Елена Руденко - Ожидание за кулисами
— Мадмуазель! — закричал другой. — А Поль опять приволок соседского кота. Он его будет мучить!
— Неправда! Я его взял покормить!
Светик удалось сосчитать ребят, их было всего пятеро. Среди этого хаоса Сен-Жюст увидел человека, облаченного в полосатый халат и пушистые тапочки. Несмотря на шум, он умудрялся читать газету. Антуан ни за что бы не угадал в этом приземленном домашнем человеке романтика, который сошел с ума от несчастной любви! Стало ясно, быт выбил из мсье Риша всю романтику, мечтательность и поставил мозги на место.
— Дети, идите играть в детскую! — велел хозяин, его призыв прозвучал крайне неуверенно.
На мгновение все стихло.
— Нет! — запротестовали все. — Там тесно!
Все опять потонуло в шуме и гаме. Друзья уже хотели извиниться и уйти, но в комнату вошла полная дама, явно хозяйка дома. Она громко захлопала в ладоши.
— Дети, марш в детскую! — велела она. — Не видите, у нас гости! Как вы себя ведете, безобразие! Жан, на сегодня хватит музицировать, пойди поиграй!
Как ни странно, ребятишки послушались. Они как смерч схлынули из гостиной. Мадам Риш довольно улыбнулась. Восхищенные взгляды Светик и Антуана были ей комплиментом. Она вежливо оставила их наедине со своим мужем.
Мсье Риш вздохнул.
— Вы хотите поговорить со мной о прошлом, — сказал он. — Сейчас я удивляюсь, что такое произошло со мной. Я сходил с ума от любви, как глупо!
«М-да, ватага неуправляемых детей кого угодно опустит на землю, — подумала Светик, — стоит только отвернуться, глядь, они друг друга душат!»
— Сейчас я счастлив, — продолжал он. — Спокойная жизнь меня вполне устраивает. Мой доход составляет рента, пусть небольшая. У меня налаженный домашний быт, любящая жена, дети. Мне незачем летать в облаках. Тогда из-за одиночества я создавал различные фантазии. Каким я был кретином! Удивляюсь, как меня терпели. Своим поведением я пугал многих.
— Будьте добры изложить ваше мнение, кто мог совершить убийство, — попросил Сен-Жюст.
— Не знаю, я старался не думать об этом. Тогда я чуть было не лишился рассудка. Я считал, что убийца — муж, потом пошли слухи, я заподозрил Лотнера, мерзкий тщеславный развратник! Затем я подозревал девчонку Маргариту. Спустя годы она сильно изменилась, похорошела. А тогда была как ощипанный птенец, причем всегда норовила клюнуть. Жобера, кузена Кори, я плохо знал, он тогда приехал впервые. Как человек, привыкший к бедности, Жобер умеет вылезти из любой ситуации. Сейчас он разбогател, остепенился. Никто не догадается, что когда-то этот человек воровал хлеб у булочника и удирал из гостиниц, не заплатив… А больше всех я ненавидел Изабель, она была красива и до отвращения высокомерна. Считала, что все мужчины должны принадлежать ей. На бедного Кори накинулась как ненормальная. Она считала, что почти достигла цели, а на самом деле она его только пугала. Просто у него не хватало духа послать ее к черту.
Время и мсье Жобер
Кабинет мсье Жобера красноречиво говорил о своем хозяине. Кругом царил идеальный порядок, ни одного лишнего предмета, каждая вещь знала свое место. Владелец этой комнаты сам был живым воплощением респектабельности и деловитости. Он вызывал доверие и производил впечатление человека, с которым можно вести любое дело.
— Вас интересует смерть моего кузена и его жены? — спросил Жобер, в его голосе чувствовались командные нотки.
— Да, мсье, — ответил Антуан. — Я буду вам очень признателен, если вы изложите весь рассказ по порядку.
— Начну с того, что кузен пригласил меня провести у него лето. Я знал, что у меня есть состоятельный родственник, но никогда не думал, что мы встретимся. Мы, можно сказать, подружились. Кузен решил оплачивать мою дальнейшую учебу и снял хорошую квартиру в Париже. Вы просто представить себе не можете, как я обрадовался! Для меня это была необъяснимая роскошь! В доме кузена я чувствовал себя полноправным членом семьи, и очень боялся, что он может вдруг поменять свое решение.
— Вы изволите подтвердить версию, что мсье Кори убил свою жену, а потом совершил самоубийство? — полюбопытствовал Сен-Жюст.
— Нет, это чушь! — уверенно сказал Жобер. — Мой кузен вообще не был способен на убийство, даже если бы жена ему изменила, он бы простил ее.
