Сергей Богачев - Проклятие Митридата
— В этом, думаю, ей можно верить, — заключил Сидорченко. — Конечно, неожиданное возвращение хозяйки домой она заранее предусмотреть не могла. Но в передаче плана расположения комнат и ключей Сливко призналась.
О том, что запись на регистраторе была совершенно случайно обнаружена сотрудниками госавтоинспекции в момент перерегистрации автомобиля, капитан благоразумно промолчал.
— И кто же эти двое, которым домработница передала ключи и план дома? — поинтересовался Заборский.
— Сливко утверждает, будто раньше не видела их и не знает, кто они и где сейчас. Описать может, но не более того. Кстати, фотороботы преступников составлены и уже переданы во все отделения милиции страны.
— Боюсь, что Виктории Сливко все же верить нельзя, — высказал сомнение Заборский. — Ну а каковы мотивы такого поступка? Ей что, мало платили? Не думаю, чтобы Беляков экономил на своей домработнице.
Сидорченко замялся, но все же не умолчал:
— Тут, ребята, такое дело…. Во-первых, мы не до конца «разработали» арестованную Сливко. Во-вторых, эта информация сугубо конфиденциальная и в вашем журналистском расследовании она вряд ли пригодится. Да, собственно, ваше расследование уже и не потребуется, по фотороботам мы сами доведем дело до конца в ближайшее время. Я уверен, что данные на этих «спецов» в наших картотеках имеются. Через пару дней мы получим от криминалистов нужную информацию.
— Ну, теперь вам обязательно быть майором, Андрей Николаевич, — с деланным восхищением резюмировал Черепанов. — А Перебейнос, естественно, закажет нам новый репортаж об опасной и трудной работе сотрудников уголовного розыска.
Сидорченко сделал вид, что не заметил иронии Черепанова.
— А можно еще вопрос, товарищ капитан? — не унимался Виталий.
— Уже почти майор, — продолжал иронизировать Черепанов.
— Хорошо, — согласился Виталий, принимая игру шефа. — Товарищ будущий майор, скажите, при допросах Виктории Сливко поднималась тема пекторали древних скифов или нет? Ведь домработница о ней прекрасно знала. И не только знала, но и наверняка не раз видела.
Сидорченко снова замялся, не решаясь ответить.
— Нет, о пекторали у подозреваемой не спрашивали. Во всяком случае, в протоколах допросов этот факт не зафиксирован, — нашелся, наконец, капитан. — И вообще, ребята, у меня сложилось такое впечатление, что ни наше начальство, ни высшие чины, — он кивком указал вверх, — нисколько не заинтересованы, чтобы данная тема вообще всплывала в расследовании. В описи пропавших ценностей пектораль не фигурирует, там перечислены лишь драгоценности Беляковой. Почему так происходит — не знаю. А точнее, лучше и не спрашивайте, все равно ничего не скажу. Может, этой пекторали и не было? Кстати, это не только мое мнение, но и, чтобы вам было совсем понятно, моего главного руководителя — полковника Перебейноса.
Черепанов так глянул на капитана, что тот отвел глаза и принялся что-то искать в своем мобильнике.
— Погодите, Андрей Николаевич, ведь совсем недавно ваш патрон был совершенно иного мнения, — с недоумением произнес Иван, но тут же, махнув рукой, неожиданно согласился: — Ну ладно, не было пекторали, так не было! Возможно, и вы, и ваш полковник правы. Не так ли, мой друг Виталий, сыщик и журналист?
Тот утвердительно кивнул головой.
Капитан Сидорченко подозрительно посмотрел на Черепанова, соображая, с чего это он так легко поддержал официальную точку зрения, затем перевел взгляд на его коллегу по журналистскому цеху, но благоразумно промолчал.
Не давая ему опомниться, Черепанов перехватил инициативу:
— А все же ответьте, пожалуйста, на вопрос: почему Виктория Сливко вдруг пошла на то, чтобы помочь преступникам в ограблении? Ведь вы наверняка изучили ее биографию до последней буквы, верно? Кроме того, домработницу проверяла служба безопасности Белякова. А к нему в дом случайный человек не войдет. Судя же по тому, что данные Виктории Сливко ни у кого не вызвали подозрений, в криминальных и прочих незаконных делах она раньше замешана не была. Да и за три года работы у Белякова ни в чем подозрительном не замечена. Кстати, платил он ей неплохие по нынешним временам деньги. Что-то здесь не клеится, вам не кажется, господин будущий майор?
