Александр Сухов - Джоконда улыбается ворам
– Я получил ваше письмо, любезнейший…
– Леонардо, – подсказал художник.
– Леонардо, – милостиво улыбнулся герцог. – В нем вы рекомендуетесь как военный эксперт…
– Именно так, ваша светлость, – с готовностью отозвался Леонардо да Винчи. – Я сконструировал механические приспособления, которыми можно разрушать крепости или какие-нибудь другие каменные укрепления… Если они, конечно, не поставлены на скале… У меня есть чертежи мостов, легких и прочных, пригодных к переносу. Благодаря таким мостам можно в кратчайшие сроки преодолеть любую преграду, – с загоревшимися глазами принялся убеждать Леонардо. – Я могу создать катапульту, баллисту или всякую другую машину невероятной силы. Я могу сконструировать закрытые колесницы, безопасные и неприступные, которые своей артиллерией могут ворваться в строй противника, и не найдется людей, которые сумели бы им противостоять.
Лодовико Сфорца, явно скучая, слушал пылкую речь ученого, очевидно, не находя в ней ничего увлекательного. Кошка, прыгнувшая ему на колени, вызвала у него куда больший прилив оживления, нежели страстные речи Леонардо. Запустив в длинную белую шерстку толстые короткие пальцы, герцог принялся ее поглаживать.
– Все это, конечно же, очень увлекательно, любезный…
– Леонардо.
– …Леонардо. Но в ближайшее время я не намерен ни с кем воевать. У меня просто нет врагов! И вообще я человек очень миролюбивый. Герцогство мое тоже как никогда сильно, и я даже не вижу противника, кто бы отважился напасть на него.
Лодовико Сфорца начинала понемногу одолевать зевота, он уже сожалел, что согласился на аудиенцию. А ведь этого Леонардо ему представили как одного из лучших собеседников, но он говорит исключительно об изготовлении каких-то военных орудий. Да он просто кровожаден!
– Жизнь дана нам Господом для того, чтобы получать от нее удовольствие, а не тратить ее во взаимном истреблении.
Лодовико Сфорца скупо улыбнулся, он знал, о чем говорил. Милан с его толстыми крепостными стенами больше напоминал банковский сейф, где хранятся едва ли не лучшие красоты мира, созданные многими поколениями художников и ювелиров лишь затем, чтобы своей несравненной красотой услаждать взор и будоражить разум. В городе было все: прекрасные женщины и уродливые карлики, великие художники и никчемные бездари, ученые и астрономы, проходимцы всех мастей. В Милане было место для всех, вот только оно никак не находилось для самого Леонардо.
Герцог и сам был величайшим чародеем, невероятно жадным до разного рода развлечений, он организовывал невиданные доселе празднества, слава о которых уходила далеко за пределы Италии. Порой казалось, что в области забав для него не существовало границ и запретов. Потешая свое немалое самолюбие, он выписывал из Европы лучших художников для написания портретов его многочисленных любовниц; архитекторов для строительства великолепных дворцов; музыкантов для сочинения сонетов; механиков, способных сконструировать устройства для развлечения гостей во время пира.
И человек, сидевший перед ним, вряд ли был способен удивить его чем-то особенным, чего он еще не видел. Таких, как этот Леонардо, к его двору ежедневно приходят десятками и для него просто удача, что ему довелось переговорить с самим герцогом. Вот только своим везением воспользоваться он так и не сумел, – губы Сфорца капризно скривились.
Герцог скучал. Осталось как можно побыстрее спровадить военного эксперта с порога и заняться привычным для себя делом: приготовлением к празднеству. В этот раз гостей должно собраться особенно много, и важно, чтобы никто из приглашенных не остался равнодушным и уж тем более не заскучал.
– Боюсь, что при дворе вашим талантам не найдется места, – развел руками герцог. – Но уверен, что вы обязательно отыщите применение своим талантам в Милане. Город у нас большой и невероятно красивый, присмотритесь к нему, он вам понравится. Если что, можете обращаться ко мне, я всегда буду рад вам помочь, – завершил герцог аудиенцию.
– Спасибо за любезность, ваша светлость, – поднялся Леонардо да Винчи, взяв с пола зеленый суконный мешок. – Мне бы не хотелось вам более докучать.
– А что это у вас там? – с любопытством спросил герцог, указав пальцем на предмет, что Леонардо держал в руках.
– Это лютня…
– Лютня? – в голосе Лодовико Сфорца прозвучал интерес. – Разверните ее.
