Виталий Гладкий - Тайна Розенкрейцеров
– В огороде бузина, а в Киеве – дядька, – с иронией сказал Глеб. – Причем тут капелла с ее мозаичным полом!?
– Ты до конца дослушай. При расчистке пола археологи случайно встали на нужные квадраты (их было всего два), они под их тяжестью опустились, и в той части капеллы, которая примыкала к скале, вдруг открылся проход, а за ним – тайная комната.
– Что-нибудь нашли? – с внезапно проснувшимся интересом спросил Глеб.
– Да. Два скелета. Наверное, когда в горах началось землетрясение, и сверху посыпались камни, священнослужители решили укрыться в тайнике – вырубленной в скале пещере. Увы, они не предполагали, что капеллу полностью завалит каменными обломками и им уже никогда не удастся увидеть белый свет.
– Страшная смерть…
– К слову, многие наши собратья по ремеслу тоже нашли свой конец под завалами, – с нажимом сказал Николай Данилович. – В том числе и один наш родственник. Надеюсь, ты помнишь.
– Не нужно меня пугать. С тобой я ничего не боюсь.
– Спасибо за веру в мое могущество, – с иронией молвил отец.
– Значит, ты предполагаешь, что средневековые строители и здесь применили схему тайника, которая была использована в капелле?
– В мире нет ничего такого, что хотя бы однажды не повторилось – в том или ином варианте. Не так уж много было в средние века мастеров, способных строить весьма сложные механизмы для тайников.
– Батя, нас только двое. А заштрихованных квадратов – восемь. Где нам найти еще шестерых человек?
– Чего проще…
Николай Данилович снисходительно улыбнулся.
– Как ты считаешь, – спросил он, – сколько мог потянуть на весах среднестатистический член ордена Креста и Розы?
– Думаю, что его вес был таким же, как и рыцарей-тевтонов. Судя по доспехам, выставленным в нашем музее, где-то в районе шестидесяти пяти – семидесяти килограмм.
– Максимум. Значит, нам предстоит немного потрудиться.
– Это как же?
– Натаскаем камней и положим их на шесть квадратов. Остальные два займем сами.
– Думаешь, получится?
– Знал бы прикуп, жил бы в Сочи, как говорят преферансисты. Попытаемся. Это самый простой вариант, который пришел мне в голову.
– А более сложный? – спросил Глеб.
– Можно, конечно, поковыряться в полу ломами, но думаю, что придется его взрывать. Я уверен, что камера – это своего рода предбанник, прихожая. Иного объяснения не вижу. Слишком все серьезно и фундаментально обставлено…
Камни носили недолго, благо их было полно, притом рядом с раскопом. Когда на полу выросли шесть кучек, отец и сын не без опаски встали на оставшиеся два квадрата. Николай Данилович даже перекрестился, когда Глеб на секунду отвел взгляд в сторону.
– Ничего… – разочарованно пробормотал Глеб.
Николай Данилович в ответ лишь сокрушенно вздохнул. Значит, ошибка вышла. Пол как стоял века, так и стоит.
– Блин! – неожиданно взъярился Глеб. – Проклятое невезение!
Он неожиданно несколько раз подпрыгнул на месте, едва не доставая макушкой потолка камеры, пытаясь таким образом дать выход бурлившей внутри злости. И вдруг что-то изменилось. Отец и сын застыли, как вкопанные, даже перестали дышать. Камера сначала наполнилась шорохами, скрипом и шипением, словно где-то неподалеку прокололи шину от КАМАЗа. А затем участки пола, на которые были навалены камни и на которых стояли кладоискатели, медленно опустились вниз сантиметров на двадцать.
– Это все? – почему-то тихо спросил немного испуганный Глеб.
– Не знаю, – тоже шепотом ответил Николай Данилович.
– Отец, смотри! – вскричал Глеб, указывая на одну из стен.
В углу образовалась вертикальная щель, которая медленно, с противным скрипом, расширялась.
– Стена сдвигается, – напряженным голосом сказал отец.
Глеб промолчал. Он во все глаза смотрел на черную полосу, которая приковала его взгляд к себе незримыми цепями. В голове молодого человека не было ни единой мысли, а в тело вступила внезапная слабость, словно каменный занавес в виде движущейся стены открыл ему лик Медузы[36], взглядом превращающей человека в каменное изваяние.
Томительно-долгое ожидание закончилось спустя десять-двенадцать минут. Все это время стена смещалась вправо, время от времени притормаживая свое движение, будто невидимый в недрах холма привратник устраивал недолгие перекуры. Но вот внизу что-то громыхнуло, затем из входа в пещеру, который закрывала движущаяся стена, вырвался клуб мелкой пыли, и в лучах прожектора высветились грубо вырубленные в песчанике ступеньки каменной лестницы, уводящей вниз.
