Илья Стогов - Проект "Лузер"
(Им нельзя было помочь.
Никак.
Никто не смог бы им помочь, и если бы я остался, то погиб бы совершенно бессмысленно).
Спасатели пытались вытащить людей из вагона до последнего, но теперь ловить было больше нечего, и они просто бежали к эскалатору и кричали «Уходим! Все наверх!». Вытащить им удалось немногих, но кое-кого все же удалось. Всего спасателей было человек семь-восемь, и все еще стоя на эскалаторе, майор смотрел, как они втаскивают наверх последних уцелевших. Большинство спасателей были в брезентовых комбинезонах и только один — просто в кофте с капюшоном.
Вода прибывала. Майор сделал несколько шагов вверх по эскалатору. А потом остановился и посмотрел на парня в кофте повнимательнее. Остановился, прищурился, посмотрел еще раз. Ну да, все было верно. Последним из всех на эскалатор поднимался консультант его отдела по вопросам истории и искусствоведения. С головы до ног мокрый, а на руках — мальчишка в дурацкой обтягивающей шапочке. Зеленый флажок мальчишка где-то потерял и теперь обеими руками просто держал Стогова за шею.
6
Газета «Деловой Петербург» от 11 октября
«Что именно случилось в петербургской подземке, неизвестно, но работы по прокладке тоннеля под дном Невы решено приостановить на неопределенный срок»
Прошло уже два дня с тех пор, как завершены спасательные работы, однако причины ужасной катастрофы в петербургском метро так и не названы. Случившееся во вторник на станции метро «Горьковская» было главной темой для всех выпусков новостей не только в городе, но и в мире. И вот количество жертв подсчитано, компенсации пострадавшим выплачиваются, жители эвакуированного квартала начинают понемногу возвращаться домой. Но ответа на главный вопрос, что же именно послужило причиной затопления тоннеля, по-прежнему нет.
Именно с этого вопроса наш корреспондент начал интервью с главным инженером петербургского метростроя, Игорем Фроловым.
— Что же все-таки, Игорь Васильевич, случилось во вторник утром на станции метро «Горьковская»?
— Трудно сказать однозначно. Ясно, что при прокладке тоннеля под дном Невы строители наткнулись на что-то, на что совсем не планировали наткнуться. Оказалось, что в непосредственной близости от коммуникаций метро существуют какие-то еще подземные пустоты. Огромное пространство, которое почему-то не значится ни на одной доступной нам карте городских коммуникаций. Строители задели его, и произошел прорыв невских вод непосредственно в метро. Погибли люди. Но что это было, установить сегодня невозможно.
— И что это может быть? Карстовые пустоты?
— Ну, бросьте, какие пустоты? Петербург, как известно, стоит на болоте. Никаких карстовых пустот у нас быть не может. Сейчас все работы на объекте остановлены, под землю закачали тысячи тонн цементного раствора. Нам удалось залатать пробоину и тоннелям метро ничто больше не угрожает. Но прежде, чем закрыть эту дверь навсегда, мы провели исследование методом эхолокации. И выяснили, что под Заячьим островом, на котором стоит Петропавловская крепость, находится громадное, почти идеально круглое помещение. Размером с небольшой квартал. Мне трудно представить, чтобы это было естественное образование, типа карстовых пустот. Речь явно идет об искусственном сооружении.
— Но что это такое, вы не знаете?
— Честно сказать, ни у кого из специалистов внятного ответа на этот вопрос нет.
— Сразу после катастрофы стали появляться статьи о том, что строителям тоннеля под дном Невы стоило посоветоваться с историками и краеведами. У тех, мол, давно уже имелись данные о подземных помещениях под Петропавловским собором. И что даже царей в этом месте стали хоронить неспроста, а потому что…
— Да-да! Я тоже читал все эти статьи. Мол, наши экскаваторы провалились в области, трогать которые не стоило. Древние языческие святилища, старинные подземные ходы, по которым бродил еще барон Мюнхгаузен, и все в таком роде.
— Как-нибудь их прокомментируете?
— Комментировать все это должен тот, кто владеет предметом. А я не историк и не археолог, — я инженер. Что за подземные святилища могут скрываться под Заячьим островом, — не мое дело. Свою задачу я вижу в том, чтобы не допустить повторения того, что случилось во вторник. И я могу сказать, что повторения не будет. Да, пустоты под Петропавловской крепостью действительно есть. И судя по всему, довольно обширные. Что это, мы сказать не можем. Но работы по прокладке тоннеля под дном Невы остановлены, входы в подземелье надежно блокированы, горожанам больше ничто не угрожает.