Развязав горловину, стянутую тонким шелковым шнуром, Леонардо извлек лютню.
– Взгляните, ваша светлость.
– Странно, я никогда не видел лютню такой формы, – все более удивляясь, произнес герцог.
– Лютни бывают разной формы, ваша светлость, – приподнял музыкальный инструмент Леонардо, продемонстрировав его герцогу со всех сторон. – А эту лютню я смастерил из конского черепа.
– Из черепа? – глаза герцога от изумления расширились.
– Для лютни главное подобрать подходящую форму, чтобы был красивый звук, и череп лошади – весьма подходящая конструкция. Внутри большая полость, и звуки оттого получаются гораздо басовитее и сильнее.
– Право, оригинально! Никогда не думал, что такое возможно! – произнес обескураженный герцог.
Все-таки Леонардо сумел его удивить.
– Уверяю вас, музыкальные инструменты бывают еще более затейливые.
– Разрешите взглянуть на вашу лютню?
Герцог проявил нешуточный интерес к поделке, что случалось с ним крайне редко.
Леонардо протянул лютню. Взяв инструмент, герцог с нескрываемым интересом принялся ее разглядывать. Струны, собранные в пять пар, были изготовлены из черных длинных конских волос, накрепко переплетенных между собой. Сам инструмент украшали два сильно загнутых бараньих рога, инкрустированных чеканным серебром. Нос лютни искусно декорирован в виде какой-то хищной сказочной птицы.
– Весьма занятно, никогда не держал в руках ничего подобного. Так этот инструмент может еще и играть?
– И очень даже превосходно, – скоромно отозвался Леонардо. – Уверяю вас, вы никогда не слышали столь высокого и выразительно звучания.
– Прошу вас, – протянул герцог лютню, – продемонстрируйте!
Леонардо да Винчи бережно взял в руки лютню. Уверенно провел сильными пальцами по натянутым струнам, вслушиваясь в гармонию звука, а потом затянул высоким чистым голосом песню.
Герцог слушал внимательно, его круглое лицо выражало удовольствие, а когда песня закончилась, он восторженно произнес:
– А вы, оказывается, очень хорошо поете, любезный Леонардо, да и в лошадях неплохо разбираетесь. Ха-ха-ха! Знаете, завтра у нас состоится карнавал с музыкальным представлением, так что я предлагаю вам стать придворным музыкантом.
– Спасибо, ваша светлость, я с радостью приму ваше предложение. К карнавалу я могу сделать маски, каких, уверен, вы не отыщете во всей Европе.
Герцог едва покачал головой:
– А вы, я вижу, умеете хвастать, дорогой мой Леонардо.
– Одна из этих масок у меня здесь, в мешке. Если желаете, я могу вам продемонстрировать.
– Извольте, любопытно взглянуть. Вижу, что вы умеете удивлять.
Леонардо вытащил из мешка разукрашенную маску с аккуратным носом и слегка выступающим подбородком. Внешне она чем-то напоминала самого Лодовико.
– Это мой подарок вам, ваша светлость, – протянул Леонардо маску.
– Благодарю…. Весьма любопытно, – повертел герцог в руках маску. – А что здесь за надпись?
– Здесь написано на древнегреческом: «Если ты дорожишь своей свободой, то не открывай, потому что мое лицо станет для тебя тюрьмой любви!»
– Ха-ха-ха! Занятно! В таком случае мне придется пересажать в темницу всех моих возлюбленных. А знаете, любезный Леонардо, возможно, это и будет для меня наилучшим выходом… Вижу, что вы не только хорошо разбираетесь в пушках, но и, что более важно, в маскарадах! Чего же вы не сказали о ваших главных талантах раньше?
– Мне думалось, что это не столь важно.
– Во дворце важно все! Надеюсь, что с вашим появлением наши развлечения станут еще более насыщенными.
* * *
Взяв Леонардо под локоток, Лука, придворный музыкант, повел его по аллее парка, усыпанной разноцветным гравием.
Дворцовый парк впечатлял с первого взгляда. В его основе была правильная геометрическая планировка, исходящая от центра, а далее, подобно солнечным лучам, разбегались прямые аллеи из постриженного тисового дерева. Разбитый на трех уровнях сад казался невероятно объемным, а деревья, постриженные в геометрические фигуры, выглядели игрушечными. Через кипарисы, выстроившиеся в ровный ряд, в перспективе открывался большой пруд, в котором плавали лебеди, а лабиринты, построенные из самшитовых кустов, были столь сложны, что неподготовленный гость мог проплутать в них ни один час.
