Антон Чиж - Холодные сердца
– Скучно. Сижу дома со старым мужем и вязанием.
– О! Никогда не поверю. Я бы сказал, что у вас бурная жизнь, вы любите скорость и риск, праздники и богатство. Для этого у вас есть главное: независимость и сколько угодно поклонников. Да и что вам делать в вашем доме, где только кухарка и работник? Готовить вы не умеете, впрочем, как шить, гладить и вязать. Чем же убивать скуку в ожидании достойной партии? Конечно, же, надо проводить жизнь бурно. Что вы делали в аптеке?
Вопрос был задан столь неожиданно, что Катерина Ивановна чуть было не проговорилась.
– Капли от головной боли, – ответила она.
– У вас головная боль? Ну надо же! А выглядите, как брильянт после огранки. Или новенькая пуля. Или остро заточенный нож.
– Господин Ванзаров, вы не слишком ли много себе позволяете? Мне кажется, вы забываетесь.
– Ничуть. Я поражен вашей красотой. Может, чуть-чуть перегрелся, – он комично помахал ладошкой в лицо. – Ну, вот все и прошло. Хотите в качестве оправдания дружеский совет?
Она не нашлась, что ответить. Странное смятение вызвал в ней этот господин.
– Так вот. Никогда не берите оружие не по руке. Например, у нагана очень тугой спуск. Особенно у нового. Лучше используйте дамский браунинг. Очень удобно.
– Откуда вы… – сказал она и вовремя сдержалась.
– Откуда я? Я – из Петербурга. Об остальном рассказала ваша ручка. Следы на нежной коже не сразу проходят.
Катерина Ивановна взяла у него вожжи и бросила в коляску.
– Не знаю, кто вы такой…
– Честное слово: чиновник из Петербурга.
– Но я бы предпочла закончить этот разговор немедленно.
– А в гости пригласите? – спросил Ванзаров.
Он смотрел с таким младенчески невинным видом, при этом усы его торчали наглыми крыльями, а в глазах Катерина Ивановна невольно заметила мальчишеское озорство. Дескать, ну, как я тебя!
– Я не принимаю, – ответила она.
– Тогда не желаете сегодня отужинать?
– Благодарю вас, я не принимаю приглашения от малознакомых господ.
– Ну, так и познакомимся! Выбирайте: у Фомана или в станционном буфете?
Это уже было слишком. Катерина Ивановна взошла в коляску и взяла хлыст таким образом, словно предназначался он не лошади.
– Раз ужинать не хотите, окажите крохотную милость.
– Что вам угодно?
Нельзя было поддаться на эту уловку. Господин Ванзаров стал хлопать себя по карманам, не хуже рассерженного гуся, что хлопает крыльями, наконец вытащил записную книжечку с огрызком карандаша. И протянул даме. Она не взяла.
– Автограф! Умоляю! В столице буду показывать и рассказывать, какая роскошная красавица мне на память черкнула.
– Не знаю, что вам написать…
– А я подскажу, берите, берите…
Она взяла книжицу в кожаном переплете с тертыми уголками. Ей очень хотелось узнать, что там. Кажется, он только этого и ждет. Нельзя попадаться в детские ловушки.
– Но если только два слова…
– Именно два! – сказал Ванзаров. – Может быть, три. Я вам из Байрона приведу: «Я вернулся в седую Элладу, я вернулся любовь убивать! Невидимкой брожу я по скалам…». Дальше не помню. Сделайте милость! Мне будет сердечно приятно. Согреете мне душу.
Карандаш уже приготовился, как вдруг книжечка выпала из дамских ручек прямо в уличную пыль.
– Ах, какая жалость, – сказала Катерина Ивановна. – Я такая бестолковая. Нет, господин Ванзаров, не старайтесь. Я не возьму в руки эту грязь с улицы. У нас тут такое порой выливают! Навоз и помои. Фу! И карандашик не забудьте.
Она бросила так, чтобы карандаш упал под колеса. Ванзаров поймал, точно подставив руку. Не хуже тренированного жонглера.
– Какая досада. Остался без автографа, – сказал он.
– Что поделать. Не всегда получаешь то, к чему стремишься.
– Так я буду надеяться!
– Не надейтесь, – Катерина Ивановна взяла вожжи. – Я постараюсь, чтобы мы больше не встретились. Вы слишком заносчивы, господин чиновник из столицы. Здесь у нас люди попроще.
– Тогда на прощание один вопрос, последний. Удовлетворите любопытство исследователя уездных городков… Сердечно благодарен! Вы знакомы с господином Жарковым?
Чего-то такого она опасалась. Когда на улице совершенно незнакомый господин задает странные вопросы, а потом интересуется тем, что знать не следует… Что тут сделаешь? Не городовых же звать на помощь…
Как только Катерина Ивановна подумала о полиции, на нее нашло озарение. Конечно, кто бы еще посмел так дерзить. Неужели из столицы прибыл? Зачем?