— Спасибо, что согласились ответить на вопросы нашей газеты.
7
Первые трое суток после аварии выдались такими, что лучше и не вспоминать. А потом, начиная с четвертого дня, стало немного полегче.
Прямо с места происшествия Стогова увезли в чумазую больницу на Литейном проспекте. Как это было, он почти не помнил. Навещать его в больнице никто не пытался. Только один раз приезжали какие-то московские телевизионщики с кучей камер и микрофонов наперевес, но разговаривать с ними Стогов не захотел. Во-первых, терпеть не мог московских телевизионщиков, а во-вторых, ну что он мог бы им рассказать? Он ведь действительно почти не помнил, как именно выбрался из вагона.
До самого понедельника он просто провалялся в палате. Стрелял у соседей сигареты, давился невкусной больничной едой, вечером вместе со всеми ходил смотреть выпуски новостей. Как-то договорился с дежурной сестрой и та (молодая, смешливая) разрешила ему до трех часов ночи просидеть за компьютером в ординаторской. Два раза он просился на выписку и объяснял, что совсем не пострадал при аварии, но врачи говорили, что необходимо провести еще какие-то анализы. А в понедельник утром за ним, наконец, заехал Осипов и велел собираться: весь их отдел вызывают в управление. Явка обязательна, и он отвезет его на своей машине.
— Сигарет привез?
— На. И давай скорее. Майор уже на месте, ждут только тебя.
Стогов подождал, пока сестра-хозяйка выдаст ему конфискованные на входе в больницу кеды, джинсы и куртку. Взамен сдал ей синие бесформенные больничные штаны. Его собственная одежда казалась на ощупь слегка влажной и все еще пахла пережитым в подземке. Но обращать на это внимание Стогов не стал. В конце концов, никакой другой одежды у него все равно не было.
Осипов ждал его на улице возле машины. Автомобиль у коллеги, как оказалось, был дорогим. Честно сказать, прежде Стогов не знал, что у его ежевечернего собутыльника вообще есть машина, и уж тем более такая.
— Ничего себе! — сказал он. — Не знал, что капитаны милиции столько зарабатывают.
— Это не моя машина. Одолжил у брата.
— Ничего себе! — повторил Стогов. — На хрена ты горбатишься на службе, имея брата с такой машиной?
Ощущение от поездки было, будто ты, как султан лежишь на мягкой софе, а аккуратные и очень быстроногие невольники несут твою софу, куда захочешь.
Сев в машину, Стогов потянулся за сигаретами и спросил:
— Что нового?
— В отделе или вообще? Ты бы, кстати, не курил в машине. Запах остается.
Стогов скосил на капитана глаза. Но сигареты все же убрал.
— Может, остановимся где-нибудь? Я бы выпил эспрессо. А, может, и не только эспрессо. А ты б меня угостил.
— У тебя, как обычно, нет денег?
— Почему «как обычно». Иногда у меня бывали деньги. Помнишь, в позапрошлом году я как-то покупал тебе пиво?
— Тебе не стыдно?
— Стыдно. Только я гордый и стараюсь этого не показывать.
— Эспрессо и все остальное выпьем потом. И так уже опаздываем.
Остаток пути они провели молча. Припарковаться перед управлением, разумеется, было негде. Сквозь зубы чертыхаясь, Осипов медленно двигался вдоль рядов машин, но приткнуться удалось только в нескольких кварталах от нужного места. Стогов подумал, что все-таки езда на автомобиле в нынешнем городе — ужасно непоследовательное занятие. Сперва ты садишься за руль и быстро добираешься до нужного места. А потом в поисках парковки медленно и с матерком возвращаешься почти на то же место, откуда только что приехал, оставляешь машину там, и дальше проделываешь тот же самый путь, но уже пешком.
Майор ждал их у входа. Он был голубоглаз, гладко выбрит и в парадном кителе. С коллегами он поздоровался за руку. Стогов только хмыкнул. Прежде, за все месяцы совместной работы, за руку с майором он не здоровался ни разу. Постовому у входа каждый из них показал служебное удостоверение. У майора оно было почти новеньким, в пластиковом чехольчике. А у Стогова — замызганное и с почти нечитаемыми надписями. Они поднялись по широкой мраморной лестнице, прошли по застеленному ковром коридору, а потом молодой и строгий адъютант генерала велел им сесть и подождать.