— Достигла ли вас тогда весть о завещании кузена?
— О завещании я не знал, — спокойно ответил он. — Я даже не смел подозревать об этом. Представьте, бедный студент, который вместе с сомнительными приятелями занимается мошенничеством, обедает в дешевых кофейнях, ночует где придется. Но все-таки, какое прекрасное было время! Каждый день веселье, праздник, приключения.
Антуан и Светлана с недоумением смотрели на Жобера, в его слова было трудно поверить. Неужели этот важный буржуа промышлял подобными делишками?
— Потом все изменилось, — продолжал он. — По завещанию я был назначен опекуном Гийома и управляющим всего состояния, кузен мне также завещал крупную сумму. С этого момента на меня легла ответственность, увы, пришлось стать серьезнее, отставить веселье. Знаете, я до сих пор скучаю по прежней бедняцкой жизни. Все-таки в ней были свои прелести. Жизнь богатого буржуа труднее — счетные книги, нудные встречи, волнения.
Камилл Демулен
— Твой почерк я бы осмелился назвать ужасным! — ворчал Антуан, перебирая записи Светик. — Робеспьеру составит больших трудов разобрать твои записи.
— Не бойся, он уже привык, — успокоила Лемус, которой неприятно было слушать замечания Сен-Жюста.
— Каждый писатель должен выводить красивые строки!
— А что я еще должна делать? — спросила Светик.
— Тебе бы не помешало читать умные злободневные книги, — ответил Антуан, не заметив ее иронии. — Довелось ли тебе прочесть поэму «Органт»?
— Да, — соврала Лемус, которая о такой поэме даже не слышала. — Очень интересно!
— Ах, Светик, как нехорошо врать!
Перед ними предстал довольный Камилл Демулен, журналист радикальной парижской газеты. Веселый и безалаберный человек. Во всем его облике чувствовалась небрежность и простота: длинные растрепанные волосы, заляпанный грязью костюм, надетый кое-как. С таким человеком мсье Жобер никогда бы не согласился иметь дело. При всем этом Демулен умел расположить к себе людей благодаря своему добродушию и открытости. Хотя его частые смены настроения от беспечного веселья до неутешного горя были просто невыносимы.
— Ты же не читала «Органт», — продолжал Камилл. — Ты просто боишься показаться непросвещенной, а зря. И вообще, запомни, поэма «Органт» — это ужасная гадость, и там нет ничего умного.
— Довожу до вашего сведения, мой друг, — произнес Антуан ледяным тоном, — это я ее написал!
Светлана ожидала, что Камилл смутится — ничего подобного. Он только хохотнул. Этому журналисту до смущения было так же далеко, как пешком от Парижа до Мадрида.
— И вы этим гордитесь? — с издевкой переспросил он.
— Я бы попросил вас не говорить мне подобных дерзостей, ибо последствия нашего разговора могут быть очень тяжки для вас! — сказал Анутан.
— Чего? — переспросил Камилл. — Светик, твой дружок как-то странно изъясняется. Он что, иностранец?
Светлана быстро взяла ситуацию под контроль.
— Мы расследуем преступление! — выпалила она.
— Да? Интересно. Пожалуйста, поподробнее.
Светик изложила суть дела, которое очень заинтересовало Демулена.
— Вскоре я к вам присоединюсь, — пообещал он. — А сейчас мне пора. Вечером у меня встреча с друзьями. Как вы понимаете, надо отдохнуть, нельзя себя так не беречь.
— Ваше поведение возмутительно! — сказал Сен-Жюст и добавил. — Такой нахальной физиономии я еще не видел!
— Что ж, расширяй круг знакомств, — посоветовал Демулен.
Когда журналист ушел, Антуан высказал Светик все, что думает о ее знакомых, а после этой тирады обиженно надулся. На все попытки Лемус успокоить его Сен-Жюст отвечал, что он с ней не разговаривает. Только обещание выучить поэму наизусть заставило Антуана забыть про обиду.
Тайна королевского вето
14 декабря 1791 года его величество король Людовик прибыл в Собрание. Его сопровождал граф Нарбонн. Красивый молодой аристократ, заполучивший портфель военного министра благодаря связям своей любовницы Жермены де Сталь. Для этого человека существовала только цель, а все средства были хороши. Нарбонн был из тех мужчин, которые осознают силу своей привлекательности и бессовестно злоупотребляют этим даром. Некая надменность, а иногда даже наглость, были его чертами, которые после успеха укрепились еще сильнее. Нарбонн ждал того момента, когда исчезнет его зависимость от Жермены и он разорвет с ней отношения. Последнее время они стали тяготить его.
