Нэнси Бильо - Чаша и крест
Внезапно с улицы послышалось лошадиное ржание. Была уже глубокая ночь, но который именно час, я не знала. По булыжнику мостовой застучали копыта. Снова раздалось ржание. Я подошла к темному окну.
По Саффолк-лейн двигались четыре лошади с всадниками. Одна из них вела себя беспокойно. Горел лишь единственный факел, закрепленный на стене перед входом в особняк, но мне было достаточно света, чтобы узнать темно-рыжие волосы обернувшегося всадника: это был Джозеф. Его брат-близнец Джеймс ехал на серой лошади. Присмотревшись, я вздрогнула: на двух других лошадях сидели женщины. Джозеф наконец смирил своего коня, и Джеймс подал всем знак ехать дальше. Я старалась рассмотреть женщин: кто они такие? Явно не высокопоставленные дамы, это было видно по серой блеклой одежде. Лица их скрывались в тени капюшонов. Может быть, служанки? Интересно, что бы сказали супруги Кортни, если бы узнали, что близнецы, их верные слуги, поздно ночью, когда добрых людей на каждом углу подстерегают опасности, отправились куда-то верхом да еще прихватили с собой женщин?
Четверо всадников направлялись в сторону, противоположную Темзе. Внезапно женщина, ехавшая в кавалькаде предпоследней, натянула поводья, подняла руку и поправила капюшон. Свет факела заплясал по ее фигуре. Какие, однако, тонкие и длинные пальцы у этой служанки. И тут до меня вдруг дошло: я узнала и эту руку, и это быстрое изящное движение. Обычно эти пальцы были украшены золотыми перстнями… но только не нынче ночью.
Это была Гертруда Кортни.
14
Я еще долго стояла у окна, глядя туда, где пропали во тьме четверо всадников. Как легко оказалось меня одурачить! Гертруда что-то тайно замыслила и не стала понапрасну терять времени. Воспользовавшись отсутствием мужа, маркиза переоделась в одежду простолюдинки и бесстрашно отправилась в путешествие по ночному Лондону. А ведь это было сопряжено с немалым риском: жителям столицы строго-настрого запрещалось с наступлением темноты выходить на улицы.
Я решила, что ни в коем случае не буду спать, пока они не вернутся, сколько бы ни пришлось ждать. А потом, как и обещала Генри, отправлю к нему с донесением Чарльза.
Часов в моей спальне не было, поэтому я не могу точно сказать, сколько времени отсутствовала Гертруда. Кажется, почти всю ночь. Несколько раз, не в силах бороться с усталостью, я чуть не засыпала. Но всякий раз усилием воли отгоняла сон.
В очередной раз умывшись холодной водой, я вдруг услышала снаружи слабый шум. Я подкралась к окну. Факел у входа давно прогорел. Ночь была темная, безлунная. Но слух мой различил цокот копыт: по Саффолк-лейн к «Алой розе» приближались четверо всадников. Двое спешились и подошли к воротам, а еще двое проехали к конюшне верхом. Гертруда наконец вернулась домой.
Как только голова моя коснулась подушки, я мгновенно уснула. Какая ужасная ночь! Мне показалось, что буквально через несколько секунд кто-то осторожно потряс меня за плечо. Это была Элис.
— Простите меня, госпожа. Я стучала, но вы не отвечали. Пришел портной.
Я совсем забыла про примерку. Отчаянно потерла глаза, не в силах прогнать сон и усталость. Никак не могла собраться с мыслями. Голова моя так и раскалывалась от боли, хоть криком кричи. Поняв, что сейчас мне понадобится вся моя сообразительность и решимость, я шепнула служанке:
— Передай Чарльзу, что у меня есть для него срочное поручение.
О, как не хотелось мне в тот день стоять перед портным, который наверняка начнет вертеть меня в разные стороны и втыкать в ткань булавки. Да и встречаться с Гертрудой, откровенно говоря, не было никакого желания. Я чувствовала себя совершенно разбитой.
А вот маркиза Эксетер, казалось, всю ночь проспала сном младенца. В глазах ее не было заметно никакой усталости. Пока портной со своим подмастерьем крутили меня так и этак, Гертруда внимательно наблюдала за процессом. Драгоценная серебристая ткань, которая в ящике торговца выглядела такой легкой, тяжело давила мне на плечи.
Я исподтишка внимательно разглядывала маркизу и заметила, что сегодня она не такая, как обычно: подозрительно оживленная и сияющая искренним весельем, которое даже не пыталась скрывать. Я вспомнила, что, когда мы с Гертрудой еще только познакомились в Дартфорде, сквозь ее учтивые манеры постоянно проглядывало нервное возбуждение. Тогда я подумала, что это ее обычное состояние. Однако, приехав домой, в «Алую розу», жена Генри успокоилась, и возбуждение ее прошло. Невольно напрашивался вывод: нынче ночью произошло что-то чрезвычайно важное.
