Наталья Андреева - Мы поем глухим
«Как я мог такое предположить? — думал барон Редлих, ведя Александру в одну из галерей, украшенных живыми цветами. — Он сказал, что у него есть какое-то дело. Он, мол, не может отказать в просьбе одной богатой даме. Теперь я понимаю, что это за дама! Еще бы ей не хотелось видеть в своей колеснице такого „раба“! Удивительно счастливая внешность у этого русского. Но не все еще потеряно. он-то ее не любит! — барон посмотрел на свою спутницу. — Он от нее отказался. И дал мне слово никогда больше с ней не видеться. Он согласился уехать из Парижа. Хотя, после сегодняшнего его успеха, Париж мне этого не простит. Да и черт с ним, с Парижем! Я хочу, чтобы этот русский отсюда убрался как можно дальше и как можно скорее…»
— Если хотите, мы уедем, — сказал барон, когда Александра наконец остановилась. Она словно бежала от призрака, которого вдруг увидела. Это и в самом деле был призрак. Призрак ее любви.
— Да… Я вдруг поняла, что не в силах танцевать. Прошло еще слишком мало времени с тех пор, как… — она запнулась.
— Я понимаю, — мягко сказал барон. — Но мне надо переговорить с моим другом. Я, собственно, за этим и приехал.
Александра молча кивнула.
— Я отведу вас в небольшую столовую, всего на восемь персон. Там вас никто не потревожит. Вам подадут мороженое и фрукты. Если желаете, шампанского, — она опять рассеянно кивнула. — Это займет полчаса, не больше… — «Мне надо, чтобы Генри написал рекомендательное письмо». — Идемте, — барон довольно жестко взял ее под локоть.
Хозяйка уже открыла бал: в галерее была слышна музыка, отнюдь не восточная. Обещанные одалиски еще не появились. Барон, видимо, отлично знал расположение комнат в этом огромном доме. Заведя Александру в маленькую столовую, он усадил ее на банкетку и, извинившись, оставил одну. Она сидела, ничего перед собой не видя.
Барон в это время отыскал в бальной зале хозяина дома.
— Генри, дело чрезвычайно срочное, — сказал он. — Ты не мог бы уделить мне полчаса?
Американец посмотрел на него с огромным удивлением:
— Что случилось, Эрвин? Твоя спутница непременно получит приз за лучший костюм, это уже решено.
— Нет! — вздрогнул барон.
— Э… ты хорошо себя чувствуешь?
— В том-то и дело, что… Вопрос жизни и смерти, Генри!
— Вот как? Хорошо, — американец извинился перед гостем, с которым только что беседовал, и решительно сказал: — Идем.
— Идем в кабинет. Мне нужно от тебя рекомендательное письмо…
Через четверть часа Александра почти пришла в себя, и ей стало скучно. Она выпила бокал шампанского и подумала: «В конце концов, что здесь такого? Да, он веселится на балу. Но я тоже на балу. Месье Дидон меня скорее всего обманывает. Сережа жив, он в Париже и вовсе не собирался прятаться от меня. Или собирался?»
В задумчивости она встала и вышла в галерею. Отсюда открывался прекрасный вид на бальную залу. Мимо прошли две дамы, одна сказала другой:
— Представляешь, милочка, будут еще и торги!
— Торги?
— Ну да! Рабы, запряженные в колесницу, уйдут с молотка, — хихикнула женщина в кафтане цвета охры. — А вырученные деньги хозяйка дома, эта ошеломляюще богатая американка, обещала отдать в помощь бедным.
— Уверена, она-то и купит того красавчика, о котором все теперь здесь говорят!
— Какая неслыханная наглость!
— Ужасное падение нравов!
— Неужели ты не будешь участвовать в торгах?
— Ни за что!
— А вот я рискну.
— Да откуда у тебя такие деньги?!
— Зато завтра он будет главным украшением моего салона! После такого короткого знакомства я его, разумеется, приглашу. Говорят, победительнице аукциона вложат в руку золотую цепь, которой будут скованы запястья «раба»…
— А ключ?
— О! Ключ он еще должен будет вымолить у своей хозяйки!
— Не сомневаюсь, что он это умеет.
«Если бы не барон, я бы его купила и увела отсюда», — грустно подумала Александра, глядя в спину уходящим женщинам. И вдруг невольно вздрогнула: дочь хозяина дома заводила в галерею «рабов»! Должно быть, для того, чтобы приготовить все для предстоящего аукциона. Александра увидела Сержа и машинально поднесла к лицу яшмак, который держала в руке. Мадемуазель вместе с «рабами» направлялась в ее сторону. Александра посторонилась, пропуская почти обнаженных мускулистых мужчин.
Серж Соболинский взглядом знатока окинул ее фигуру, задержавшись на груди, почти не прикрытой турецким кафтаном. Александра замерла. Красавец медленно поднял взгляд на ее лицо, и глаза их встретились. Она машинально вплотную прижала ко рту яшмак, чтобы не закричать. Серж побледнел и отшатнулся.
