Александр Арсаньев - Первое дело Карозиных
Принц же не очень себе представлял, как ему следует обращаться с русской женщиной, так как опыта в делах подобного рода он приобрести еще не успел – все его время поглощали поиски ожерелья. Его посещала мысль, что женщины всех народов одинаково должны любить цветы, сладости и украшения, поэтому он пришел с букетов и пригласил Ариадну в кондитерскую.
К его разочарованию, актриса осталась равнодушной как к цветам, так и к сладостям. Хотя она и делала вид, что довольна, но не слишком старалась при этом. Это немного огорчило принца, впрочем, он и не подумал обвинить Любчинскую в меркантильности даже мысленно – его возлюбленная была выше подозрений! А Ариадна вяло ковыряла ложечкой пирожное и злилась на мальчишку за эти глупости, думая, как бы подтолкнуть его в нужном направлении.
Через пару недель регулярных встреч, обедов и ужинов, принц и Любчинская одновременно пришли к выводу, что их отношения зашли в тупик. Правда, выходы из этого тупика они видели совершенно различные.
Амит наконец-то на некоторое время вырвался из тумана влюбленности и вспомнил, с какой целью он находится в Россия. Вспомнив же, решил, что его возлюбленная заслуживает полной откровенности и может стать для него прекрасной помощницей. Ведь она запросто может знать даму, которой принадлежит ожерелье.
Любчинская же поняла, что только напрасно теряет время с юным англичанином, который от нее ничего, правда, не требовал, но и, тем самым, не давал повода попросить подарков более стоящих, чем цветы. Актриса решила подтолкнуть Канингема, показав, что тоже влюблена в него, а потом посетовав на бедственное свое положение.
Эту роль Любчинская при следующей встрече разыграла как по нотам. Она встретила молодого человека в самом соблазнительном из своих нарядов, откровенность которого была почти за рамками приличий. Отказавшись от очередного приглашения пообедать, актриса усадила Канингема рядом с собой на диван и, изобразив на прекрасном лице крайнюю степень смущения, заговорила срывающимся от волнения голосом. Практически обнаженная грудь ее при этом вздымалась самым соблазнительным образом в непосредственной близости от глаз принца, к чему он, безусловно, не мог остаться равнодушным, как всякий нормальный мужчина, влюбленный до безумия.
– Дорогой мой Томас, видя ваши искренние ко мне чувства и вашу робость, я решилась признаться вам, что расположена к вам гораздо более, чем показывала до этого. Могу ли я надеяться, что своим откровенным признанием не заслужу вашего презрения, что вы не оттолкнете меня? – и она вскинула ресницы и посмотрела на своего визави самым трепетным и страстным взглядом, на который только была способна.
Разумеется, влюбленный принц, сам готовящийся сделать не менее страстное признание, принял весь этот спектакль за чистую монету.
– Ариадна, как я могу подумать такое, когда вы своими словами сделали меня счастливейшим из смертных! – воскликнул он, беря руку актрисы и прижимая к сердцу.
– Ах, не смейтесь над бедной девушкой, – опустила глаза Любчинская в притворном смущении. – Ваши слова не могут быть правдой, ведь вы богаты, а я простая актриса… – тут голос ее задрожал.
Принц потерял всякую осторожность после этих трогательных слов.
– Ты станешь царицей! Я осыплю тебя драгоценностями, чтобы они стали достойной оправой твоей красоте! – далее принц от волнения перешел на свой родной язык.
Слова о драгоценностях очень понравились Ариадне, «царицу» она списала на восторженность Канингема, а вот непонятное бормотание слегка ее напугало, пока она не вспомнила, что это может быть язык индийской матушки молодого человека. Но когда он слегка успокоился и принялся выкладывать ей всю правду о себе, Любчинская просто не могла поверить в реальность происходящего. Она потребовала доказательств, которые Амит – теперь актриса знала подлинное имя своего поклонника – поклялся тут же ей предоставить.
Вместе они поехали в гостиницу на Неглинке, где принц показал Любчинской все свои документы и ожерелье. Волей-неволей примадонне пришлось признать, что в нее действительно влюбился принц, жаждущий сделать ее своей женой. Ариадна сделала вид, что поглощена рассматриванием ожерелья, а сама обдумывала все услышанное. О нет, у нее не закружилась голова от блистательных перспектив! Она, конечно, очень любила деньги, но вовсе не желала ехать в отдаленное индийское княжество и рожать там наследников, вышивая мужи кушаки в паузах между родами. Более денег Любчинская любила славу. Она мечтала блистать на лучших сценах Европы. Но говорить правду принцу она не стала.
