Кэролайн Роу - Средство против шарлатана
— Она в спальне. Сара вас проводит.
— Юдифь, почему бы вам с Рахилью не пойти туда прямо сейчас? — предложил Исаак. — Уверен, Эсфирь с радостью выпьет немного бульона или вина со специями, пока они еще не остыли. Я присоединюсь к вам через минуту.
— Конечно, — согласилась Юдифь и, решительно схватив Рахиль за локоть, увлекла ее за собой.
— Как у вас дела, господин Моссе? — спросил Исаак. — Должно быть, вам тяжело без Аарона.
— Не столь тяжело, как было с ним, — отозвался Моссе. — Шлялся по ночам, а утром пытался выпекать хлеб с тяжелой головой. — Он провел руками над головой, демонстрируя, какое сильное похмелье было у Аарона. — Я все прекрасно знал. Они думали, что смогут скрыть от меня, но я-то знал, каким пьяным он являлся домой. А из сундука с деньгами уже ничего не пропадает, если не считать тех, которыми мы выплачиваем налоги Мордехаю или Его Величеству за наем дома. От этой кражи вполне могло пострадать все дело. Ученик вернулся, выполняет работу Аарона, а я учу паренька месить тесто. Он хоть и маленький, но смышленый.
— Кормите его больше, и он вырастет большим и сильным, — предложил Исаак, всегда подозревавший, что дети, трудившиеся в пекарне Моссе, недоедали. — И тогда он сможет выполнять больше работы.
— Он и так есть за двоих, — угрюмо ответил Моссе. — Но, возможно, вы и правы.
— Порой дело отца не подходит сыну, — небрежно заметил Исаак и замолчал, чтобы понаблюдать, как отреагирует Моссе.
— В мальчишке не было ничего дурного, особенно в детстве, — принялся защищать сына Моссе. — Он любил мне помогать. Потом изменился, а все оттого, что научился читать. Я, например, знаю только то, что мне нужно, чтобы прочесть отрывки и молитвы, которым меня учили. Но Аарон! — Пекарь принялся перекладывать буханки с полок в корзины. — Он не успокоился, пока не выучил все буквы и умел читать не только Закон Божий и пророков, но и христианские книги, писания язычников, а также собирался научиться читать творения этих демонов мавров. Хочу вас спросить, зачем пекарю уметь читать все эти нечистые книги? Прошу прощения, молодой господин, — поспешно добавил Моссе, слишком поздно вспомнив, что у прилавка стоит Юсуф.
Мальчик выпрямился и сдержанно кивнул.
— Ничего страшного, господин.
Пекарь на минутку замолчал.
— Вот что погубило моего сына, — прошептал он. — Все эти знания.
— Я должен подняться к вашей жене, — сказал Исаак. — Юсуф?
Мальчик неслышно подошел к нему.
— Я здесь, господин.
Исаак положил руку Юсуфу на плечо, и тот повел его вверх по узкой лестнице.
Когда Рахиль и Юдифь вошли в комнату, Эсфирь лежала в постели, изможденная, бледная и несчастная. Рядом сидел Даниил, прикладывая ей ко лбу мокрую ткань и пытаясь уговорить поесть немного тушеной говядины. При виде женщин он поспешно встал.
— Пожалуйста, унеси это, Даниил, — слабым, охрипшим голосом попросила Эсфирь. — Я не могу есть.
— Прости, мама, — пробормотал он. — Я принесу тебе что-нибудь еще попозже. — Даниил взял миску, поклонился Юдифи и Рахили и вышел.
— Конечно, это есть нельзя, — согласилась Юдифь, приближаясь к постели Эсфири, словно прекрасная хищная птица, несущая еду своим голодным птенцам. — Мы принесли вам кое-что попить, теплое и успокаивающее. Наоми приготовила это сегодня утром. — Она поставила на стол две миски и достала вино со взбитым яйцом. — Оно проскользнет по вашему опухшему горлу так нежно, что вы даже не заметите, а поесть вам надо, иначе вы не поправитесь. — Юдифь жестом попросила Эсфирь не отвечать. — И не говорите мне, что не хотите поправиться, потому что Даниил сидит у вашей постели часами. Уверена, он очень любит вас. Что он будет делать, если вы совсем зачахнете? Вам должно быть стыдно. — Она замолчала, чтобы перевести дух.
— Я не…
— Я знаю. Но вы ведь выпьете немножко, верно? — И Юдифь поднесла миску к губам Эсфири. — Пожалуйста, — попросила она.
— Вам лучше повиноваться, госпожа Эсфирь, — заметила Рахиль. — Иначе вы от нее не избавитесь. Я знаю свою маму.
Жена пекаря слабо улыбнулась и сделала глоток. После трех или четырех глотков Юдифь убрала миску.
— Ну вот. Слышу, Исаак уже поднимается по лестнице. Он не захочет, чтобы я ему мешала. Отнесу эти миски на кухню и буду их разогревать, пока он не закончит.