Примерка наконец закончилась, и я хотела было пойти отдохнуть, но Гертруда настоятельно попросила меня остаться.
— Вам очень к лицу эта ткань, Джоанна, — сказала она. — Вы в ней просто прелесть. Она так выгодно выделяет красоту ваших глаз, цвет волос…
Я промолчала.
— Представляете, мой кондитер, — продолжала Гертруда все тем же фальшивым тоном, — такой затейник! Раздобыл где-то новый оригинальный рецепт и теперь добавляет в свои изделия какой-то необычный сахар, который привезли с далеких тропических островов. Я хочу, чтобы вы попробовали… Вот, прошу вас. Если понравится, прикажу подать за обедом. Ну что, Джоанна, каково это на ваш вкус?
Без особого желания я села в кресло рядом с маркизой, попробовала и сморщилась:
— Слишком сладко.
— Правда? — Гертруда как бы в шутку разочарованно надула губки.
— Вообще-то, я в этом деле плохой советчик, поскольку не люблю сладостей.
Она поерзала в кресле, склонила головку набок и иронически заметила:
— Наша Джоанна отказывает себе во всех удовольствиях, даже в том, чтобы вкусно поесть.
Гертруда явно пребывала в игривом настроении, но у меня не было сил и дальше сносить ее поддразнивания. Я снова попросила разрешения удалиться. И снова она удержала меня. На этот раз маркиза поднялась с кресла и встала передо мной в полный рост, уперев руки в бока.
— Джоанна, да что это с вами? Уж не больны ли вы?
— Нет.
Я тоже встала и хотела осторожно обойти ее.
— Вы что, не выспались сегодня? — В больших карих глазах Гертруды сияли неподдельная любовь и нежность. Ну просто ангел во плоти: «Ах, примерьте это платье, оно вам к лицу! Ах, попробуйте, милая кузина, как это вкусно!» А сама вовсю плетет заговоры и интриги и хладнокровно лжет, подвергая мужа и сына, а заодно и нас с Артуром страшной опасности.
— Да, — медленно проговорила я. — Сегодня я всю ночь не спала.
Сердце мое отчаянно колотилось, поскольку я только что приняла решение. Нет уж, больше Гертруде не удастся обвести меня вокруг пальца. «Хватит быть игрушкой в ее руках. Я ее не боюсь», — думала я. Злость придала мне сил, в голове мигом прояснилось. Перед внутренним взором внезапно возник образ брата Эдмунда: мой далекий друг укоризненно качал головой, умоляя действовать более осмотрительно. Но он был не в силах убедить меня, что я не права.
— С чего бы это? — участливо поинтересовалась Гертруда.
— Всю ночь ждала вашего возвращения.
Маркиза нимало не смутилась, лишь уголки ее губ дрогнули.
Отворилась дверь, вошла Констанция:
— Миледи, там пришел Чарльз. Он хочет видеть госпожу Джоанну. Говорит, она позвала его, чтобы дать какое-то срочное поручение.
— Пусть подождет, — проговорила Гертруда, не отрывая от меня глаз.
Мы снова остались одни.
— Ну, Джоанна, что же вы не спрашиваете, куда я ездила? — сказала хозяйка особняка, сохраняя совершенное спокойствие. — Разве вы не хотите, чтобы в вашем послании моему мужу было побольше фактов? Вы же об этом с ним договорились, так? Когда Генри тайком приходил к вам в спальню, было решено, что вы через Чарльза должны посылать ему доносы. Молчите? Ну, тогда я хочу вас кое о чем расспросить, Джоанна. Я имею в виду ваше легкомысленное и недостойное поведение: подумать только — вы коварно заманили к себе в спальню женатого мужчину!
— Вы прекрасно знаете, что это неправда, — ответила я, вне себя от ярости.
— Что вы говорите? А вот я думаю иначе. — Она засмеялась, и этот ее смех еще больше разозлил меня.
— Думайте, что вам угодно, миледи, но я обязательно сообщу маркизу о том, что прошлой ночью вы покидали дом.
Я двинулась к двери. Однако не успела сделать и трех шагов, как Гертруда схватила меня за руку, совсем как недавно в Дартфорде. Но на этот раз гораздо крепче.
— Мы ездили совсем недалеко, Джоанна. У меня было свидание с одним человеком. Весьма необычным человеком, таких немного на белом свете. Он обладает тайным знанием и почти ни с кем не соглашается встретиться. Но мне повезло, и мы договорились, что я приду к нему в одно тайное место, в удобный для нас обоих день и в самое подходящее для такого рода дел время года.
Я выдернула руку, но осталась на месте. Если на Гертруду нашел такой стих, что она решилась все рассказать, надо послушать.
