – соглашусь, что в этом деле определенно участвуют Тихий и Американец. Возможно, что они попробуют заслать своего человека в труппу накануне новогоднего представления. Предлагаю попросить у Лины собрать всех, кого наняли в последние дни, и проверить.
– Согласен. Сейчас схожу наверх к директрисе и потребую этого.
Я кивнул и собирался уже отойти от сыщика, но тот мягко взял меня за рукав.
– Владимир Алексеевич, мне почему-то кажется, что вы намного ближе к разгадке, чем я.
– Возможно.
Он посмотрел на меня с интересом.
– Не буду давить на вас. Я ведь и в прошлый раз не давил – помните, там, у меня в кабинете. Но, как и тогда, попрошу – как только у вас будет достаточно информации о мерзавце, пожалуйста, поставьте меня в известность.