– Я не знакома с этим господином, – ответила она.
– Вот как? А я так уверен в обратном. Как же нам быть с этим диалектическим противоречием?
– Ничем не могу помочь.
– Жаль. Жаль, Катерина Ивановна, что такая умная женщина умеет так врать.
– Что это значит?
– Это значит, что вы прекрасно поняли мой вопрос.
– Я не знаю его!
– Обычно, когда люди действительно не знают, они спрашивают: «А кто это?» Или что-то подобное. Ваш же ответ точно указывает на то, что вы пытаетесь скрыть. Для чего вам это?
– Хорошо, я отвечу, чтобы больше вас не видеть. Да, я знаю Жаркова. Вернее, знала его. Но больше о нем ничего не хочу знать.
– Поссорились?
– Это вас совершенно не касается!
– Где вы были вчера вечером примерно с полуночи и до утра?
Катерина Ивановна была готова к этому вопросу. Буквально ощущала его приближение.
– Каталась и дышала чистым ночным воздухом.
– Не совсем чистым. Примешивался пороховой дым.
– И что такого? Да, мне нравятся подобные развлечения. Кажется, оружие у нас продается свободно. Стрелять в глухом месте не запрещено законом.
– Конечно, нет, – согласился Ванзаров. – И вы были совершенно одна. С вами никого не было. Страшно подумать: дама одна и в ночи.
– Я не знала, что на прогулку белой ночью в прекрасную погоду надо брать двух свидетелей.
– Иногда они не помешают. Особенно когда совершается преступление.
– Преступление? – спросила Катерина Ивановна. – О каком преступлении вы говорите?
– А вы о каком?
– Господин Ванзаров!
– Сегодня утром найдено тело инженера Жаркова. Его убили довольно хладнокровно.
– Мне очень жаль, прощайте, – она хлестнула кнутом, и лошадь взяла так резво, что Ванзарова обдало сухим облаком пыли.
Он стряхнул с рукава песчинки и пошел в другую сторону. Проходя мимо витрин, останавливался и старательно разглядывал выставленные сахарные головы и прочий колониальный товар. Слежки за ним не было. Видать, мрачный юноша интересовался только амазонкой с хлыстом.
Жизнь в маленьком городе имеет то преимущество, что все друг друга видели или знают. Примелькались лицами. От чужака тянет чем-то таким особым, необъяснимым ароматом, который и выдает в нем чужака. Как только Танин увидел господина с роскошными усами, направлявшегося к участку, он решил, что это именно тот, кого он дожидался битых два часа.
Танин, подбегая к Ванзарову, на ходу снял шляпу.
– Прошу простить… – еле выговорил он от волнения. – Не вы ли господин Ванзаров?
– Вероятность довольно высока.
– Ох, как я рад! Совсем вас заждался… Родион Георгинович?
– Скорее «Георгиевич», с вашего позволения. Позвольте узнать, как зовут одного из лучших и состоятельных людей этого милого города?
– Вы уже знаете… Ну, конечно, Фёкл Антонович все и про всех рассказал.
– Вернее, это он вам про меня рассказал.
– Да, Фёкл Антонович в полном восторге.
– Что же мы на улице стоим? Не хотите зайти в гости? – Ванзаров гостеприимно указал на дверь участка.
– Нет уж, благодарю. Может, лучше вы ко мне? У меня и коляска имеется, тут недалеко.
– Как-нибудь в другой раз. Так и не знаю, с кем имею честь…
Танин суетливо извинился и представился.
– Что же заставило вас, Андрей Сергеевич, броситься ко мне в объятия? – спросил Ванзаров.
– Понимаете… Такое обстоятельство… В общем, в моей жизни происходят…
– Понимаю. Собираетесь жениться.
– В некотором роде… Как вы угадали? Предводитель этого знать не может…
– Не нужен ваш милый Фёкл Антонович, чтобы это понять.
Для Танина это открытие было столь оглушающим, что он на какие-то мгновения потерял дар речи.
– Так в чем ваша беда? – напомнил Ванзаров. – Хотите последить за невестой, пока в городе гастролирует такое светило, как я?
– Могу говорить с вами совершенно откровенно, Родион Георгиевич? – спросил Танин и придвинулся как можно ближе.
– По-другому у вас не получится.
– Как хорошо… Тогда я напрямик… Дело вот в чем… Понимаете, такие обстоятельства, что… Ну, я не о том… Значит, если говорить откровенно… Как бы глядя с определенной дистанции, когда мелочи становятся незаметны, а главное проявляется во всей сути… Не могу изложить все обстоятельства, да они вам и не интересны… В общем… Как бы сказать, непосредственно…
– Андрей Сергеевич, у меня очень мало времени. Убийцу надо ловить.
