Йен Пирс - Гибель и возрождение
Она с ужасом наблюдала, как к гостинице стягиваются грузовики с вооруженными до зубов идиотами. Попрыгав из машин, они начали перебегать с места на место, выбирая позиции, удобные для того, чтобы нейтрализовать или заставить сдаться совершенно безобидного человека, который, кстати сказать, еще вчера отбыл из гостиницы в неизвестном направлении. Все это сопровождалось размахиванием автоматами и переговорами по рации.
В результате Флавии и Альберто снова пришлось расспрашивать персонал. Господи, защити нас от этих имбецилов!
— Жаль, — сказал Аргайл, когда она закончила рассказ, и протянул ей полотенце.
— Можешь сказать это еще раз.
— Этот Харанис собирает картины?
Она покачала головой:
— Насколько я знаю, нет. Никогда не слышала о нем раньше. Мы послали запрос в греческую полицию — может быть, им что-нибудь известно. Но сколько времени на это уйдет? Последний раз, когда мы посылали им запрос об интересовавшем нас человеке, они прислали ответ уже после его смерти.
— Похоже, это дело как раз для международного бюро Боттандо.
— Это дело из тех, где нужно бесконечно опрашивать свидетелей. Я не считаю необходимым создание дорогостоящих организаций.
— Что ты сейчас будешь делать?
— Пойду спать.
— Я имел в виду икону.
— Буду сидеть и ждать. Карабинеры займутся поисками Хараниса. Мэри Верней… мне нечего ей предъявить. Завтра попробую поговорить с отцом Ксавье, но сомневаюсь, чтобы этот разговор как-то изменил ситуацию.
Джонатан помог ей вытереться, и Флавия с облегчением вздохнула.
— Кажется, я снова почувствовала себя человеком, — сказала она. — А тебе не удалось выяснить ничего интересного?
— Это как посмотреть.
— В каком смысле?
— В зависимости от того, что ты считаешь интересным. Идем.
Он вышел из ванной, запустив туда прохладный ночной воздух, и спустя минуту вернулся с ксерокопией в руках.
— Взгляни.
Джонатан перевернул листок — на обороте он был исписан мелким почерком.
— «Антропологические характеристики: характер и значение магических подношений», — сказал он. — Это статья Буркхардта, опубликованная три года назад.
— Ну и?..
— Эту иконы принесли ангелы, помнишь?
— Помню.
— В статье говорится, что это довольно распространенная история. В средние века ангелы только и делали, что таскали туда-сюда детей, не говоря уже о статуях и картинах. Они перемещали их в самые невероятные места, а в случае с Лоретто переместили целый дом11. Причем доказательством чудес зачастую служит не только народная память, но и некоторые материальные подтверждения.
— Как, например?
— В качестве примера он приводит чудотворную статую, которая находится в испанской церкви у подножия Пиренеев. Согласно легенде, статую тоже принес ангел. Буркхардт полагает, что статую для церкви приобрел благотворитель, который в честь этого события пожертвовал деньги для бедных. Впоследствии факт появления в церкви статуи стал ассоциироваться с получением денег, потом люди начали думать, что это статуя принесла им деньги, и, естественно, назвали это чудом. А человек, купивший статую, превратился в сознании людей в ангела.
— Икону в Сан-Джованни связывают с избавлением от чумы.
Аргайл кивнул:
— Благотворитель пожертвовал деньги на еду, а хорошее питание повышает устойчивость организма к болезням.
— Так говорится в легенде?
— Нет, это мое предположение. В статье Буркхардта есть одна ссылка на монастырь Сан-Джованни — ничего существенного, но из нее ясно, что он поработал в архиве монастыря. А это уже интересно, правда?
Флавия пожала плечами:
— Но мало что дает.
— Я сделал все, что мог. Знаешь, сколько мне всего пришлось перелопатить?
— Спасибо, милый. Кроме тебя, этого никто не сумел бы сделать. Может, поищешь еще? Вдруг удастся найти что-нибудь более конкретное?
Он вздохнул:
— Хорошо, согласен. И знаешь почему?
— Почему? Он засмеялся:
— Потому что мне самому интересно.
ГЛАВА 13
На следующее утро, не успела Флавия войти в здание офиса, как ей передали срочное сообщение от Альберто: «Нас вызывают в министерство иностранных дел. Прямо сейчас. Явка обязательна».
Обычно на такие встречи ходил Боттандо. Но поскольку сейчас он отсутствовал, пришлось идти Флавии.