— Однако она пошла на преступление, — стоял на своем капитан Сидорченко. — Хотя Виктория Сливко ничуть не похожа на алчную и беспринципную сволочь. В этом вы, Иван Сергеевич, вероятно, правы. Только… Давайте на этом поставим точку. Я и так рассказал вам больше, чем можно. И с этой скромной домработницей лучше не парьтесь. Ну а когда поймаем преступников, я лично отвечу на все ваши вопросы. Думаю, что и Перебейнос поучаствует в этом — он любит, когда его по «ящику» показывают, не мне вам рассказывать.
— Конечно, конечно, — тут же с легкой усмешкой поддержал его Заборский. — По завершении следствия обязательно сотворим документальный фильм, да что там документальный — художественный, в котором и вы, капитан Сидорченко, и ваш глубокоуважаемый начальник Юрий Викторович Перебейнос будете в главных ролях. Шерлок Холмс и доктор Ватсон отдыхают.
— Ну что ж, мне пора ехать, — уловив иронию в словах Виталия, приподнялся из-за стола капитан. — Спасибо за угощение, сколько с меня?
— Обижаете, Андрей Николаевич! Мы вас пригласили, значит, сами и расплатимся. Тем более беседа с живым сыщиком, думаю, стоит намного дороже любого скромного обеда.
Виталия понесло, и, поняв это, Черепанов решил завершить встречу в дружеской тональности. В целом Сидорченко был умным и нужным человеком, но не всегда понимал юмор Заборского. Пожав капитану руку, Иван проводил его до самой машины.
— Ну и что вам дала информация следака? — поинтересовался Виталий, когда Черепанов вернулся в беседку.
— Арест Сливко выведет следствие на грабителей, а через них милиция выйдет и на заказчика, то есть на Антиквара. Если, конечно, тот не узнает об этом раньше и не обрубит «хвосты».
— Думаю, он уже все знает и поиск исполнителей ничего не даст. В лучшем случае они все вместе залягут на дно, и надолго, — рассуждал Заборский. — Плохо, конечно, что эту Викторию Сливко арестовали так шумно, а еще хуже, что в этом деле напрочь отсутствует тема пекторали. Это мне, Иван Сергеевич, не нравится больше всего. Что-то здесь не так.
— И в этом, мой дорогой друг, я вынужден с тобой согласиться, — поддержал его Черепанов. — Но что из этого следует? А то, Виталик, что наша работа на этом не прекращается, а, напротив, становится еще более важной. Грабителей и убийц Полины Беляковой ищут и милиция, и люди Степаныча, а золотую пектораль лишь мы одни, усек?
— Усек, — без особого энтузиазма подтвердил Заборский.
— В связи с этим напрашивается следующее, — продолжил Черепанов. — Нам нужно внимательнейшим образом изучить все, что связано с Викторией Сливко. Сдается мне, наш доблестный капитан Сидорченко упустил что-то важное. Не могла она просто так пойти на преступление. И пока не расшифрована запись с диктофона, эта женщина — наша единственная ниточка к Антиквару. Думаю, поможет нам в этом деле человек из службы безопасности Степаныча, мой «личный охранник» и «советник» по околокриминальной тематике Виктор. Нужно с ним как можно скорее встретиться.
Он помолчал некоторое время, а затем многозначительно добавил:
— Знаешь, Виталий, у меня такое впечатление, будто проклятие этой древней пекторали продолжает действовать.
— Как это? — удивился Заборский — Что-то я вас не понял, шеф.
— Ничего, мой юный друг, подрастешь — поймешь…
Глава 18
Ищут пожарные, ищет милиция…
29 июля 2013 года
Иван Ухов, тридцати лет от роду, широкоплечий малый, под два метра ростом, с непомерно длинными руками, был настоящей находкой для строительной бригады. Хваткий до дела, не знающий усталости, своей работоспособностью он вызывал восхищение у окружающих, особенно у товарищей по работе. Имелись у него и другие положительные качества. Ухов умел договориться с заказчиками о перспективном в денежном отношении объеме работ, жарко поторговаться с ними об оплате и выбить не только обещанную сумму, но и должный аванс. Ребята уважали его как за справедливость в распределении зарплаты, так и за умение организовать и возглавить застолье. Но только после полного завершения договорных обязательств. На время работы в стройотряде, как ностальгически называли они свою бригаду, действовал «сухой закон», и любого его нарушителя сразу же отчисляли и отправляли домой. Это правило было одобрено всеми членами коллектива и действовало уже много лет.
Рабочие специальности многие из них освоили в студенчестве. На заработки их бригада ездила с тех пор, когда все они еще были первокурсниками разных вузов от политеха и радиотехнического до института культуры. Студенческие годы остались далеко позади, и бывшие стройотрядовцы давно уже работали в различных отраслях народного хозяйства. Но в летний период — кто вместо отпуска, кто за свой счет — на шабашки все равно соблазнялись. Понятно, деньги лишними никогда не бывают.
