Правильный выбор (СИ) - Ренсинк Татьяна
— Что изволите, матушка? — Одевайся-ка ты под барина да гляди, чтоб Милану нашу не украли! Будешь её кавалером в храм, — сообщила та в добродушной улыбке, на что Василий умчался исполнять просьбу. — Вот, милая, а пока ты там, Василий приглядит, мало ли что.
— Благодарю, — засветилась счастьем в глазах Милана, но пока приходилось только ожидать и гадать о возможной встрече…
А Алексей всё ждал. Восторженность, покаяние, переживание, раскаяние или мольба о спасении — всё замечал Алексей среди людей, которые стояли у икон и перед алтарём, то медленно передвигаясь по залу с горящими свечами, то оставаясь в своих тихих молитвах.
Он просил время поторопиться, ждал. Он не двигался с места и следил осторожным взглядом за каждым, пока не посмотрел вновь на вход. Страшно забилось его сердце, заметив, что Милана явилась в сопровождении некоего пожилого кавалера, гордо выхаживающего рядом с ней.
Её глаза тоже в надежде отправились на поиск Алексея, но…. встав перед горящими свечами, Милана перекрестилась и что-то прошептала. Алексей не сводил с неё взгляда и, решив подойти, остановился возле…
— Прошу прощения, сударь, — тихо заважничал дворецкий в своей роли. — Дама не одна. — Оставь нас, Василий, — вымолвила нежно Милана, не сводя глаз с Алексея, как и он с неё. — Барыня будет недовольна, — шепнул Василий, но послушно отошёл в сторону, крестясь и произнося слова молитвы. — Я думал, это или муж, или жених, — несмело улыбнулся Алексей. — Нет, — робко улыбнулась Милана. — Иное мне судьба сулит, не замужество. — Что же? — заинтересовался Алексей. — К театру меня готовят, — призналась Милана, на что Алексей оглянулся и рукой предложил выйти из храма.
Перекрестившись на улице перед дверями и за воротами, они медленно побрели по почти безлюдной улице, не обращая внимания на следующего за ними Василия…
— Вас готовят к театру? — надеясь на продолжение беседы, спросил Алексей. — Да, учат петь, играть, — опуская взгляд под ноги, скромно говорила Милана. — Благодаря нашей покровительнице и супругу её, жизнь наша так спокойна и полна добра… Словно мы под крылом родной матушки, — призналась она. — По мне, учить вас петь даже и не стоит. Ваш голос дан ангелами при рождении, — нежно улыбнулся Алексей, на что получил ответную улыбку нежности: — Благодарю… — Я искал вас с того дня, как вы бежали, — напомнил он, став серьёзнее. — Зачем же, коли всё равно вольную даёте моим подругам? — напомнила Милана про обещанное. — Дам, — подтвердил Алексей и улыбнулся. — А вы умны, как я и думал! Однако Иван меня тоже интересует. Он вернулся в полк?
— Нет, что вы, он в бегах… Его же уже держали, пытали. — Пытали? — нахмурился Алексей и погрузился в задумчивость. — Значит, он прячется… На площади не был. Значит, ещё не присягал. — Вы там были? — в вернувшемся с того дня беспокойстве спросила Милана, и Алексей, остановившись, осторожно взял её руки в свои.
Снег стал медленно кружить, падать на их лица, волосы. Алексей невольно любовался, как каждая пушинка снега осторожно касалась щёк и губ милой… И боязно было за судьбу такой светлой, нежной девушки…
— Я видел, что там было, знал… Был, — уставившись с тревогою в глаза, прошептал он. — Вы входили в какое-нибудь из тех обществ? — насторожилась Милана. — Входил давно, но ушёл… Друг мой там остался с товарищами, и теперь сердце умирает от мысли, что, может, я их предал, не понял. Товарищей ждёт суровая кара, а наш общий друг, стоящий в стороне, спас меня и Сашку из всего этого, — признался Алексей, как бы тяжело ни было на душе.
Милана смотрела в глаза и представляла, как трудно ему было видеть происходящее на площади, терпеть и пережить страх за друзей и свою жизнь…
— Вас тоже арестовывали? — спросила она вдруг и прослезилась. — И допрашивали, — подтвердил Алексей, видя искренние переживания милой и желая её прижать к своей груди, но лишь нежнее прижал её руки. — Это ещё не конец, и всё ещё может измениться. Я не хочу оправдываться… или кого-то обвинять.