– Фантастика… – прошептал онемевшими губами Глеб. – Значит, мы были правы…
– Ты лучше посмотри на направляющие, по которым двигалась стена, – сказал отец, который пришел в себя от радостного изумления раньше, нежели сын
– Это… золото!?
– Трудно сказать…
Николай Данилович присел на корточки, чтобы лучше видеть.
– Возможно, какой-то сплав, похожий на золото, – сказал он задумчиво. – Или просто позолота. Потом можно будет проверить.
– Направляющие словно сделаны вчера, – заметил Глеб. – И даже как будто смазаны.
– Насчет вчера ты ошибаешься. Видишь, здесь клеймо?
– Да. Крест, составленный из четырех роз.
– Знакомый рисунок, не правда ли?
Николай Данилович дрожал от лихорадочного возбуждения, знакомого всем, кто хотя бы раз в жизни прикасался к тайне, которая могла принести большие дивиденды. Не менее возбужденным выглядел и его сын.
– Еще бы… – ответил Глеб. – Опять розенкрейцеры. Значит, мы на правильном пути. Ныряем?..
Он кивнул на разверстый зев подземного хода.
– Боязно, – признался Николай Данилович. – Но надо. Иначе, зачем было огород городить.
– Я пойду первым.
– Нет! Уж извини, у меня в этих делах опыта побольше.
– Как скажешь.
– Нужно зафиксировать стену – чтобы она не вернулась на прежнее место, пока мы будем внизу.
– Сделаем…
Глеб положил несколько больших камней на направляющие и присоединился к отцу, который уже обвязывался веревкой и прилаживал за спину небольшой рюкзак. В таких рюкзаках у них был неприкосновенный запас. Куда бы кладоискатели Тихомировы ни шли, НЗ всегда был с ними. В рюкзаках находились два термоса с крепким сладким чаем, консервы, ржаные сухари, шоколад, сало, небольшая фляжка со спиртом, литровая бутылка минеральной воды, зажигалка, парафиновые свечи, аптечка и разные мелочи, необходимые в путешествиях.
Кроме рюкзаков, они взяли с собой ружье и патроны, а также весь запас динамита, детонаторы, провода и компактное динамо для подрыва. Взрывчатки было немного – около пяти килограмм. Динамит они доставали через знакомого мастера-взрывника, работающего в гранитном карьере. Конечно, хранить и использовать взрывчатые вещества было незаконно. Но что поделаешь, если во время экспедиций нередко приходилось взламывать перегородки, которые не брал никакой лом. Умели строить в старину…
– Ну что, помолясь?.. – Николай Данилович на секунду задержался перед входом в пещеру, а затем решительно шагнул вперед.
За ним последовал и Глеб.
Спуск вниз длился не менее десяти минут. Судя по следам на стенах подземного хода, часть пещеры, примыкающая к камере, была вырублена в цельном массиве с помощью металлических инструментов. Видимо, этот своеобразный рукотворный тамбур нужен был для соединения пещер с поверхностью. Почему пещер? Потому что в конце спуска, который был значительно положе, нежели лестница, Николай Данилович и Глеб неожиданно очутились в пустоте. Когда и Глеб зажег свой фонарик, то они увидели большую пещеру, от которой отходило несколько ответвлений.
Наверное, в мезозойскую или какую-нибудь иную доисторическую эру пустоты в чреве холма вымыли потоки воды. Потом, благодаря подвижке пластов, он вырос еще больше и занял господствующее положение над холмистой равниной.
– Мама моя родная… – пробормотал ошеломленный Глеб, глядя на свод большой пещеры. – Невероятно…
– Ты о чем? – спросил Николай Данилович, который тоже волновался не меньше, чем сын.
– Выключи свой фонарик. Увидишь…
После того, как погас фонарик, темнота существовала недолго. Пораженные кладоискатели в немом восхищении смотрели на свод и стены пещеры, которые начали испускать голубоватое сияние. Свет отражался в многочисленных кристалликах – то ли какой-то соли, то ли кварца, – и эффект получался потрясающим.
– Теперь я понимаю, почему розенкрейцеры выбрали это место для своего святилища, – сказал Николай
Данилович.
– Все это, конечно, очень красиво, но где же то, за чем мы сюда спускались? Я не думаю, что такой тайник был сооружен лишь для того, чтобы спрятать от человеческих глаз такую красоту.
– Не торопись. Мы еще не обследовали ни эту пещеру, ни другие.