— Идемте же! — нетерпеливо позвала его дочь хозяина дома, вертлявая девица в турецком кафтане, сплошь усыпанном драгоценностями.
И тут в галерее появился барон Редлих. Торопливо подойдя к Александре, он крепко взял ее за локоть и сказал:
— Я вас везде ищу. Зачем вы вышли из столовой?
Соболинский, задержавшийся в галерее, окинул их внимательным взглядом. Потом с насмешливой улыбкой поклонился барону Редлиху. Тот ответил ледяным кивком.
— Идемте же, мадам! — позвал ее барон.
— Месье Соболинский! Мы все вас ждем! — крикнула из маленькой столовой дочь хозяина дома.
Александра дала себя увести. Ноги у нее слегка дрожали. Он ее узнал! Еще бы! Столько раз его умелые пальцы ласкали и эту грудь, и эту шею… Машинально она стянула на груди кафтан, нервно перебирая сапфировые пуговицы и словно пытаясь их оборвать.
— Что с вами, мадам? — ледяным тоном спросил барон Редлих.
— Нет… Ничего…
— Я вижу, красота этого русского и вас взволновала.
— Нет, ничего… Откуда вы знаете, что он русский?!
— Месье Соболинский. Так, кажется, его назвали.
— Да, это так. Мы… встречались.
— Может быть, вы Все-таки хотите потанцевать?
— А вы? Ваши дела здесь закончены?
— Да. Я получил то, что хотел. Но мне вовсе не интересно смотреть на это варварство.
— Торги, вы имеете в виду? Но это же шутка!
— Каждая шутка прикрывает подлинные чувства. Я тоже принял участие в аукционе.
— В каком аукционе?
— В торгах. Вы со временем об этом узнаете. А сейчас идемте.
«Я и в самом деле не хочу смотреть, как все эти дамы будут из-за него торговаться. Тем более не хочу знать, кому он достанется. Я знаю, что он здесь, в Париже, этого довольно. И он по-прежнему моя и только моя собственность, я это поняла по его лицу. Он принадлежит только мне. И он обязательно придет. Что бы там ни говорил барон Редлих, этот аукцион давно уже выиграла я!»
«Итак, она здесь, в Париже!» — первое, что подумал Серж Соболинский, открыв утром глаза. Ночь выдалась бурной, он и не предполагал, что костюм раба ему так к лицу. Точнее, почти полное отсутствие одежды. Да еще история с ключом вышла занятной. «Хозяйка» спрятала его в глубоком декольте, пришлось доставать ключ зубами и языком, поскольку руки были скованы. Это доставило владелице ключа немало новых и весьма приятных ощущений. Да еще они с дамой выпили много шампанского, дабы окропить этим благородным напитком весьма фривольную «сделку»…
— А она исчезла! — вслух сказал Соболинский, потянулся и пружинисто вскочил. — Узнаю мою Александрин!
И тут же услышал:
— К вам господин барон де Редлих!
Он рассмеялся.
— Скажи: я сейчас! — и принялся надевать халат.
Барон стоял посреди гостиной, держа в руках какой-то сверток. Увидев, что хозяин вышел из спальни, его ранний гость тут же положил сверток на стол.
— Ваши деньги и ваша гарантия на лучшую каюту на корабле, который в конце следующей недели отправляется в Америку, — сказал барон Редлих вместо приветствия. — Рад, что напоследок вы хорошо повеселились на балу.
— А вот вы зря вчера не танцевали, барон, — с улыбкой ответил ему Соболинский. — Должно быть, у вашей дамы разболелась голова? И, кстати, заберите ваши деньги, — кивнул он на пакет. — Потому что я никуда не еду.
— Как так: не едете? — побледнел барон Редлих. — Вы же мне поклялись! А вы, сударь, дворянин!
— Вы меня обманули, барон. Я говорил совсем о другой женщине. А та женщина, сударь, с которой вы были вчера на балу, не продается.
— Я вас не понимаю…
— Милый, это я! Прости, не удержалась! Я так долго тебя не видела! — и в гостиную впорхнула мадемуазель Дельфина.
Увидев барона Редлиха, она вскрикнула и попятилась.
— Я пытался остановить мадемуазель, — виновато сказал из-за спины Дельфины лакей. — Но она была само нетерпение!
— Я… кажется, не вовремя пришла… — пробормотала мадемуазель Бокаж.
— Нет, милая, ты сейчас как нельзя более вовремя, — насмешливо сказал Соболинский. И пояснил барону: — Крошка очень по мне соскучилась, вы ведь словно забыли, что у нее в доме есть спальня. Вот уже больше месяца Фефина навещает меня здесь, на улице Сен-Лазар. Я и подумал, что речь идет о ней.