Хитрая актриса прикинулась влюбленной и очарованной, согласной последовать за своим избранником хоть на край света. А в знак их нерушимой любви попросила его купить ей что-нибудь на память. Амит не возражал против подарка, Любчинская возликовала, но рано. Оказалось, что принц не возражал только в принципе. На деле он признался своей возлюбленной, что у него при себе нет таких денег, чтобы купить ей достойное украшение, но пообещал, что, как только они окажутся у него на родине, все сокровища княжества окажутся у ее ног.
Такой вариант Любчинскую совершенно не устраивал. Тогда она спросила Амита, можно ли ей заказать себе новые платья для путешествия? Ведь она теперь невеста принца, а, значит, должна будет в дороге выглядеть соответственно. В этом принц ей не отказал. Так был сделан заказ у мадам Роше, который Амит и оплатил.
Но новых тряпок Ариадне было мало, она считала, что сможет вытянуть из принца гораздо больше. Особенно ей хотелось заполучить ожерелье. Когда же она прозрачно намекнула Амиту, что «эта вещица» вполне может стать его свадебным подарком, принц погрустнел и рассказал ей всю историю ожерелья и цель своего приезда в Россию.
Любчинская слушала очень внимательно, признавая, что план Амита был весьма хорош. И тут она уловила нечто, что могло ей помочь использовать молодого человека, ничего не знающего о России, и обогатиться за его счет, а потом сбежать в Европу, оставив принца ни с чем.
Актриса прикинулась крайне заинтересованной в вере будущего мужа и принялась у него подробно выпытывать все о богине Уме, покровительнице его княжества. Постепенно в ее голове созрел коварный план. Любчинская уверила Амита, что один он никак не сможет получить ожерелье, а она ему может помочь.
Через неделю Ариадна уже доподлинно выяснила, что драгоценность принадлежит Арине Семеновне Соловец, бедная компаньонка которой Дашенька Беретова была завзятой театралкой и страстной поклонницей Любчинской. Использовать восторженную девицу было проще простого. Было еще несколько знакомых актрисе девиц такого же экзальтированного характера, которых та намеревалась использовать.
Завоевав безграничное доверие Амита, Любчинская уговорила его заплатать сторожу особнячка, где она устроила алтарь поклонения Уме. Все это актриса объясняла влюбленному принцу тем, что она хочет как следует подготовиться к приезду в Чандрапур, чтобы достойно предстать перед отцом принца и ликом богини. Амит верил ей безоговорочно и оплачивал все ее счета, каковые еще не перешли разумных пределов, так как драгоценностей она не покупала. Ему не разу не пришло в голову поинтересоваться, а за что он, собственно, платит? А зря.
Актриса при каждой встрече рассказывала принцу несуществующие подробности своих подготовительных бесед с генеральшей по поводу обмена ожерелий. Амит немного удивлялся, что дела двигаются так медленно, но Любчинская отговаривалась тем, что он просто не знает здешних обычаев.
Принц так и пребывал в полной уверенности, что в скором времени покинет Россию не только вместе с драгоценной реликвией, но и с самой прекрасной невестой на свете, которая, к тому же, жаждет приять его веру. Она даже выпросила у него статуэтку Умы, якобы для того, чтобы полнее проникнуться во время молитвы духом богини.
Пять дней назад Любчинская попросила у принца ожерелье, сказав, что генеральша согласна на обмен, но требует экспертизы ювелиров, которая будет проводиться достаточно долго. И снова принц поверил, не ожидая подвохов от любимой. Как раз к тому времени, когда, по словам актрисы, должно было завершиться дело с ожерельем, также должен был быть закончен ее дорожный гардероб. Амит дал денег актрисе, чтобы она купила билеты для скорейшего отъезда. Она с радостью согласилась позаботиться и об этом, понимая, как трудно принцу, не знавшему русского языка.
Но через два дня Любчинская пришла в гостиницу к Амиту, пребывая в страшном волнении. Амит встревожился, но Ариадна его успокоила. Она сказала, что у нее есть любимая служанка, которая не хочет расставаться с госпожей и ради этого готова так же принять веру принца. Амит умилился подобной преданности, найдя ее очень похвальной. У него не нашлось никаких возражений против того, чтобы взять девушку с собой. Разумеется, ведь молодой даме в путешествии просто необходима служанка!
