Бернард Найт - Ищущий убежища
— Хорошие земли здесь, — заметил Гвин, оглядывая свежие вырубки в лесах, покрывавших оба берега реки. — Должно быть, де Бонвилли получают приличный доход.
Свернув с главной саутгемптонской дороги, проходящей по дну долины, они двигались по утоптанной тропе, уходящей наверх по склону холма. Они повстречали пастуха, следившего за упитанным стадом, и тот сообщил им, что до особняка лорда осталось полмили пути. Через несколько минут всадники выехали на широкое открытое пространство пологого склона. За глубоким рвом, наполненным грязью, возвышался овальный земляной вал, увенчанный деревянным ограждением из толстых кольев. Частокол составлял примерно сто пятьдесят ярдов в диаметре, однако деревянная стена местами разрушилась, некоторых кольев не хватало, а на одном участке колья потрескались и почернели от огня. Подъемный мост перед единственными воротами, похоже, врос в землю; по всей видимости, его не убирали, по меньшей мере, несколько лет.
Вот такая картина предстала перед глазами прибывших всадников.
— Кажется, оборона их интересует меньше всего — слишком много лет прожили они мирной жизнью, — буркнул Гвин.
Джон взглянул на нескольких проходивших неподалеку местных жителей и вынужден был согласиться: все они выглядели сытыми и довольными.
— Надо понимать, опасаться войны здесь нет оснований, — разве что твои братья из Корнуолла переправятся через Тамар и нападут на Тейви.
Последние годы правления Генри II принесли мир и стабильность на большую часть территории Англии, за исключением севера, если не считать валлийских походов, поэтому фортификационные сооружения, возведенные в смутные времена Стивена и королевы Матильды, за ненадобностью постепенно приходили в упадок. Во многих местах они были восстановлены после пленения короля Ричарда и недавних интриг хитроумного принца Джона, однако, по всей видимости, тревоги и заботы подобного рода не достигли отдаленных окраин, к коим и относилось поместье Питер-Тейви.
Стражи у ворот не было, и они, спешившись, повели коней на внутреннюю территорию поместья. В центре располагался ладный укрепленный каменный дом с подвальным этажом. Деревянная лестница поднималась к входу на верхний жилой этаж с единственным арочным дверным проемом и рядом узких окон в стенах.
— По крайней мере, в доме можно держать оборону, хотя стену не мешало бы подремонтировать, а то совсем прогнила, — отметил Джон, одобрительно оглядывая зубчатые башни по углам крутого ската крыши.
— Причем крышу покрыли камнем, а не камышом, — поддержал его Гвин. — Так что зажженные стрелы тут бесполезны.
Внутри частокола двор поместья вмещал довольно обычный разнородный набор строений, хибар из плетеного ивняка и сараев, а также два амбара, от которых на гостей с любопытством взирали работники. Прибытие двух мужчин грозного и весьма воинственного вида никогда не означало хороших вестей для мирного сельского поместья вроде Питер-Тейви.
Никто не остановил их, никто не приветствовал, и они беспрепятственно приблизились к основанию ведущей к входу лестницы. В цокольном этаже виднелись помещения для хранения зерна, часть была отведена под стойло, и когда они подошли, выскочивший навстречу мальчишка подхватил поводья. Коронер и его помощник соскочили на землю, и мальчонка увел накормить и напоить коней.
В арочном дверном проеме наверху возник силуэт человека. Мужчина остановился на верхней ступеньке лестницы, глядя на прибывших сверху вниз. Он был мощного телосложения, с короткой шеей; на вид ему было лет тридцать. Одет он был хорошо, хотя и просто, как будто собирался на охоту, — темно-коричневая накидка с разрезами впереди и сзади, из-под которой выглядывала тяжелая шерстяная туника. Меча при нем не было, однако из-за плеча виднелся колчан со стрелами. Джон тут же вспомнил Алана Фитцхая — телосложением они были похожи, — однако, в отличие от Фитцхая, волосы и борода мужчины были такими же черными, как и у самого коронера. Мужчина спустился по лестнице, чтобы приветствовать их внизу.
— Доброго дня вам обоим. Вы приехали, чтобы проведать нашего лорда де Бонвилля?
Из его слов можно было заключить, что он не является членом семьи, и Джон предположил, что перед ними чей-то сквайр — слишком уж хорошо одет, чтобы быть простым управляющим или сенешалем.
— Вы правы, именно для этого мы и приехали, хотя, насколько мне известно, сэр Арнульф серьезно болен.
Мужчина с черной бородой печально кивнул головой.
