Лора Роулэнд - Синдзю
Глава 14
Закат окрасил небо ярким, с фиолетовыми прожилками золотом. Деревушка Тоцука была шестой станцией на Токайдо, здесь обычно ночевали путники, покинувшие Эдо ранним утром. Однако Сано собирался ехать дальше. Он надеялся измотать преследователя, если таковой существует. Ночь быстро подступала. Сано и Цунэхико продрогли, устали и проголодались. Лошади тоже нуждались в тепле, отдыхе и кормежке.
Сано натянул поводья.
Цунэхико, помрачневший и притихший от усталости, разулыбался.
— Очень хорошо, ёрики Сано-сан, — одобрил он начальника и облегченно вздохнул.
Крытые соломой трактиры, рестораны, чайные домики и магазины Тацука теснились вдоль дороги. Фонарики над входами весело мигали. У каждой двери стояли симпатичные «официантки» — не признаваемые властью деревенские проститутки — и заговаривали с путниками. Продавцы лекарств торговали мазями и эликсирами. Группа паломников толклась возле магазина религиозной утвари. Песни и музыка летели из-за заборов: постояльцы трактиров уже приступили к вечеринкам. Дома крестьян ютились среди деревьев в стороне от торгового квартала.
Сано и Цунэхико миновали величественные, похожие на храмы постройки, зарезервированные для даймё и придворных чинов. В центре городка они нашли небольшой трактир, дверь которого выходила прямо на улицу. На висячих цилиндрических светильниках оранжевого цвета красовалось название «Рёкан Горобэй». Рекламные надписи обещали ночлег и стол по низким ценам. Домик казался аккуратным и ухоженным. Пол в прихожей чисто выскоблен. У задней стены алтарь в честь Дзидзо, покровителя путешественников и детей. Упитанный божок стоял на подставке в окружении рисовых пирожных, чашек с саке и зажженных масляных светильников.
— Годится, — решил Сано.
Прежде чем войти, он оглянулся. Знакомые бесхитростные лица попутчиков заставили его застыдиться. «Воображение разыгралось», — подумал он и переступил порог.
— Добро пожаловать, добро пожаловать! — Улыбающийся хозяин быстро вышел навстречу из жилой половины дома и поклонился. Приземистый, лысый и полный, он был похож на Дзидзо. — Благодарю вас за то, что выбрали мой ничтожный трактир. Меня зовут Горобэй. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы ваше пребывание здесь было приятным.
Он принес им подписать регистрационной лист и позвал конюха, чтобы тот занялся их лошадьми. Затем, позаимствовав светильник у божка, повел Сано и Цунэхико в кладовку, где они оставили свои вещи, кроме тех, что могли понадобиться. Цунэхико повесил мечи на вешалку рядом с мечами остальных гостей, а Сано заколебался, держа руку на ножнах. Вдруг преследователь объявится ночью?
— Не беспокойтесь о своем оружии, господин, — сказал трактирщик. — Здесь оно будет в полной сохранности. У «Рёкан Горобэй» есть ночной сторож.
— Это никак не связано с вашим заведением, мне просто хотелось бы оставить меч при себе, — сказал ему Сано.
— Как вам угодно, господин.
Через очень красивый сад они вышли к жилым помещениям. Поднявшись по ступеням небольшой веранды, хозяин открыл дверь. Комната на двоих. Циновки-татами, жаровня, стенной шкаф для постельного белья и личных вещей. Горобэй разжег жаровню и запалил лампы, которые стояли рядом с ней, улыбнулся и поклонился.
— Надеюсь, это бедное жилище устроит вас, господа. Ванная комната и туалет вон там. — Он показал рукой направление. — Если вам что-нибудь понадобится, дайте, пожалуйста, мне знать. — Поклонившись еще раз и взяв светильник, он торопливо вышел: из прихожей доносились голоса очередных посетителей.
Приняв ванну и переодевшись в удобное кимоно, Сано успокоился в теплой уютной комнате. Опасность показалась далекой, нереальной.
— Я голоден, — объявил Цунэхико и, отдуваясь, устроился на коленях возле жаровни. — Когда будем есть?
Словно в ответ на его вопрос дверь отодвинулась. На коленях вползла служанка. Она поклонилась и передала им подносы. Порции рыбы, риса, овощей и супа внушали уважение. Сано, уставший изучать лица окружающих, порадовался тому, что в трактирах нет общих столовых, гости едят в своих комнатах. Служанка налила чаю и саке и удалилась.
— Совсем неплохо, — констатировал с набитым ртом Цунэхико.
Сано согласно кивнул. Рис благоухает специями, овощи и суп приправлены прекрасным соусом. Похоже, в «Рёкан Горобэй» уплаченные деньги отрабатывают на совесть. Надо не забыть оставить хорошие чаевые. Узел тревоги в душе ослаб, уступив место сильному голоду. Сано съел почти столько же, сколько Цунэхико, оставив для огорченного секретаря лишь порцию моченой редьки.