— Не надо, — согласилась Милана, и волна поглощающего тепла пробежала по телу. — Я счастлива, что вы спаслись… Несчастных больше остальных, да молитв мало звучит за них. Я буду и дальше молиться за спасение остальных и… вас. — Вы проклянёте меня, если я скажу, что мало верую уже? — Нет, что вы, никогда не прокляну, не вправе я, но буду надеяться на успокоение вашей души, — как бальзам на сердце прозвучали эти ласковые слова.
Оба замолчали и неотрывно купались во взглядах нежности друг к другу. Заметивший это Василий подошёл ближе и объявил:
— Барышня, нам пора возвращаться! Немедля! — Мне пора, — в сожалении опустила взгляд Милана, и Алексей отпустил с нежеланием её руки. — Где я могу снова найти вас? — в надежде спросил он, следуя за ней и Василием. — Только, — качала головой Милана, подходя к ожидавшей их карете. — Только на Благовещение, — устроилась она туда.
Алексей сдержанно молчал, взглянув на недовольного Василия, и наклонился к стеснительной улыбке милой:
— До Благовещения долго ждать! Я умру за один день ожидания! — Трогай! — послышался возглас Василия и карета тронулась с места. — Я живу у Татьяны В…, — только и смог расслышать Алексей из слов удаляющейся от него Миланы. — Подлец Василий, — выдавил из себя Алексей, но тут же забыл про гнев, вспомнив последние слова дорогой Миланы. — Кто же эта Татьяна В?
Алексей вернулся домой впервые с улыбкой, не слезающей с его лица. Он ощущал счастье, как никогда, и, что-то себе напевая под нос, прошёл в гостиную.
— Ну надо же! — всплеснул руками довольный Сашка и откинул на диван журнал, который читал. — Опять виделись? — Да, — покружившись на месте, топнул ногой в пол он и, заметив, что они только вдвоём, стал серьёзнее: — А куда Димка делся? Мы же не закончили обсуждать. — А он решил выполнить поручения канцелярии, пока тебя нет. Сказал, быстро вернётся. Собирает какие-то подписи, — пожал плечами Сашка. — Я хотел ещё в театр. Дмитрий сказал, если ты пойдёшь, то он и сестру позовёт. — Нет, сегодня не пойду, — махнул рукой Алексей.
— Значит, не судьба… Сегодня, — задумчиво вымолвил Сашка. — В Невском альманахе, в Северной пчеле, кстати, пока ничего такого. — Это только начало… Нам надо обратиться к Аладьину о печати в Невском, как и в пчеле, — отошёл Алексей к столу и сел перед пером с готовой чистой бумагой. — Владимировна, Викторовна… Помогай, — принялся писать Алексей список отчеств. — Какие ещё могут быть на букву В? — Это зачем? — вздёрнул бровью удивлённый друг. — Она у некой Татьяны В, — улыбнулся Алексей.
— Ааа, ты знаешь сколько таких Татьян в Петербурге? Будешь всех обходить? — понял тот и принялся вспоминать вместе с ним ещё отчества. — Вадимовна… Васильевна… Валентиновна… — Вячеславна…, — записывал далее Алексей и ответил между делом на вопрос. — Да, буду… — Так, может, В — фамилия? — улыбнулся Сашка, предположив ещё одну версию, и Алексей остановил записи. — Да, но я почему-то подумал отчество… А до Благовещения ждать, когда вновь её в храме увижу, долго. — Да ну, чуть меньше недели! — махнул рукой Сашка, но добродушно засмеялся, понимая тоску друга, и что ожидания до следующей встречи с милой — высшая мука…
30
Осторожно открыв дверь в дом, Милана медленно вошла. Её душа всё ещё находилась на встрече с Алексеем, от которой только что вернулась. Она закрыла тихонько дверь и, облокотившись на неё, закрыла глаза.
По разгоревшемуся румянцем лицу тут же расплылась зачарованная улыбка. Медленными движениями рук Милана развязала платок, который осторожно сполз на спинку стула рядом, где скоро оказалась и её шубка…
— Ты вернулась, — услышав шорох в коридоре, вышла к ней из дальней комнаты Ольга.
Следом выскочила и Ирина. Обе шокировано уставились на мечтательную и вдруг запевшую подругу. Милана удалялась от них, проходя в светлую гостиную, и совсем не замечала, что подруги шли позади. Устроившись перед фортепиано, Милана закрыла глаза и стала играть нежную мелодию, ласково касаясь пальчиками клавиш, передавая им порхание души…