— Ей надо отдыхать и быть в тепле, — сказал Исаак, входя в пекарню. — Я оставил смягчающий сироп для горла, припарки на грудь и травяные настои от лихорадки. Ей надо давать очень легкую и питательную пищу, но об этом я сказал вашей служанке. Даниил пообещал позаботиться о матери.
— Не могу же я весь денно и нощно сидеть с больной женщиной, — принялся оправдываться Моссе. — У меня работа. И мне приходится вставать до рассвета, чтобы растопить печи.
— Несомненно. Моя жена уговаривает госпожу Эсфирь выпить немного бульона. Она пришлет другие блюда, которые, скорее всего, смогут вернуть больной аппетит.
— Спасибо, доктор, — пробормотал Моссе. — Сколько…
— Моя жена не берет денег за свои услуги, — перебил его Исаак. — Доброго дня. Я вернусь справиться о здоровье госпожи Эсфири. Если ей станет хуже, пришлите за мной.
— Моссе с каждым днем становится все угрюмее, — заметил Исаак.
— Верно, — согласилась жена. — Если бы он не был таким прекрасным пекарем, с ним было бы трудно найти общий язык. — Юдифь нежно взяла мужа за руку, как в былые дни, когда они только что поженились, а другой рукой подобрала платье. — Вообще-то он всегда был скупым, — заметила она. — И так гордился собой, потому что ему удалось заставить шурина заплатить за эту огромную печь, в которой можно приготовить блюда для самого роскошного пира. И всякий раз, когда в квартале свадьба, Бар-Мицвах или другой праздник, Моссе получает свою долю, кругленькую сумму, к тому же ему удалось избавиться от неугодного сына. Вот только Даниил вырос умным и трудолюбивым, а Аарон все время бунтовал и в итоге умер. Теперь у Моссе есть печь, но нет наследника, и никто не будет целый день надрываться у печи. Это его наказание, Исаак.
— Возможно, ты права, любовь моя. Ему придется довольствоваться зятем.
— Ему надо найти для Сары жениха и обручить их. Так он сможет подготовить мальчика к работе в пекарне.
— Но, милая моя, ей всего десять лет, — возразил Исаак.
— Глупости! Моя мать была обручена в шесть, и жила счастливо, как большинство женщин.
— Но сейчас так почти никто не делает.
— И разве кто-нибудь в общине стал от этого счастливее? Появилось ли больше хороших семей и послушных детей, нежели было во времена наших родителей?
— Не знаю, милая. Мне известно лишь одно: я взял тебя в жены, потому что полюбил твой пылкий нрав, силу и красоту, а мои родители могли бы выбрать для меня совсем другую девушку. Которая выросла бы холодной, слабой и беспомощной.
Юдифь ничего не ответила.
Глава десятая
Когда они подошли к воротам, Исаак внезапно остановился и прислушался. Позади них раздались гулкие шаги.
— Кто это, милая? — спросил он. — Похоже на…
Юдифь обернулась и встревожено взяла Исаака за руку.
— Это Даниил, муж. Я боюсь за Эсфирь. Наверное, ей стало хуже.
Бледные щеки Рахили залил румянец, и она плотнее натянула на лицо накидку.
— Господин Исаак! — позвал старший сын пекаря. — Прошу вас на одно слово.
— Что-то с твоей матерью? Меня хотят видеть? — Исаак повернулся и собрался идти обратно.
— Нет, господин Исаак. Она выпила немного бульона, который ей принесла госпожа Юдифь, и спокойно уснула. Я очень признателен вам за доброту. — Даниил поспешно продолжал, не дав Исааку и Юдифи время ответить. — Я попросил служанку приглядеть за ней, а сам пошел за вами.
— Тогда нам будет удобнее говорить в доме у огня, — заметил Исаак. — Проходи.
— Спасибо, господин Исаак, — ответил юноша, и проследовал за ними во двор и вверх по лестнице в общую комнату. Юсуф проскользнул в библиотеку, а остальные вежливо заняли свои места.
Юдифь быстро удалилась на кухню позаботиться об угощении. Рахиль порозовела и, неловко извиняясь, последовала за Юсуфом, чтобы предложить помощь, которая ему вовсе не была нужна.
— И о чем же ты хотел поговорить со мной? — спросил Исаак, когда они остались одни. — Это касается матери?
— Нет, господин Исаак. Сейчас я за нее спокоен.
— Твой отец? Полагаю, он был очень расстроен.
— Отец очень меня тревожит. Он никогда не был терпеливым, жизнерадостным человеком, господин Исаак, но в последние недели его нрав становился все круче. Стоит мне прийти, он впадает в ярость.
Мать не в силах этого вынести и убегает в комнату. Весь удар достается Саре и ученику, но отца стали бояться даже мальчик и несчастная маленькая служанка. Опасаюсь, что ни вы, ни кто-либо другой не в силах умерить его гнев.