— Как шумно, — заметил Цунэхико, когда они допивали остатки саке. — Что они там делают?
Он потянулся, чтобы отодвинуть панель окна.
— Не нужно… — Сано взмахнул рукой, пытаясь остановить его.
Цунэхико удивленно обернулся:
— Почему?
Сано опустил руку.
— Нет, ничего. — Ему не хотелось обнаруживать место пребывания, но устоять перед соблазном выглянуть наружу было трудно: может, на этот раз удастся увидеть того, кто за ними следит. — Открывай.
Смех и музыка ворвались в комнату вместе с холодным воздухом. Сано посмотрел на соседние окна. В одном номере веселилась компания самураев. Женщина в ярком кимоно, вероятно, «официантка», играла на самисэне. Какой-то самурай принял шутовскую позу и фальшиво запел. Приятели покатились от хохота. В другом номере два монаха, растягивая слова, читали сутры. В третьем… Сано перевел взгляд. Может, преследователь прячется в саду? Или остановился в трактире неподалеку, готовый утром пуститься по его следу? А может, бродит в потемках за деревней?
Цунэхико зевнул:
— Как я устал.
Сано тоже зевнул. Потребность во сне одолевала страх. Когда появилась служанка, чтобы забрать подносы, Сано попросил ее разложить постели. Та быстро справилась с делом и удалилась. Сано взял меч и надел плащ.
— Пойду подышу свежим воздухом.
«И удостоверюсь, что нам ничто не угрожает», — добавил Сано про себя.
Он обошел двор, затихающий по мере того, как вечеринки заканчивались и гости укладывались спать. Выглянул на опустевшую улицу. У некоторых трактиров и чайных домиков до сих пор горели фонари. Его поприветствовал ночной сторож, молодая копия Горобэя, похоже, сын. «Может, слежка мне только чудится? — подумал Сано. — Или усталость притупила бдительность?».
Он вернулся в номер, запер дверь и окна. Хмуро глянул на хлипкие деревянные защелки. Цунэхико спал, натянув одеяло до кончика носа. Обычное сопение превратилось в размеренное похрапывание. Сано разделся, погасил лампы, лег на матрас и закутался в одеяло. Пока сон потихоньку не сморил его Сано прислушивался к трещотке ночного сторожа, которая словно говорила: «Все спокойно». Рядом с постелью лежал меч. Последним осознанным усилием Сано вынул руку из-под одеяла и извлек длинный клинок из ножен.
* * *В саду «Рёкан Горобэй» наблюдатель притаился за разлапистой сосной. Близилась полночь, лампы в номерах погасли. Кусты и строения чернели по сравнению с гравийными дорожками, тускло отражавшими лунный свет. Ветер раскачивал потушенные бумажные фонари и голые ветви деревьев.
На дорожке раздался хруст шагов, зажелтело пятно света. Возник ночной сторож, через левую руку у него болтался фонарь, в правой руке была зажата трещотка, на поясе висела увесистая деревянная дубинка. Сторож совершал обход, который начался, едва зашло солнце.
Изо рта сторожа поднимались облачка пара. Наблюдатель задержал дыхание. На всякий случай. Вряд ли сторож его заметит: этот круглолицый человек в соломенной шляпе проверял сад через два обхода на третий. Как наблюдатель и предполагал, сторож остановился на краю сада, развернулся и направился к воротам, ведущим на улицу. Наблюдатель ровно задышал. Через минуту пятно света снова замаячило на дорожке.
На сей раз сторож вызвал у наблюдателя прилив гнева. Этот жалкий человек со своей пунктуальностью просто маньяк! Он мешает подобраться к Сано. Что, если не удастся быстро вскрыть дверь? Он заметит нарушителя спокойствия и поднимет трещоткой тревогу. Вся деревня слетится сюда, словно полчище демонов!
Наблюдатель попытался убедить себя подождать до завтра. Куда там! Упрямое желание закончить работу сейчас, нынче ночью, пригвоздило его к месту.
Сторож остановился на краю сада и двинулся в сторону ворот. Незнакомец вышел из-за сосны.
Пальцы сомкнулись вокруг шеи и углубились в мягкую теплую плоть.
Сторож, вскрикнув, выпустил из рук фонарь и трещотку, вцепился в пальцы мужчины, отчаянно стараясь разорвать хватку, задергался.
Наблюдатель в напряжении стиснул зубы. Он почти не ощущал боли от ногтей сторожа, вонзившихся в кожу. Скоро сопротивление стало ослабевать. Сторож уронил руки вдоль тела, дернулся и обмяк. Человек разжал пальцы. Безжизненное тело упало на землю. Наблюдатель спрятал труп в кустах и погасил фонарь.