Флавия еще ни разу не была в министерстве. Сотрудник, ожидавший их у себя в кабинете, судя по всему, тоже не привык общаться с полицейскими и считал, что эти люди имеют потные руки и редко посещают ванную. Он восседал за своим столом с таким видом, словно его заставили общаться с варварами, и вел с ними вежливую снисходительную беседу до тех пор, пока не вошел изысканный господин.
Выяснилось, что инициатором встречи являлся именно он — торговый представитель из греческого посольства. Он сразу начал плести словесные кружева, пытаясь объяснить им, что не имеет к торговле никакого отношения, хотя и является торговым представителем.
— Могу я узнать, почему вопреки моему указанию сюда не явился руководитель управления? — Итальянец строго посмотрел на полицейских.
Флавия внутренне ощетинилась и поймала недоумевающий взгляд Альберто.
— Руководителем являюсь я, — ответила она и отметила, как легко эти слова слетели у нее с языка. — И вы ничего не приказывали. Вы попросили меня прийти, и я согласилась. А теперь ответьте мне вы, — обратилась она к греку, полностью игнорируя итальянца. — Что за дурацкие игры вы здесь затеяли?
— Как точно вы выразились, — с энтузиазмом подхватил грек, — именно дурацкие игры. — Он одобрительно закивал и даже слегка подмигнул ей.
Хорошо, синьора ди Стефано, давайте ближе к делу, — сказал итальянский дипломат. — Я не могу посвятить вашим делам весь день, да и синьор Фостиропулос тоже весьма занятой человек.
— Какая жалость, — сказала Флавия. — А мы просто не знаем, куда девать время. В конце концов, что для нас такое — парочка убийств?
— Кажется, по этому поводу мы здесь и собрались, не так ли? — заметил Фостиропулос.
— Я не знаю, для чего мы здесь собрались, — развела руками Флавия.
— Вы послали запрос о синьоре Харанисе.
— Да, послали.
— Я пришел сюда, чтобы сообщить вам: вы сильно ошибаетесь, если подозреваете синьора Хараниса. Он не может быть замешан ни в каких темных делах. Подобное предположение просто нелепо.
— Мы пока не знаем, кто он такой.
— Это очень богатый человек. У него обширные интересы, но полностью в рамках закона. Он очень уважаемый человек.
— И должно быть, весьма влиятельный, если вы сразу бросились его защищать.
— Вы ведете себя невежливо, синьорина, — вмешался итальянский дипломат. — Я бы даже сказал — грубо.
Фостиропулос остановил его, подняв руку.
— Все в порядке. Харанис — действительно очень влиятельный человек. Но я пришел сюда только для того, чтобы сэкономить вам время. Уверяю вас, не стоить тратить его на разработку совершенно бесперспективной версии.
— Он не занимается коллекционированием картин?
— Занимается, и очень активно. Но это не преступление.
— Вы не сказали, почему эта версия является бесперспективной.
— Во-первых, потому, что синьор Харанис всю последнюю неделю находится в Афинах. Во-вторых, вы ищете человека средних лет, а синьору Харанису — семьдесят два. Ну и в-третьих, это просто абсурд: подозревать, что такой человек, как синьор Харанис, может ввязаться в подобную историю. Он мог купить эту картину на свои карманные деньги, а заодно и весь монастырь.
— Понятно. Тем не менее жертва уехала на автомобиле, который был арендован на имя Хараниса.
— Преступники часто пользуются чужим именем.
— Вы видели его фотографию?
Флавия показала ему крупнозернистое фото, распечатанное с видеокамеры. Фостиропулос взял его в руки и, как заметила Флавия, мгновенно узнал изображенного на нем человека, хотя на лице его не дрогнул ни один мускул. Отличить, когда он говорит правду, а когда — лжет, было практически невозможно — должно быть, сказывались годы тренировки. Флавия уловила перемену скорее инстинктивно — просто у нее сразу возникло ощущение, что сейчас он скажет неправду.
— Я не знаю его, но это точно не синьор Харанис. Я уже говорил: ему за семьдесят.
— Ясно.
Грек встал:
— Ну что ж, миссию свою я выполнил, а теперь мне надо идти. Очень надеюсь, что вы поймаете убийцу, кем бы он ни был, и оцените мой вклад в расследование преступления. Извините, что так быстро откланиваюсь, но, по-моему, мы уже все обсудили. Был рад познакомиться, синьорина.
Он кивнул Альберто, которому так и не удалось вставить ни слова, затем повернулся к итальянскому дипломату, и тот церемонно проводил его к выходу.
— Ну, слава Богу, — с облегчением выдохнул дипломат, закрыв за ним дверь. — Пронесло.
— О чем вы?