— К сожалению, это так, — произнес он тихо, — и вряд ли поправится.
Он бросил быстрый взгляд в сторону оконных амбразур, словно желая убедиться, что пессимизм его слов не достигает верхних покоев.
— Я — сэр Джон де Вулф из Эксетера, королевский коронер графства, а это мой офицер Гвин из Полруана. Могу я осведомиться, кто вы?
Мужчина тут же изобразил почтение, и в то же время в его облике появилась едва заметная неприязнь. Прибытие двух старших офицеров закона вряд ли может дать повод для радости, а эти новые коронеры, по слухам, только и делают, что развозят по городам и весям плохие вести.
— Я — Болдуин из Бира, сквайр Гервеза де Бонвилля, второго сына лорда, на которого после болезни отца выпали бремя и почетный долг управления имением Питер-Тейви. Могу я узнать, в чем цель вашего приезда?
Джон стянул с рук тяжелые перчатки и засунул их под перевязь для меча.
— Дело, из-за которого мы приехали, весьма серьезно и имеет личный характер, поэтому я немедленно хотел бы обсудить его с членами семьи де Бонвилль.
Болдуин мгновение помедлил, как будто не привык, чтобы его обходили стороной в вопросах, касающихся семьи де Бонвилль, однако не терпящий возражений тон и суровый вид стоящего перед ним человека со всей очевидностью говорили, что вопрос не подлежит обсуждению. Отступив в сторону, он жестом пригласил их в дом:
— Прошу вас, проходите внутрь и примите наше угощение. Гервез сейчас с отцом, вместе с младшим братом Мартином. Я без промедления доложу им о вашем прибытии.
Они вошли в холл, со вкусом выстроенное помещение, занимавшее более половины всего здания. Холл был почти пуст, если не считать пары слуг, убиравших со стола остатки утренней трапезы. Джона и Гвина усадили за стол, на котором через минуту появились мясо, хлеб и эль. Темноволосый Болдуин, имя которого свидетельствовало о том, что он был родом из селения Бир в дорсетском краю графства, скрылся за занавешенной дверью, ведущей в смежные покои.
Гвин с волчьим аппетитом набросился на мясо, но Джон лишь из вежливости отщипнул несколько кусочков: они позавтракали в аббатстве всего пару часов назад.
— Для сквайра молодого де Бонвилля Болдуин выглядит слишком уж самоуверенным. Может, он еще и стюард при старом лорде?
Занавеска раздвинулась, и в дверном проеме показались двое молодых мужчин, за которыми следовал Болдуин. Джон поразился их сходству с вайдкоумским покойником: оба светловолосые, с длинными носами. На них тоже была одежда для верховой езды и охоты, и прибытие коронера графства их, похоже, совершенно не обрадовало, а скорее встревожило. Джон и братья де Бонвилль неловко раскланялись, а Болдуин и Гвин отступили в тень.
Последовало короткое представление. Джон догадался, что разница в возрасте между братьями невелика, всего лишь в несколько лет, и обоим нет еще и тридцати. Мартин имел благочестивую внешность, свойственную монахам нищенствующего ордена или каноников; казалось, он лишь наполовину осознает мир и воспринимает то, что происходит вокруг него. Гервез, волосы которого были чуть светлее, чем у брата, выглядел более живым и деловитым; без сомнения, в отсутствие старшего брата и при прикованном к постели отце он успешно справлялся с обязанностями по управлению поместьями. Он и повел разговор.
— Я — средний сын сэра Арнульфа, сэр Джон. Мой старший брат Хьюберт уехал в Крестовый поход.
Коронер уважительно кивнул:
— Он-то и является причиной нашего приезда. Прежде всего, я хотел бы поговорить с вашим отцом — или же из-за болезни разговор невозможен?
Приятное лицо Гервеза исказилось в гримасе печали.
С тех пор, как прошлым летом его разбил удар, у него парализованы правая рука и нога, он не может говорить и не способен управлять своим организмом. Правда, иногда кажется, что он понимает, о чем мы ему говорим.
Его состояние сильно меняется день ото дня, — вмешался младший брат. — Оно непредсказуемо, однако иногда он кивает или качает головой.
Джон переводил взгляд с одного брата на другого.
— Мне кажется, я должен сначала хотя бы попытаться поговорить с ним — по крайней мере, в знак уважения к главе семьи.
Гервез де Бонвилль был больше не в состоянии сдерживать тревогу:
— Сэр Джон, умоляю вас, скажите, в чем дело. Мой отец болен, почти при смерти, и я бы предпочел избавить его от лишних волнений, которые вы, возможно, привезли с собой.
